Светлана Петрова - Беспамятство

Заснула быстро и спала глубоко, без сновидений, пока сквозь щели в ставнях не проник ясный утренний свет, а уши не наполнились бесцеремонными криками воробьев — рассохшиеся рамы свободно пропускали звуки снаружи. Ольга вскочила в панике, с мыслью, что проспала на работу (и откуда только вспомнилось - ведь она давно не ходила в институт), потом её пронзила боль оставленности, но тут она окончательно проснулась, с облегчением увидела, где находится, и вспомнила о неотложных делах, как о спасении, возможно временном, Дела предстояли очень важные, малознакомые, непривычные, но настоятельно требовавшие разрешения. Иначе пе перезимовать. Почему-то забылось, что она свободна и может ничего нс делать.

Дни стояли погожие, теплые, по климат средней полосы России ненадёжен, дождь даже летом способен хлынуть без видимых причин в любую минуту, а когда устанет идти - угадать трудно, может и нс остановится до самых холодов. Пока нет дождей, нужно спешить с крышей. Она съездила в Фиму и привезла мастера, тот сделал мелкую решётку из реек и укрыл скаты сначала плотной плёнкой, а по ней — искусственной черепицей. Закончил аккуратным коньком. «Какая прелесть!» — восхитилась хозяйка. Лёгкая и красивая крыша сидела на старом доме, как шляпка на английской королеве. Тот же плотник согласился за небольшую доплату починить ступени и перильца крыльца. Даже подкову, принесенную Максимкой, пристроил над входом по всем правилам

— нс повесил болтаться на гвозде, как делают несведущие дачники, а прибил рожками кверху.

Ольга обещала премию, если мастер закончит работу за неделю без перерыва на выпивку. Он работал всё светлое время суток с небольшими перекурами и закончил за пять дней - так у него горела душа. Даже до Фимы не в силах был добраться, купил бутыль самогона у Катьки Косой и выпил в один присест, закусывая солёными, еще крепкими прошлогодними огурцами да ржаным хлебом, купленным в Фиме несколько дней назад и сохраненным свежим в льняном полотенце.

Все бабы, способные передвигаться самостоятельно, пришли поглазеть на новейшее чудо - нс железное крашеное, даже нс оцинкованное, сверкающее на солнце, не привычный серый волнистый шифер, тем более не дешёвый и ненадёжный чёрный толь. И цветом, и формой материал более всего походил на красную черепицу, да только и не черепица тоже. Матвеевна подняла с земли гибкие обрезки и другим дала пощупать. Так пигмеи рассматривали первые в своей жизни стеклянные бусы. Проспавшийся у Катьки мастер сказал чуть хриплым, но счастливым голосом:

Металлочерепица.

Ишь ты! И не выговоришь, А красиво. Плотно так лежит, нс промокнет. Вот только мороз выдержит ли?

А как же! С гарантией. Хотите и вам сд,елз.к>.

Бабы зашумели - хотеть никто не запрещает, да платить

чем?

Сидевшая чуть поодаль рассудительная, обычно молчаливая старуха скривила губы:

— Ты про гарантию нам нс сказывай. Тут дачник бензиновую косилку для сена привёз. С гарантией. Так та косилка на другой день и сломалась.

Высказавшись, неспешно пошла восвояси, словно ради общего дела нарушила обет молчания - ну и будет на сегодня.

Звали эту аккуратно прибранную благообразную старуху (возможно, лет сорок-пятьдесят назад даже красавицу) Плагонихой - по имени мужа, настолько давно покойного, что иные и позабыли, как он выглядел, только и осталось от него, что прозвище жене. А ведь когда-то был Платон знатным совхозным комбайнёром, победившим на областных соревнованиях таких же, как он, стриженных

под бокс молодцов, сидевших в открытых солнцу, ветру и пыли кабинах своих грохочущих железных коней* За что получил грамоту и право вступить в партию без политического экзамена, которого из-за серости никогда бы не выдержал* Однако по моральным критериям Платон подходил под образ строителя коммунизма без оговорок - не пил, не курил, с чужими бабами не баловал. Такая достопримечательность в Филькино была числом одна, но, как всякое слишком положительное и выходящее из ряда вон явление, продержалась недолго. Платон умер совсем молодым.

