Аркадий Крупняков - Вольные города

Рядом падали люди, бежавшие за ним. Джули приподнялся и крикнул:

— Николо! Где же ты, Николо!

И словно в ответ на его зов между зубцами башни появилось тело Николо и секунду спустя глухо ударилось о камни. Надежда на взятие башни рухнула... Уже теряя сознание, Джули сказал подползшему к нему Клемене:

— Стойте здесь... не уходите... Никто не должен вынести из этой башни... даже и булавки. Не выпускайте никого.

...Капитан Леркари сразу же, как только покончили с арбалет­чиками, приказал матросу забраться на крышу здания и спустить, а потом снова поднять знамя Республики.

Это был условный сигнал. «Лигурия», подняв паруса, двину­лась к берегу. На борту ее стояли триста освобожденных от цепей невольников.

Башня папы Климента считалась самым высоким зданием в Кафе. Но с колокольни церкви Благовещенья город был виден еще лучше. Невысокая сама по себе церковь стояла на большой воз­вышенности, и потому Никита хорошо видел все, что происходило в городе. Как только на крыше сената исчезло на несколько ми­нут знамя, Никита дал знак звонарю.

Под тревожные звуки набата первыми на улицу выбежали ва­тажники с Кириллом и Ивашкой во главе. Вместе с ними были местные ковали, плотники и бочары. Они самым коротким путем повели котел к арсеналу. На одной из улиц наперерез ватажникам выскочила толпа горожан.

— Смерть знатным!—закричали они.

Горожане присоединились к ватаге.

Вырвавшись на треугольную площадь около башни, люди сра­зу попали под огонь мушкетов и град стрел. Несколько человек упало на мостовую. Толпа схлынула в боковые улочки. Кирилл с группой ватажников залег за фонтаном, стоявшим посреди пло­щади. Каменные края широкого бассейна надежно защищали от

пуль. Бассейн был сух — в фонтане, видимо, давно не было воды. Внимательно приглядевшись к узким окнам башни, Кирилл заме­тил в одном из них черный раструб. Осторожно подняв мушкет, он тщательно прицелился и нажал на спуск. Ухнул выстрел, и все увидели, как из бойницы, блеснув на солнце, выскользнул мушкет и упал в кусты у подножия башни.

— Сколько у нас мушкетов? — спросил подползший к Кирил­лу Митька.

— Три.

— А пистолей?

— И пистолей три.

— Все равно отсюда нам в башню не попасть во веки веков. Надо с наружной стороны...

— Давай попробуй.

Митька отполз от фонтана и перебежал к стене, где укрыва­лись рыбаки и ватажники. Четверо ватажников быстро встали у стены и положили руки друг другу на плечи. На них взгромозди­лись еще трое, а на тех еще двое. Ловкий Митька, сунув за пояс четыре ножа, поднялся по живой лестнице и перемахнул за стену.

Сторона башни, обращенная к морю, имела два окна. Митька глянул вверх — окна были высоко, однако добраться до них мож­но. Митька поднял руку и всадил нож между камней. Еще выше воткнул второй нож и, цепляясь пальцами за щели, поднял ногу и встал на первый нож. Нащупав следующую щель, переставил ногу повыше. Огляделся. За окнами людей не видно. Вытащил из- за пояса третий нож...

Первого фряга увидел, протискиваясь в узкое окно. Тот выхва­тил шпагу и бросился на Митьку. Митька успел вытащить пистоль и разрядил в грудь фряга. Не задерживаясь ни минуты, он сбе­жал по крутой лестнице вниз.

Весь нижний этаж был заставлен бочками с порохом и селит­рой. На стенках висели арбалеты, мечи, шпаги, копья.

Оружия было много. Окинув склад взглядом, Митька подбежал к двери. Она была заперта снаружи. Вверху послышался топот ног. Взглянув в широкий люк, Митька увидел, как по лестницам сбе­гали вооруженные люди. Их было много. «Всех не одолеть,—мельк­нуло в голове Митьки,— а ребята подмоги ждут». Топот все ближе и ближе... «Все равно смерть! Так пусть...» Он подбежал к бочке с порохом, ударил ножом в днище, выломал клепку. Когда в люке показалась оскаленная рожа фряга, сунул пистоль в порох и на­жал крючок...

Кирилл в это время прицелился в стрелка, засевшего между зубцами башен. Но выстрела не успел сделать. Над башней взмет­нулся багряный столб пламени, дрогнула земля, и раздался оглу­шительный взрыв. Угол башни откололся, качнулся и рухнул вниз, «обнажив деревянные перекрытия. Сверху на площадь полетели осколки камней, обломки половиц, изуродованные человеческие тела.

Кирилл перекрестился: «Господи, прими душу раба твоего Митрия».

Горожане бежали к развалинам, расхватывали уцелевшее оружие.

Арсенала города Кафы более не существовало.

В крепости становилось все тревожнее. Донесения приходили одно страшнее другого. Сначала стало известно, что капитан Леркари вернулся в Кафу и ведет восставших. Потом узнали, что убий­ца Панчетто со своими друзьями-преступниками высадился и гра­бит дома богатых горожан.

С башни консул хорошо видел, как на берег из шлюпок выско­чила большая группа людей. По одежде он узнал в них неволь­ников.

Это очень напугало ди Кабелу. От прежнего спокойствия не осталось и следа. Надо было действовать немедля, и консул ре­шил выступить из крепости, чтобы ударить по нищему сброду.

Уже все было готово для выступления, уже натянули цепи, что­бы поднять створы ворот, как вдруг послышался страшный грохот. Ди Кабела быстро поднялся на башню, но из-за туч черного дыма, заклубившегося над правой стороной города, ничего увидеть не удалось. Вскоре прибежал испуганный посыльный и рассказал, что в город пришло великое множество лесных людей, которые взорвали арсенал и разрушили башню Константина.

— Много ли у них оружия? — спросил консул.

— Несметное множество, синьор консул,— дрожащим голосом ответил посыльный.

Ди Кабела спешно спустился вниз и отдал приказ: всем занять старые посты, кипятить в котлах воду, разогревать смолу — с ча­су на час ожидается нападение на крепость.

Самых ловких конников консул послал за помощью: одного в Солхат к хану, двоих — к консулам Солдайи и Чембало.

Василько вместе с Семеном Чуриловым и ватажниками дви­нулся к сенату как раз в тот момент, когда на крыше здания упало знамя Генуи. Путь их лежал через большой рынок. Люди бежали по площади, перескакивая через коновязи, прилавки, торговые помосты. Вдруг Сокол явственно услышал русский говор, а затем крик:

— Православные, помогите!

Бежавшие враз остановились. Крики доносились из погребов, вырытых под рыночной стеной. Семен, хорошо знавший располо­жение рынка, крикнул:

— Там невольники!

Все бросились к погребу, сорвали двери. Цепляясь худыми ру­ками за грязные и скользкие ступеньки, из погребов вылезали не­вольники.

А на площади около сената снова разгорелся бой. После пер­вого поражения арбалетчиков их командир вернулся в казармы, чтобы взять воинов, оставленных для охраны помещения. Но в ка­зарме оказалось людей больше, чем он предполагал. Сюда собра­лись портовые стражники, убежавшие от восставших, здесь же были уцелевшие из охраны городских ворот. Собрав всех под свое начало, командир повел их снова к сенату.