Иван Науменко - Грусть белых ночей

Курсанты — все молодые ребята, а где ребята, там обычно и девушки. Видно, поэтому Иван с Василем и любят прогуливаться по тенистым аллеям городка, куда всегда тянет местечковую молодежь. На скамейках под широкими шатрами деревьев сидят парочки; то тут, то там мелькнет в вечернем мраке белая девичья блузка, вспыхнет ярким огоньком папироса профтехшкольца, послышится приглушенный смешок. Время от времени раздаются громкие взрывы смеха, доносятся звуки гитары, песни. Ночное небо усыпано звездами, трещит динамик киноустановки — в клубе профтехшколы показывают кино. После станции, людного и шумного перрона вечерняя жизнь местечка сама по себе перемещается сюда, в уютный тополиный городок.

И вообще профтехшкола, которая когда-то готовила лесоводов, а теперь стала своеобразным центром, куда из окрестных деревень стекаются ребята учиться на шоферов, сыграла в жизни Ивана и Василя немалую роль. Еще тогда, когда на месте нынешнего двухэтажного здания стояла церковь с зелеными маковками куполов и золотыми крестами, когда кино и радио воспринимались как некое чудо, все это уже было у профтехшкольцев.

Церковь разобрали, когда Василь еще ходил во второй класс. Из уцелевших бревен построили длинный, как сарай, клуб — теперь он называется Домом культуры.

В Доме культуры стационарная киноустановка, почти ежедневно там показывают звуковое кино. А ведь каких-нибудь три-четыре года назад никто и не слышал о подобных чудесах, и местечковая ребятня, у которой никогда не было денег на билеты, по вечерам штурмом брала двери и окна профтехшколы. Там крутили вручную — помощников хватало — немые киноленты с надписями на четырех языках: русском, белорусском, еврейском и польском. Кинокартины, навсегда запавшие в душу, такие, как «Лесная быль», «Абрек-Заур», «Дважды рожденный», «Красные дьяволята», Василь с Иваном смотрели в тесном клубе городка.

В профтехшколе была также богатая библиотека. На некоторых книгах еще сохранились штампы Томского университета, — видно, оттуда их прислали в глухое полесское местечко, чтобы просвещать местных лесоводов. Правда, у лесовода слишком мало было свободного времени, чтобы читать Жюля Верна, Луи Буссенара, Виктора Гюго. Зато с жадностью глотали произведения этих писателей Иван, Василь и другие школьники, входившие в кружок любителей книг.

Книжное богатство профтехшколы постепенно становилось добычей членов этого кружка, которые не признавали никаких правил и законов, если речь заходила об интересных приключениях. Из этого источника щедро черпал и Василь, ничуть не смущаясь тем, что та или иная книжка была когда-то библиотечной собственностью.

— У меня идея, — заговорил вдруг Иван после того, как ребята прошли две-три аллеи парка. — Давайте изучать иностранные языки.

Василь насторожился. Он знал: Иван всегда придумывает что-нибудь оригинальное, неожиданное и обычно слов на ветер не бросает. В школе он считается лучшим математиком и шахматистом и вообще способным учеником. Но при чем здесь иностранные языки?

— Не понимаю тебя, — смотрит на него Василь.

— А тут и понимать нечего, — Иван, очевидно, хорошо все обдумал. — Ты ведь знаешь, как Ольга Владимировна преподает немецкий язык... Задаст стихотворение, мы, как попугаи, вызубрим и получаем отметку. А о чем стихотворение, знаешь? Нет, не знаешь, кроме двух-трех слов. Кому нужна такая наука?

— Все равно ничего не понимаю. К чему ты это? — удивляется Василь.

— А зачем алгебра, геометрия, химия? С хлебом их есть будешь, что ли? Огород можно и без алгебры обмерить. А ведь алгебра в старших классах — один из основных предметов. Попробуй не реши контрольную по алгебре!.. Немецкий же идет наравне с физкультурой и рисованием. — И Иван захохотал.

— Пусть идет.

— Чудак ты. Давай-ка сходим к моему дяде. Он тебе расскажет, как учили иностранные языки в гимназии. Четыре языка — два древних и два современных. Дядя и теперь еще читает немецкие и французские книги.

Василь знает Иванова дядю. Он работает директором семилетней школы — кроме десятилетки есть и семилетка в местечке. Дядя Ивана с виду всегда задумчивый, неразговорчивый, носит очки; такая же строгая и жена его, она преподает химию в десятилетке. Но когда объясняет — заслушаешься.

— Ну хорошо, — наконец соглашается Василь. — Что же ты предлагаешь? Ведь Ольгу Владимировну не переделаешь. Задаст стихотворение или правило — будешь зубрить.

— Я все продумал, — в голосе Ивана звучит уверенность. — Школа ничего не даст. Надо самим браться. Договоримся со Степаном. Он согласится помочь. Только пока никому ни слова. Начнем самостоятельно изучать...

Высоко в небе сверкают мириады ярких августовских звезд. Тихо шелестит на тополях листва. Со всех сторон долетают приглушенные голоса, молодой задорный смех. По-прежнему звучит динамик в клубе профтехшколы; кто-то завел патефон, распахнул окно, — приятный женский голос под аккомпанемент гавайской гитары упрекает любимого в измене...

Василь чувствует себя тоже возбужденным — ведь они, трое друзей, займутся делом, о котором никто даже не догадается. Немудрено и возгордиться: кто до этого додумается!

— Я просто рассудил, — продолжает объяснять Иван свою мысль. — Как-то попытался считать до десяти по-немецки и даже испугался — не умею. За пять лет не научился! Как же с такими знаниями на экзамен идти? Ведь Ольги Владимировны в институте не будет.

При напоминании о том, что на следующее лето, в такое же время Иван и Степан Бронька уже уедут, Василю становится как-то не по себе. Но он старается не думать об этом. Впереди еще целый год.

Иван тем временем высмеивает постановку дела с изучением немецкого языка в школе:

— Надо же! До десяти считать не научились! Стыд! Позор! Ты хоть знаешь, как по-немецки «хлеб»?

— «Брот», — несмело отвечает Василь.

— Это знаешь. Небось каждый день с хлебом имеешь дело. Ну, а как будет «мясо»?

Василь не знает. Иван же продолжает наседать.

— А «сорочка», «штаны», «нога», «рука»? Вот видишь, не знаешь. Потому как плыл по течению. И ты, и я. Я тоже не знаю. Бить нас надо за такое изучение языка! — Иван вошел в роль критика. — Мне скоро восемнадцать, тебе шестнадцать, а все еще как дети. Детство давно кончилось. Пора понимать.

Можно выписать немецкую библиотечку, стоит она недорого, а книги интересные, кроме того, к основному тексту дается перевод.

Все знают: если Иван чем-либо заинтересуется, то всерьез. Да и верховодить ему не впервые. Характер у него мягкий, добрый, но, несмотря на это, все ребята с Ворошиловки беспрекословно признавали в нем вожака; это было и тогда, когда Василь только пошел в школу. Под руководством Ивана мальчишки с Ворошиловской улицы вырыли пруд, в котором и теперь еще купаются; затем он организовал волейбольную команду, которая победила даже профтехшкольцев; кружок книголюбов — тоже его идея. Роста Иван среднего, стройный, светловолосый, сероглазый — самый обычный местечковый парень, но вот есть же в нем что-то особенное, если другие охотно ему подчиняются.