Джон О'Хара - Время, чтобы вспомнить все

Она вдруг наклонилась к нему, поцеловала и быстро зашагала прочь — таким стремительным шагом, что, даже если бы он стремглав пустился вслед за ней, не смог бы догнать.

Был поздний вечер, и на Северной Фредерик, в доме номер 10, Эдит, сидя в кабинете Джо, внимательно смотрела на мужа, выслушивая его рассказ о поездке в Нью-Йорк.

— Тебе удалось заехать в «Лорд и Тейлор»? — спросила Эдит.

— Нет, прости, не удалось.

— Почему?

— Прости меня, но как-то не сложилось. Я попал в центр только сегодня после полудня.

— В центр? — переспросила Эдит.

— Да, на Уолл-стрит. А ты о чем подумала?

— Я не знала, что ты подразумеваешь под словом «центр» — улицы, начиная с шестидесятых или семидесятых, или какие-то еще.

— В Нью-Йорке под центром подразумевается финансовый район. Уолл-стрит. Брод-стрит. Сидэр. И им подобные.

— Ну, поскольку я терпеть не могу Нью-Йорк, я в нем не очень разбираюсь. А как ты приехал домой? Через Филадельфию?

— Нет, через Рединг. Я был в центре, и мне удобнее было подъехать в Джерси-Сити.

— Виделся с Дейвом?

— Совсем недолго. И с Аликом тоже. Я сделал все, что намечал, но за «Лорд и Тейлор» прошу прощения.

— А где ты ночевал?

— В «Йельском клубе». Не пропадать же моим взносам.

— Нет, Джо. Ты зарегистрировался в «Йельском клубе», но ты там не ночевал.

— Неужели? А мне казалось, что ночевал.

— Нет, ты там не ночевал.

— Ну, раз ты так уверена, значит, я по ошибке остановился в «Гарвардском клубе», — сказал Джо.

— Если бы ты мне сказал, что был с Аликом Уиксом, я бы тебе поверила. Это в его манере. Так ты был у него?

— Я виделся с Аликом сегодня днем.

— Ты был с ним вчера вечером?

— Тебе не кажется, что, прежде чем задавать все эти вопросы, ты должна заставить меня поклясться на Библии? У меня такое ощущение, что меня допрашивают в суде. Что с тобой такое?

— Ты прошлой ночью был с Аликом?

— Слушай, Эдит, давай будем взаимно вежливы. Я когда-нибудь спрашивал тебя: «Что ты делала, пока я был в Филадельфии или пока я был в Нью-Йорке?» Спрашивал?

— Не спрашивал. Когда дело касается меня, в тебе столько самодовольства и уверенности в себе, что тебе такие вопросы даже не приходят в голову.

— А я не называю это «самодовольством и уверенностью в себе», я называю это доверием. И если ты именно это имела в виду, ты права. Я тебе доверял и доверяю.

— Ты и представить себе не можешь, что я могу переспать с другим мужчиной.

— Ну да, не могу. Именно так бы я и сказал.

— Почему же это?

— Почему? Да потому что ты не такой человек. Потому что у нас с тобой был счастливый брак.

— А какой я человек? Когда в последний раз ты подумал обо мне как о человеке? Не как о своей жене, а как о человеке?

— Какой ты человек? Я думаю, ответом может послужить тот факт, что мы столько лет женаты, и ни у тебя по отношению ко мне, ни, разумеется, у меня по отношению к тебе никогда не было никаких подозрений.

— Оставь все эти любезности. Я сейчас, в эту самую минуту, тебя подозреваю, но причина, по которой ты меня никогда не подозревал, кроется лишь в том, что я не хороша собой и не веду себя вызывающе или непристойно. Но тебе прекрасно известно, что я женщина не холодная, и, чтобы сбить с тебя спесь, я, пожалуй, признаюсь, что это известно не тебе одному.

— Ты хочешь сказать, что у тебя роман с другим мужчиной?

— А что, если и так?

— Сейчас? Или был когда-то?

— Был когда-то.

Джо закурил сигарету.

— Разумеется, после того как мы поженились?

— Да.

— Недавно?

— Я не собираюсь отвечать на этот вопрос.

— Так же как наверняка не собираешься сказать мне, кто это.

— Разумеется.

