Сергей Герман - Обреченность

Муренцов доложил дежурному и тот отправил его в столовую на завтрак.

От кухонного наряда Муренцов узнал о том, что сразу же после Пасхи в Милау прибыли Терский, 1й Донской полки общей численностью более 6 тысяч казаков, которые стояли в Херсоне.

Созданные без учета войскового принципа, все эти части по прибытии в Милау подлежали переформированию по принадлежности к Донскому, Кубанскому, Терскому и к Сибирскому казачьим войскам.

Из казаков других казачьих войск формировались сводные казачьи полки и эскадроны. Примерно через час горнист заиграл сбор. Полки были выведены на большую площадь и построены повзводно. Казаки разных возрастов, в кубанках и папахах были одеты в форму вермахта серого полевого цвета, с нашитыми на брюки лампасами. Лампасы указывали на принадлежность к казачьему войску, отличительные щитки на рукавах о том, к какому он приписан полку. Папахи носили только донские и сибирские казаки. Терцы и кубанцы - кубанки. При приближении генерала Паннвица была подана команда: «Cмирно!»

Поздоровавшись он вполне четко на русском поздоровался с казаками. Однако потом говорил уже только на немецком. Переводчик переводил.

Командир дивизии был немногословен. Он сказал о том, что счастлив командовать такими храбрецами. О необходимости подготовки к новым боям с большевиками. О том, что дивизии нужны грамотные и инициативные офицеры. И что он, как командир дивизии намерен сейчас же назначить казакам командиров.

Генерал фон Паннвиц приказал всем строевым офицерам выйти на правый фланг и построиться в одну шеренгу. Потом подошел к ним в сопровождении переводчика и нескольких немецких офицеров. Командир дивизии расспрашивал офицеров об образовании, службе в строевых частях, их названиях, местах дислокации, наличии боевого опыта, а затем самолично распределял офицера в полк и назначал его на должность.

При принятии решения генерал Паннвиц руководствовался исключительно военным образованием офицера и его боевым опытом, независимо от того, на чьей стороне он воевал до этого.

По окончании назначений офицеры заняли свои места в формируемых полках. Те же офицеры, которые остались по разным причинам без должностей, были переведены в резерв с правом службы в дивизии на нестроевых должностях.

К полкам, построенным поэскадронно направились члены специальной комиссии. У каждой группы на руках были списки всего рядового состава будущего полка по дивизионам, сотням и взводам. Тут же начали выкрикивать фамилии казаков, называя им номер его подразделения. Казак занимал свое место в строящейся сотне и своем взводе.

Комиссия подошла к группе вновь прибывших казаков. Муренцов стоял в первой шеренге, видел перед собой группу офицеров. У старшего комиссии на плечах погоны полковника, морщинистое лицо, большие зализы на висках. Муренцов подтянулся. Ветер принес запах талого снега, влаги, солдатской столовой. Щекотали лицо весенние лучи солнца.

Офицеры остановились напротив.

Муренцов стоял вытянувшись во фрунт. Офицеры и полковник внимательно его рассматривали.

— Куда его? — спросил писарь, наклоняясь головой к председателю. - Только прибыл. Может быть в резерв?..

— Боевой казак... Воевал еще в Гражданскую, да и сейчас повоевать успел. Но возраст. К тому же офицерских вакансий нет. Полковник раздумчиво качнул головой.

Члены комиссии, посоветовавшись и покивав головами, решили.

— К Кононову, на его усмотрение. Тем более, что они уже вместе воевали. Вы слышите, Муренцов?

Муренцов занял свое место в полковом строю.

После разбивки полков казаков распустили перекурить и оправиться.

Командиром 5го Донского полка был назначен подполковник Кононов, командирами остальных полков - немецкие офицеры, среди которых были выходцы из Прибалтики, владеющие русским языком.

Командирами дивизионов были в большинстве также немцы, а эскадронами и взводами командовали преимущественно казаки. Только в 5м Донском полку, у Кононова, все офицеры и унтер-офицеры были из казаков. Не было ни одного немца на командной должности, за исключением Ритберга.

После оправки полки вновь построили. Кононов в новенькой немецкой шинели, лихо заломленной папахе стоял перед полком. Во всем его облике как всегда щеголеватая подтянутость. За спиной барон фон Ритберг.

— Равняйсь! Смииирно!.. Напрэво!

Строй колыхнулся. Разом шоркнули подошвы. Стукнули каблуки.

— Поэскадронно. Шагоооом. Мэрш! — пропел Кононов.

Полки были разведены по своим кварталам. Каждая сотня разместилась в указанных ей дощатых казармах. Командирам и штабам сотен были отведен отдельные помещения. Но через некоторое время пришел приказ командующего группировкой немецких войск, о том, что казачьих офицеров необходимо снять со всех командных должностей и назначить вместо них немцев.

— Снова мы не ко двору, - роптали старые казаки.

— Ага, как при старом режиме. Опять черная кость, рожами не вышли - поддерживала молодежь.

Вспыхивали перебранки. Старики, грознели лицами.

— Что вы можете знать о старом времени, сосунки?! Тогда порядок во всем был.

Привыкли в своем комсомоле языками ляскать и прежнюю власть рвать! — Нечего тут зазря сопли распущать. Ну-ка цыть!

Молодежь ретировалась. Казачьи старики были суровы. Проявление непочтительности расценивалось как предательство казачьих идеалов и пресекалось жестко.

* * *

К середине июня 1943 года 1я Казачья дивизия была сформирована.

Но подготовка казаков в Милау продолжалась. Казаки стреляли из пулеметов и минометов, отрабатывали действия на местности во время столкновения с противником. При этом все немецкие инструкторы как один пришли к выводу, что казаки это прирожденные разведчики, настолько профессионально они использовали складки местности, низины, заросли кустарника.

Муренцов обзавелся хорошим конем — караковой окраски, с подпалинами вокруг губ и глаз. По пятому году, со звездочкой - отметиной на лбу и белыми бабками.

В середине сентября в Милау приехал генерал Краснов. Он прибыл в дивизию Паннвица в качестве почетного гостя. Планировалось, что Краснов пробудет не меньше декады — ему отвели особняк. С ним прибыли офицеры его штаба, личная атаманская охрана из казаков-ветеранов.

Немецкое командование выделило Краснову бронированный вагон с зенитной установкой на крыше, помещенный в состав легкого бронепоезда. Немцы были одеты по парадному расчету - в касках, с примкнутыми к карабинам штыками, и с саблями наголо.

Казаков по этому случаю одели в новую парадную форму, введенную для казачьей дивизии, с нашитыми на мундирах орлами вермахта и шевронами восточных добровольческих соединений.