Светлана Петрова - Беспамятство

Юрий Львович улыбнулся наивности женщины, которая, как ему недавно померещилось, начала что-то соображать.

Папку с компроматом, собранным вашим мужем, я выкупил у следователя по дешёвке: без свидетелей эти бумажки ничего не стоят, а свидетель на кладбище, — Он спохватился и опустил глаза в пол. - Извините, Так что холдинг в порядке,

Ольга не дрогнула.

Но почему вы думаете, что акции у меня?

Потому что за время нашей совместной деятельности я хорошо изучил покойного господина Есаулова.

Ладно, Примем уверенность за возможность. Но тогда с какой стати я должна содействовать вашим планам?

Действительно, глупо вам радеть о моей выгоде, Но позаботиться о себе, по-моему, самое время. Денег за автомобиль вам хватит на год, если здоровье позволит обходиться без дорогого лечения. Вам же нет сорока! Для современной женщины - возраст ничтожный. У вас. впереди больше, чем прожито, и умереть из-за недоступности каких-нибудь таблеток - не самый остроумный вариант. А я готов заплатить за акции баснословную сумму, на которую смогут жить ещё ваши внуки.

Ляля обратила внимание, что у Баче лиса порозовели уши - так он старался её убедить.

Акции стоят во много раз меньше, — заметила она скептически, - и, насколько я разбираюсь в психологии, благотворительность - не ваш конёк.

А вам никогда не случалось переплачивать за вещь, которой очень хочется обладать? Я не должен допустить, чтобы эти бумаги попали в другие руки.

Вы имеете в виду руки моего отца?

Не только. Вероники тоже.

Из этих слов Ольге стало ясно, что Бачелис использует любовницу втёмную. На здоровье.

О, Вероника их не получит. Но мой отец,.. Они принадлежат ему но праву,

Он ничего вам за них не даст. Даже если захочет, У него нет таких денег, как у меня.

Но он мой отец - это важнее стоимости.

Когда мы становимся взрослыми, родители мало что значат.

Ляля покачала головой:

Какой цинизм. — И вдруг её осенило. - Я продам акции за услугу: скажите, кто приказал убить Максима? Даже если заказчик - вы сами, сделка состоится, можете мне верить.

Бачелис прикрыл ресницами блеск глаз — наконец события начали развиваться в нужном направлении. Он выдержал длинную паузу и произнёс очень медленно, чтобы собеседница успевала усваивать сказанное по ходу озвучивания мысли:

Я вам верю, и, допустим, вы мне тоже. Однако слова есть слова. Предлагаю единственно разумный вариант: я вам - информацию

и безупречные свидетельства, с которыми можно идти прямо к прокуратуру, и виновник обязательно понесет наказание, а вы мне акции - бесплатно. Как принято говорить - баш на баш,

Ольга поняла, что юрисконсульт точно взвесил обоюдные желания сторон — каждая жаждала своего в равной степени жгуче. Но если этот лощёный интриган может дать ей то, чего она добивалась, цена не имеет значения.

Я согласна, - сказала она без пафоса. - Когда вы можете предоставить мне доказательства?

Прямо сейчас. А как скоро будете готовы вы?

Через минуту.

Ольга достала из сумки пластиковую папку и положила на стол возле себя. Содержимое можно было рассмотреть невооружённым глазом. Бачелис облизал тонкие губы и вынул из кармана миниатюрный плеер.

Это ваше. Прослушайте здесь, чтобы убедиться, что я вас не обманываю.

Ляля воткнула в уши крохотные кнопки наушников и нажала кнопку «play». Юрий Львович интеллигентно смотрел в сторону, чтобы не мешать дочери Большакова спуститься в ад. Он терпеливо ждал, когда запись на диске опрокинет лицо женщины, и вместо гордыни оно отразит боль и стыд. Увидеть это было бы занятно, но иногда для того, чтобы получить удовольствие, достаточно просто знать. Между тем, подними Бачелис глаза, он был бы разочарован: черты Большаковой не исказились, напротив, затвердели.

Прошло минут десять, когда он уловил движение - это Ольга кинула плеер в сумку и подвинула к юрисконсульту папку с акциями.

Мы в расчёте.

Она встала и уверенной походкой двинулась к выходу, показав ему прямую спину и гордо поднятую голову. Неужели он ошибся, и у неё в рукаве ещё какие-то козыри?

Да, он ошибся, но только в одном — Ольга умела держать себя в руках, особенно под взглядом неприятеля. Она села в свои разбитые «Жигули», которые выглядели бомжевато среди роскошных машин, примчавших любителей вокала на вечерний спектакль недавно вошедшей в моду «Новой оперы», проехала мимо бывших каретных рядов, свернула в тишайший Успенский переулок

и заглушила мотор. Положив лоб на сцепленные на руле пальцы, Ольга содрогалась от пустоты, которая раскрывалась внутри неё, как холодный цветок. Отныне она и отец будут жить и страдать по разные стороны реки времени. Она уже ступила в воду и вышла на другом берегу в новом качестве. Но это нс сё выбор.

Отец всегда был сё частью, очень большой и очень важной. Сейчас он нс просто оставался позади, уходил из её мироощущения, и уходил безвозвратно, его предстояло выдавить из памяти, растоптать, уничтожить - иначе трудно дышать. Без своей погибшей части она станет хуже той, прежней, женщины, которая звалась Лялей, а осталась только Ольгой. И всё вокруг тоже станет иным, как будто ей сделали операцию на глазах, и через новые хрусталики мир выглядел иначе. К этому новому зрению ещё надо привыкнуть.

Наконец, она немного успокоилась и смогла вернуться домой. На верхнем этаже слышались шаги - там шла привычная жизнь, заполисиная своими пристрастиями и интересами. Бытие, которое должно измениться кардинально, потому что она владеет смертельным знанием и собирается предъявить это знание виновнику.

Только вот не учла бывшая Ляля, что смертельное для неё вполне может оказаться безопасным для других, В горячей пелене ненависти она не заметила этого различия.

Сердце противно и громко стучало в висках, но потребность отомстить была сильнее волнения и неприязни. Ольга решительно поднялась на второй этаж, в гостиную, громко двинула стулом и села. На шум примчалась Вероника, нс сумевшая сдержать удивления, и собралась уже сделать падчерице выговор за неурочное вторжение на запретную территорию, но та сё опередила, сказав в запале:

- А ты, стервятница, помолчи и выйди вон, да позови сюда отца. У меня к нему неприятный разговор. Пусть запасётся валидолом.

У Ольги даже голос изменился, стал жёстким и прямым, без модуляций, которые его украшали и делали чувственным.

От подобной дерзости и агрессии Вероника откровенно растерялась, к тому же она всегда сторонилась бурных эмоций, которые обязательно отразятся на лице, поэтому выкатилась из комнаты на удивление быстро. Большаков, напротив, появился не сразу,

видимо, получал суровые напутствия от разгневанной супруги, но Ольга не дала ему и рга раскрыть: