Валерий Горбунов - Секреты для посвященных

И, повернувшись к Вячеславу спиной, на которой отчетливо была видна неловко затянутая ниткой прореха, он зашагал в глубь леса.

Вячеслав был разозлен. Давно уже не поворачивались к нему спиной во время разговора. Ну и бригадир! Не сам ли Обломов собственной персоной только что уютно сидел перед ним на пеньке, поедая с пухлой ладошки лесную землянику? К слову сказать, Грачеву в первый момент тоже жутко захотелось земляники, красной с зелеными бочками, которую ел Вяткин, он даже ощутил жжение на кончике языка, словно его коснулся кисловатый душистый земляничный сок. Но он отогнал от себя это детское желание, дав волю мыслям — злым, критическим… Здесь, в бригаде Вяткина, и не думали обедать по очереди, как в бригаде Клычева, не хотели лишать себя ради плана удовольствия от общего обеда — с неторопливым перекуром, с шуткой. Перед глазами Вячеслава еще стоял деятельный, весь подчиненный высокому рабочему ритму Клычев, в ушах звучали произнесенные им слова «хозрасчет», «самоокупаемость», «бригадный подряд». Конечно, он не мог не видеть на делянке Клычева искромсанной земли, с которой, как живая кожа с человеческого тела, то тут, то там был грубо сорван дерн, изувеченного подлеска, срезанных по ошибке и брошенных за ненадобностью деревьев, вздымающих к небу руки-сучья, брошенных металлических тросов, которые извивались среди потоптанной травы, подобно гигантским змеям. Впрочем, скорее они напоминали лассо, наброшенное на шеи издыхающих искалеченных деревьев. Он видел все это, конечно, в поле его зрения это физически попадало, но не вызывало негативных эмоций: работа есть работа, ее в белых перчатках не сделаешь.

Перестройку, что ни говори, двигают такие люди, как Клычев, — сильные, энергичные, предприимчивые. А не болтуны, лодыри и ловчилы. Вячеславу казалось, что он сделал свой выбор, нашел ответ на извечный вопрос: кто виноват?

И вдруг… Через пару дней его ушей достигла новость: у Вяткина — беда: загорелась щепа, заготовленная бригадой в больших количествах. Огонь мог перекинуться с площадки, где хранились древесные отходы, на сухой лес, и тогда заполыхала бы тайга. Выручила природа, которая, как бы не надеясь на человека, не доверяя его слабым возможностям, сама пришла себе на помощь — хлынул проливной дождь. Это помогло справиться с пожаром.

— А отчего загорелось-то? — поинтересовался Вячеслав в профкоме. Ему ответили:

— Говорят, от непогашенного окурка…

Вячеслав вздрогнул: постой, постой, где-то на днях он слышал это слово — окурок… Ах да, его произнес Клычев, и как раз применительно к запасам щепы, заготовкой которой увлекается Вяткин. Припомнились и другие слова Клычева: «Жаловаться — не в моем характере. Если кто у меня на пути встанет, я другие меры принимаю». Вспомнилось, каким мрачным блеском светились при этом в узких щелках век глаза Клычева, как угрожающе сжимал он кулаки… А что, если пожар — результат не случайного загорания, а принятых Клычевым мер?

Вячеслав пристально глядел окрест себя сквозь толстые линзы очков, но видел смутно, деревья наступавшего со всех сторон леса двоились и троились, а лица людей, с которыми он встречался и разговаривал, поминутно меняли свое выражение, казались то добрыми, то злыми.

У него голова шла кругом. Вячеслав спрашивал себя: а где же та хваленая проницательность, которую углядела в нем героиня одного из его очерков. Эту женщину в лесу поразила молния, отняв у нее здоровье, но дав ей взамен сверхъестественную способность видеть невидимое. Несчастье случилось с нею в лесу во время грозы. Она упала как подкошенная с почерневшим лицом, с выжженным глазом, жизнь оставила ее. Несчастную подобрали, доставили в больницу. Однако врачу не оставалось ничего другого, как только констатировать ее смерть. Жертву несчастного случая отвезли в морг. И тут ей повезло, если так можно сказать о покойнице. Наутро в морг пришли студенты из медицинского института, чтобы с прививаемой им профессорами бесчувственностью резать и потрошить мертвяков — для пользы науки вообще и еще живых, но болеющих людей в частности. И вот один малый с маху всадил в почерневшее, сожженное молнией тело острый скальпель и изумленный отскочил — из надреза хлынула алая, живая кровь!

Женщина зашевелилась. Она оказалась живой, но как жить, если хрусталик одного глаза совсем сожжен, а все ее органы, пораженные разрядом небесного электричества, стали источником мучительной боли? Она вовсе лишилась сна. Еще недавно — бесконечная, без перерывов и проблесков, смерть, теперь — столь же непрерывное, но во сто крат более мучительное бодрствование. Конечно, при всем при этом она не жалела, что ожила.

А вскоре открылось: молния не просто отняла у нее здоровье и сон, она, эта молния, кое-что дала взамен: вознаградила умением видеть невидимое. И это одним оставшимся здоровым глазом!

Дело было так. Однажды она, преодолев боль и немощь, с трудом поднялась с постели и отправилась в магазин за хлебом.

— На автобусной остановке женщина стояла, — рассказывала она потом. — Подхожу — и вдруг ужас меня обуял. Показалось, что вижу внутренности этой женщины. Будто изображение на экране телевизора. Причем кажется мне, что она нездорова. Один из внутренних органов сильно увеличен, я знаю, медсестрой когда-то работала, в больнице всего нагляделась, подошла я к этой женщине, говорю: «Вам надо бы к врачу. Пусть селезенку поглядит». А она: «Откуда вы знаете? У меня действительно вот тут болит». И тычет рукой в селезенку…

Вячеслав тогда женщину спросил, боязливо поеживаясь:

— Может, вы и меня просветите? Посмотрите, как там и что?

Женщина вперила в него взгляд своего одного, неиспорченного глаза. У Вячеслава по спине побежали мурашки: мало ли что она там, у него внутри, разглядит, потом мучайся всю жизнь.

Но «просмотр» окончился благополучно. Она сказала:

— Все в норме. Хорошие гены. Благодарите родителей.

— Хотелось бы и мне вот так… видеть людей насквозь, — с улыбкой сказал он женщине.

Она ответила, что кое-какие проникающие способности у его взгляда есть, недаром она почувствовала жжение вот тут — женщина положила темные пальцы к себе на грудь. Так что не исключено, что чудесная способность когда-нибудь появится и у него. Она помолчала и добавила:

— Только не дай вам бог.

Этими словами ясновидящей Вячеслав и закончил свой репортаж. Он имел успех — у читателей и у женской части редакционного коллектива. Несколько девушек со смехом признались, что при взгляде Вячеслава тоже чувствуют жжение в районе груди.

«Ну что ж, — подумал Вячеслав, — если чудесное свойство — проницательность — хотя бы в зачатке у меня есть, сейчас самое время ему проявиться. Здесь, в глуши лесов, творится нечто темное, непонятное».