— Но позволишь мне угадать.

— Можешь пытаться угадывать хоть до конца своей жизни, но я никогда тебе его не назову.

— Я этого человека знаю?

Эдит заколебалась.

— Я отвечу на этот вопрос, только чтобы тебя разъярить. Да, ты его знаешь.

— Ну, Артура ты не любишь. Так что это не был Артур. А он единственный человек, из-за которого я пришел бы в ярость.

— Не думаю. Если бы ты узнал, кто это, ты бы пришел в ярость.

— И это не может быть Гарри Джексон.

— О, это не был слуга, — сказала Эдит.

— Конечно же, нет. В тебе для этого слишком много снобизма. Что ж, похоже, я теперь до конца жизни буду присматриваться к тому, как на тебя смотрит Генри Лобэк, да и остальные наши приятели.

— Если бы ты присматривался ко мне внимательнее, этого бы, возможно, не случилось.

— Мне интересно, ответишь ли ты на следующий мой вопрос. Ты эти отношения порвала?

— Мне кажется, я уже тебе сказала, что они порваны.

— Так все-таки ты их порвала?

— Сейчас их нет.

— А ты можешь ответить на следующий вопрос? Ты их возобновишь?

— Я об этом думала, — сказала Эдит.

— Самое подходящее время для этого, конечно, было, когда я сломал ногу. Это был только один мужчина или были и другие?

— Только один.

— Наверное, один еще как-то может сойти с рук, но когда люди столько лет женаты, они слишком хорошо друг друга знают, чтобы женщине удалось скрыть бесконечные интриги. К тому же мужчины сплетничают. Они хвалятся своими победами, что, по-моему, не только неблагородно, но и ненадежно.

— Женщинам это известно.

— И это то, что удерживает многих из вас от неразборчивых связей?

— Никаких больше вопросов. Ты мне еще не ответил на мои. Ты провел ночь у Алика?

— Нет.

— Но ты не ночевал в «Йельском клубе»?

— Эдит, ты проявила такую проницательность, попробуй ответить на этот вопрос сама.

Джо снял телефонную трубку, попросил междугороднюю линию, коммутатор «Баттерфилд, 8» и номер телефона квартиры Энн и Кейт.

— Зачем ты звонишь Энн? — спросила Эдит. — Ты же не собираешь рассказывать об всем этом ей?

Джо улыбнулся.

— Попробуйте еще раз, — попросил он телефонистку.

— Можешь повесить трубку, — с победоносным видом сказала Эдит. — Энн на Бермудах.

— Это правда, — сказал Джо и повесил трубку.

— С какой стати ты будешь рассказывать об этом Энн? О, я знаю, зачем ты это хочешь сделать. Ты хочешь, чтобы она больше не переживала из-за своего побега и замужества. Ты хочешь, чтобы она почувствовала свое превосходство.

— Нет, вовсе нет, — сказал Джо и поднялся с места. — Ты теперь за все свои признания будешь меня ненавидеть, но я хочу тебе кое-что сказать: я не собираюсь принимать никаких ответных мер. Нравится тебе это или нет, но мы оба стареем. Я иду спать. Спокойной ночи, Эдит.

У автора биографии есть определенные права и обязанности, и среди них право — которое одновременно и обязанность — рассказать, что на таком-то и таком-то этапе герой его повествования перешел из одной фазы жизни в другую. Это не значит, что переход этот произошел мгновенно, поскольку весьма редкие события — если таковые вообще существуют — привносят в жизнь людей быстрые и радикальные перемены. Изменения, будь они быстротекущими или медленнотекущими, почти всегда протекают постепенно, и даже значительные события жизни, вопреки многочисленным утверждениям, не меняют человека мгновенно. Супружество, рождение детей, успешное завершение задуманного дела, жестокое наказание, несчастный случай, приведший к слепоте, спасение от опасности, невероятное эмоциональное потрясение, оглушительный выстрел корабельной пушки, непредвиденное столкновение с чем-то отвратительным, неожиданное распознавание мажорного аккорда или резкая перемена в чьем-то отношении — все это душа впитывает постепенно независимо от того, насколько кратким было само событие или ваше ощущение пережитого. К мгновенному изменению приводит одна только смерть, но ведь после нее уже только вечная тьма.