Отчего? — спросила Ольга, выслушав подробный, в лицах, рассказ из уст Марии Спиридоновны.

Та пожала плечами.

Да кто ж знает. Может, со скуки — детей у их не было, а водка почему-то ему в горло нс шла. Бывает,

А другие отчего сильно пьют? — поинтересовалась Ольга, вспомнив своих предков.

А что им делать? Зима долгая, заняться нечем, вот и пьют, нс просыхая. Раньше хоть от посевной до уборочной перерыв делали, да и самогон варить запрещали, милиция по избам ходила. Нынче фляга с зельем на каждой кухне, над душой никто нс стоит, Начальства нету, чтобы за их думать, как жить, потому пьют круглый год — на то много ума не надо. Вот мужики в деревнях и мрут, как мухи, а деревня без мужика, что церква без попа.

Так, благодаря новой крыше состоялось более тесное знакомство Ольги с немногочисленными филькинскими аборигенами. Она помнила неприветливый приём в первый приезд, поэтому удивилась интересу к своей особе, готовности отвечать на вопросы и желанию водить знакомство. Нс догадалась, что прежде была чужой, а нынче стала своей, поскольку нацелилась тут жить. Значит, потянуло к родным корням - это уважалось. Любопытствующая Матвеевна даже пыталась пройти в дом, посмотреть, что там внутри, а то Максимка болтает сказки. Но молодая Чеботарева, как тут же окрестили новенькую, стояла в дверях, руки в боки, и в гости никого приглашать нс собиралась, видно, нс хотела делиться ни радостями, ни печалями, которых у каждого полны собственные короба. Сама себе кум королю. Однако разговаривала уважительно и вопросы задавала: почему света нет, где ближайший родник с чистой водой, нс продаст ли кто из местных молоко и яйца.

Куриное стадо держала Прасковся, а корову Спиридоновна. Дом Прасковеи стоял на другой стороне улицы, Спиридоновна жила рядом, и обе с радостью согласились поставлять товар за наличные.

А что нужно, чтобы нс замёрзнуть зимой? - спросила москвичка, обнадёженная доброжелательством деревенских.

Печку досыта кормить, — хором отозвались словоохотливые кумушки, нс лишенные языкового воображения.

Ольга поняла. Но чтобы топить печь каждый день три времени года, а то и летом, которое нс столько балует жарой, сколько изводит сыростью, нужны дрова. На полпути к Фиме, в бывшем мо- локосовхозе «Заря коммунизма», нашёлся мужик, когда-то дояр, а теперь сторож напрочь разоренного имущества. Он давно не получал от сельсовета зарплаты, и хоть был одинок, но за возможность заработать ухватился обеими руками. Две недели возил на ледащей лошаденке деревья из берёзовой рощи, что поднялась на месте пахотного поля - принесенные ветром семена упали на благодатную почву. За полтора десятка лет берёзы нарастили такие толстые стволы, словно стояли тут до Мамая. Однако ни на одной карте или земельном плане эта роща не была обозначена, а значит, никому не принадлежала, и мужик пилил и колол белую, как не- загорелое женское тело, душистую, влажную от сока, живую древесину, пока до половины ие забил ровными поленьями скотный двор — так здесь называли пристроенный непосредственно к дому большой сарай, удовлетворявший любые хозяйственные нужды, вплоть до зимнего туалета. Последний конструктивно ничем нс отличался от летнего, но избавлял от необходимости выходить из помещения в непогоду. Впрочем, от мороза скотный двор нс защищал, поэтому зимой деревенским жителям верой и правдой служило ведро, причем самое плохонькое - для такого грязного дела хорошего жалко.