Аркадий Крупняков - Марш Акпарса

Хорошая думка пришла в голову Акпарсу. Поделился он ею с воеводой, тот мыслишку похвалил, и стали они готовить Япанче западню. Выбрали поляну, Акпарс спрятал перед поляной в лесу свой полк, войско князя Горбатого-Шуйского встало в стороне около озера. Топейке дали под начало сотню всадников.

Засека Япанчи расположена в лесу подковой. Перед ней лес вырублен и сложен высокими валками. Пока до валка через вы­рубленное место бежишь, сразят тебя стрелой. Дорога одна, а кру­гом густой непролазный лес, и выбить Япанчу из засеки нельзя.

ЗЛІ

Топейка добрался до выруба, расставил всадников за деревья и давай про Япанчу и его людей обидные песни петь. Слушает Япанча, зубами от злости скрежещет. И люди его от обиды зеле­неют. Всадники Топейковы тоже не молчат—разные нехорошие слова про Япанчу выкрикивают.

Терпели-терпели засечники насмешки, не вынесли — выскочи­ли на валки, бросились через выруб на обидчиков. Топейка мах­нул рукой, запели стрелы — и остались смельчаки лежать на от­крытом месте мертвыми. Тут уж сам Япанча от злобы голову по­терял — вскочил на коня, поднял своих людей и вынесся через проход впереди войска с поднятой саблей.

Топейкины всадники повернули лошадей и — удирать.

— Стой, вонючий козел!—кричит Япанча, размахивая саб­лей. Скачут насмешники что есть духу, за ними с гиком и завыва­нием— джигиты Япанчи. Сам Япанча на сивом жеребце впереди. Еще немного — и захлестнет Топейкову сотню лавина япанчинцев. «Вот на поляне я тебя и прикончу»,— думает Япанча и выно­сится из леса на простор.

Но что это? Круто свернули Топейкины всадники вправо, и нет их на поляне, а прямо из леса мчится на Япанчу с копьем напе­ревес сам Акпарс. Не успел Япанча повернуть коня, ударилось копье прямо в грудь, выгнулось и снова распрямилось. Вылетел Япанча из седла, его же всадники промчались по изувеченному телу своего мурзы.

Выскочил полк Акпарса на поляну — и зашумел в лесу ветер битвы. Дрожит земля, звенят сабли, ржут кони. Стон, крики, во­пли разносятся по поляне.

Весть о гибели Япанчи разнеслась по засекам. Его люди ска­чут на поляну тысяча за тысячей — теперь Акпарсовым воинам несдобровать.

Дрогнул полк Акпарса, тесно стало на поляне от засечных во­инов. И уже хотели они насладиться жаждой мщения за смерть своего предводителя, хотели петь песню победы, как вдруг уви­дели: мчатся от озера русские конные ряд за рядом и не видно им конца. Повернули коней, но нет пути назад — вся дорога още­тинилась русскими мечами, копьями, застлан лес дымом пищаль­ных выстрелов. И сами засеки заняты русскими.

Остался один путь: бросить коней и разбежаться по лесам в разные стороны, чтобы больше никогда не поднимать на моско­витов оружие. ’! не стало войска Япанчи, опустели близкие к Казани засеки.

Евуш, узнав о гибели друга, испугался так сильно, что бежал до арского острога со своими войсками без оглядки, там укрылся за бревенчатым частоколом крепко-накрепко и стал в тревоге ждать, что будет.

На второй день одумался. Вывел своих воинов ночью в лес и велел умереть, но русских к Арску не допускать.

Узнав о разгроме Япанчи, царь похвалил Акпарса, но гут же спросил:

— А Евуш где?

— В арском остроге сидит. Теперь сюда нос не сунет.

— Так ему татары сидеть и позволят! Силенку подкопит — опять на нас пойдет. Надобно его оттуда выкурить. Передай вое­воде Александру Борисовичу, чтобы он в осаду не вставал, а снова вместе с твоими воинами шел бы и дело бы вершил полностью.

— Так будет, государь,—ответил Акпарс, и уже на следующее утро его полк выступил в сторону Арска.

От Казани до Арска около пятидесяти верст, кругом Арска леса, сам острог стоит на холме. Воины вступили в приострожные леса, когда начало смеркаться. Впереди полка версты на три шла ертаульная тысяча Янгина. Акпарс строго-настрого приказал ертаульцам при встрече с недругом в бой не вступать, а сразу, известив полк, отступать, как положено всегда делать ертаулу.

Но Янгин всегда и все делал по-своему. Так и тут. Наткнув­шись на засеку, он навалился всей своей силой на препятствие, встреченное в пути. Частично перебив, а частично рассеяв защит­ников засеки, Янгин принялся ловить разбежавшихся стрелков.

Пакмана он заметил случайно. Стараясь убежать к острогу, тот сам выскочил навстречу Янгину

— А-а, это ты, собачья нога! — крикнул Янгин и пустил коня за убегавшим.— Подожди, я тебя не трону,— кричал он, подхле­стывая коня.— Пойди, повинись перед Аказом — и он простит.

Но Пакман, не останавливаясь, бежал, петляя меж деревьями. Янгину казалось, что тот не слышит его, и кричал еще сильнее:

— Остановись! К кому ты бежишь? К врагам нашим бежишь!

Скоро густые заросли кончились, впереди показалось ровное

место, заросшее высокой травой и редкими деревьями; Пакман вы­бежал на раввину и большими прыжками стал удаляться.

353

— А, трус, ты боишься! Тогда схвачу тебя за твои длинные уши и приволоку к Аказу,—крикнул Янгин и пришпорил коня. Жеребец взвился на дыбы и сделал большой скачок в траву. За­росли осоки распахнулись — и конь грудью ударился в жидкую тину болота. Еще один прыжок вперед — и оба, конь и всадник, оказались по шею в застойной густой жиже. Янгин схватился ру­ками за кочку, но она сразу погрузилась в воду, расплылась, буд­то растаяла. Самое страшное было то, что правая нога Янгина застряла в стремени и он не мог высвободить ее, а коня засасы­вало все глубже и глубже. Скоро над водой были видны только его ноздри и кончики ушей. Янгин рывкам бросился к ближнему чахлому деревцу, уцепился за него руками. Дерево пригнулось

23 Марш Акпарса

к самой воде, но все же поддерживало Янгина. Коня уже не было видно, он уходил в бездонную глубь заросшего озера и тянул за собой всадника.

— Ну что, русский прихвостень, теперь делу конец?

Совсем недалеко от Янгина на двух больших кочках стоял, расставив ноги, Пакман. Он со злорадством глядел на Янгина через плечо и не думал спасать его.

— Подержи меня за левую руку, я правой сниму сапог! — крикнул Янгин.— Ты видишь, я тону!

— Туда тебе и дорога! Днем раньше, днем позже — все равно русским под Казанью конец придет, и тебя, и всех вас татары по­садят на колья.

— Врешь! Все равно наша возьмет, все равно наш край под Кучаком страдать нэ будет. А ты... Ты моему народу врагом стал... ты татарской кобылы хвост!

— Скоро я хозяном всего края буду!

Янгин вытянул шею, плюнул в сторону Пакмана, крикнул:

— Будь проклят ты, кусок змеиного мяса!

— Ах, так. Подыхай тогда!—И Пакман ударил носком сапога под корень склоненного дерева. Оно обломилось — и вода сом­кнулась над Янгином. Скоро деревцо всплыло и медленно закру­жилось вокруг того места, где нашел свою смерть горячий и беспокойный, любящий свой народ патыр Янгин, сын Тугаев. Арск пал через три дня. Запасы еды у Евуша кончились, и при­шлось ему сдаться. Воинов в крепости хоронилось множество, что с ними делать? Послали гонца к царю. А тот, узнавши, что под Арском легло три тысячи ратников, приказал: