Джон О'Хара - Время, чтобы вспомнить все

— Как поживает Мадам? — спросил Джоби.

— Как будто ты не знаешь. Разве ты ей не пишешь? Я уверена, что она пишет тебе.

— О, у нее есть трафарет, который она мне посылает каждые две недели. «Дорогой Джоби… С любовью, мама». А о том, что между началом и концом, можешь и сама догадаться. Она бы с удовольствием устроила мне разнос, но ей прекрасно известно, что я уже давно в ней разобрался.

— В ней разобрался? Что ты хочешь этим сказать?

— Думаешь, она не мечтает устроить мне разнос? — спросил Джоби.

— Конечно, мечтает, а разве она его тебе не устраивает?

— Нет, не устраивает. Она очень осторожна. Она бы устроила мне разнос, если бы не знала, что получит в ответ. Но, как я тебе уже сказал, она знает, что я в ней разобрался.

— Слушай, объясни-ка ты мне, простушке, что ты подразумеваешь под словами «я в ней разобрался»?

— Кажется, я вдруг проглотил язык.

— Кажется, ты вдруг ни в ком не разобрался.

— Думай что хочешь. Но заметь: отец устраивает мне выволочку за все, что хочет, где хочет и когда хочет. Он ругается, не дает мне карманных денег и тому подобное. Ему бояться нечего.

— А мать скорее всего считает, что выволочки от одного родителя вполне достаточно. Она хочет мира.

— Вот тут ты права. Если она чего и хочет, так это мира.

— Пришел мой юрист, — услышав звонок, сказала Энн.

Она нажала кнопку, и через минуту Рандел уже был в дверях.

— Это мой брат Джоби Чапин. Джоби, это Ховард Рандел.

— Рад познакомиться, — сказал Ховард.

— Я готова, — сказала Энн. — Джоби, увидимся за завтраком, в любое время после десяти. Добрый вечер, братишка.

— Добрый вечер, Анна-банана. Добрый вечер, мистер Рандел.

— Рад был познакомиться, — сказал Ховард.

Они вышли, но Энн тут же вернулась.

— Я забыла дать тебе ключ. Держи.

— Ты сказала, что он учился в Гарварде, или я это угадал?

— Пока, второкурсник, — сказал Энн.

— Порселианец [45] Намек на основанный в 1791 г. Порселианский клуб Гарвардского университета, мужской студенческий клуб, девизом которого было латинское изречение Dum vivimus vivamus («Будем жить, пока живется»). ? Или не совсем? — сказал Джоби.

— Ах ты, сукин сын, — беззлобно рассмеявшись, сказала Энн.

Глупо говорить, что жизнь человека кончена, когда душа его все еще откликается на новую жизнь, будь она в виде проросшего из земли дурмана или новой любви. В своих последних задушевных разговорах с Артуром Мак-Генри Джо то и дело сетовал на то, что жизнь его кончена. Артур, будучи человеком умным и искренним, на эти горестные жалобы не предлагал банальных утешений. Артур со своим другом всегда был, насколько возможно, правдив, так как давным-давно обнаружил, что пустые вежливые ответы Джо только раздражают и мгновенно кладут конец их беседе.

— Да, у тебя действительно было три нокаута, — сказал как-то раз Артур во время одной из их вечерних бесед в доме номер 10 на Северной Фредерик.

— Какие же три? — спросил Джо.

— Три явных нокаута. Перелом ноги, несчастья с Энн и выдвижение в кандидаты.

— Есть и еще один. Не нокаут, а скорее удар исподтишка.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что мне уже за пятьдесят.

— Слушай, это чушь собачья, — сказал Артур. — И тебе, и мне почти пятьдесят три, но я планирую прожить еще лет двадцать.

— Ну да?

— Да, я планирую прожить еще лет двадцать. Я застраховался на случай неожиданных происшествий и непредвиденных обстоятельств, но тем не менее рассчитываю прожить еще лет двадцать. По моим подсчетам, мы попадем на пятидесятый сбор нашего выпуска, а после этого поживем еще год-другой.

— Ты планируешь идти на сбор нашего выпуска?

— Да, черт побери, на наш пятидесятый. На другие не пойду, но если доживу, пойду на наш пятидесятый.

— До этого сбора еще очень далеко, и если я и пошлю чек его организационной комиссии, то не раньше 1953 года.

— Ну, если ты заговорил о чеках, — сказал Артур.

— Я — о чеках, а ты говоришь так, словно у тебя уже упакованы чемоданы и заказана гостиница, — сказал Джо.

— А ты говоришь так, словно мы должны радоваться, если протянем с тобой еще неделю, — сказал Артур.

— Так оно и есть, — сказал Джо.

— Брось ты, Джо.

— Твой наивный оптимизм на поверхности весьма привлекателен, но в глубине души ты ведь знаешь, что сам себя обманываешь. Нам с тобой уже почти по пятьдесят три, а это значит, что мы можем скончаться в любую минуту. За последние годы у меня были такие минуты, когда я, честно говоря, вовсе не возражал, чтобы это случилось. Я уже не в таком упадочном настроении, как прежде, но и не жду больше ничего хорошего. Мне хочется, чтобы Энн вышла замуж за стоящего парня. Джоби… За своего сына я не очень-то волнуюсь, но о девушках нужно заботиться.

— А как насчет Эдит?

— А что насчет Эдит? Разве ей кто-нибудь нужен? Если бы я завтра сыграл в ящик, думаешь, ей было бы хуже? Я не думаю. Но мне хотелось бы, чтобы Энн нашла кого-нибудь стоящего.

— Она найдет, — сказал Артур.

— Может, тот парень и не был так уж плох.

— Только не говори этого Эдит.

— Не скажу, но тебе я могу признаться. Откуда мне знать, правильно мы тогда поступили или нет? И я скажу тебе: я этого не знаю. И никогда не узнаю, и потому в душе у меня всегда будет бродить сомнение. Но одно я тебе точно обещаю: в следующий раз я вмешиваться не буду. Если она кого-то полюбит, я буду радоваться за нее от всей души.

— Правильно, Джо. Я рад, что ты так считаешь. Я всегда говорил: в Энн есть нечто особенное.

— Что есть, то есть, — согласился Джо. — Джоби вот-вот выгонят из колледжа, и это частично моя вина — не следовало отправлять его в колледж, раз он этого не хотел. Но мальчики должны быть твердыми и стойкими.

— А ты сам твердый и стойкий?

— Ну, тебе виднее. Но мне кажется, я довольно стойкий.

— Пожалуй.

— Я шел по жизни легко: никаких трудностей и испытаний. А потом вдруг все на меня навалилось. Поэтому, наверное, теперь и кажется, что я хрупкий. А может быть, я такой от природы. Не забывай, что на тебя свалились испытания, когда ты был значительно моложе. И тебя поддерживала Роз.

— Это верно.

— Мне, Артур, не следовало так говорить. Получилось, будто Эдит меня не поддерживала. А она меня поддерживала, и мы оба это знаем. Я не могу ее винить.

— Конечно, нет. Что ж, мне пора домой.

— Говорят, что с возрастом потребность в сне резко снижается, но я так не думаю. Что ж, увидимся утром.

Такие беседы у друзей были нередки, и у Роз Мак-Генри хватало ума их поощрять, а у Эдит хватало ума в них не вмешиваться.

Как-то раз в начале 1936 года Джо отправился в Нью-Йорк повидать Энн и заодно уладить некое дело, которое, в сущности, можно было уладить и по телефону. Он не пытался подгадать время своего приезда к тому, чтобы встретиться с Кейт Драммонд, но так уж получилось, что они встретились.