Марк Еленин - Семь смертных грехов. Роман-хроника. Крушение. Книга вторая.

— Но Франция! Есть Франция!

— Я хотел бы разделить, твою уверенность, Петр Николаевич. Но давай и тут суммировать факты, — Шатилов усталым жестом потер лоб и глаза, не скрывая, что не одобряет несдержанности собеседника, мешающего ему логично построить систему доказательств, целью которой было указать главнокомандующему на всю вздорность его оптимизма, веры в легкую жизнь на Балканах и надежды, что он остается важной политической фигурой. Шатилов демонстративно замолчал.

Врангель походил, выглянул на улицу, отогнув край шторы. Охранника почему-то не было. Шатилов все больше раздражал Врангеля. Вещает авторитетно, точно лекцию читает приготовишке. Потерся в европейских приемных, политический деятель! Бог знает что возомнил о себе!.. Однако надо его дослушать, чтоб выработать какую-то линию поведения, ведь ни с кем другим этого не обсудить: нет рядом никого, кроме «милейшего и мудрейшего Павлуши». Нужна максимальная выдержка, необходимо сцепить зубы и молчать. Молчать, чтобы не отпугнуть верного соратника. «Одного из последних соратников», — мелькнула непрошеная мысль... Врангель покружился вокруг безучастного Шатилова, дружески похлопал его по плечу и сказал бодро:

— Я слушаю, слушаю... Итак, на чем мы остановились? Мы говорили о Франции. Я уверен в ней!

— Да, с одной стороны, все как будто бы хорошо. Заключен антисоветский договор с Японией, Франция поддерживает Польшу политически и экономически. Под сильным давлением ее вассал Румыния заключила соглашение с поляками о взаимопомощи в случае развертывания военных действий на границах, а также с Чехословакией и Сербией; признаны де-юре вновь возникшие прибалтийские страны, которые рассматриваются как опорные базы на Балтике и на границах совдепии.

— Видишь! Вот она — единая цепь против большевиков! — Врангель форсировал уверенность и бодрость. — Россия голодает. Число восстаний в среде крестьянства растет. А у нас отмобилизованные части, дисциплинированные, спаянные ненавистью к большевизму, желанием вернуться на родину. Врангель нужен Франции!

Шатилов нетерпеливо ерзал, досадливо щурился, но не перебивал. Ждал, пока главнокомандующий выговорится. Шатилов почувствовал нерешительность и нетвердость Врангеля: и главнокомандующего армией, которую у него отбирали, растаскивали по разным странам; и простого, чуть растерянного человека, неуверенного в завтрашнем дне. Шатилов продолжил бесстрастно, нарочито сгущая краски. У него возник план, который следовало немедля реализовывать: политическая ситуация и так до крайности напряженная.

— Вот другая сторона вопроса, Петр Николаевич, — буднично продолжал Шатилов. — Мы должны учитывать и то обстоятельство, что... — Слова он выговаривал медленно. Они падали тяжелые, точно чугунные. — То обстоятельство, — повторил он, — что и в немецком рейхстаге, и в палате депутатов Франции есть коммунисты, обладающие не только правом голоса, но и реальной силой. «Руки прочь от Советов!» — вот их действенный лозунг. За ними толпа, миллионы, их боятся правительства. Во всяком случае, заставляют призадуматься даже самых верных наших друзей.

— И что из этого следует? — Врангель снова встал, закружил по гостиной. — Мы с тобой не политиканы, мы — военные. Давай говорить на своем языке.

Нет, Врангель все еще оставался самим собой. Время не поколебало его. Начинать теперь продуманный ранее разговор, убеждать в чем-то главкома — значит идти на открытый разрыв с ним. К такому Шатилов был не готов. Как человек слабый, он решил отступить.

— Я согласен вернуться к языку военных сводок, Петруша, — подобострастно улыбнулся он. — Выводы малоутешительны. Впрочем, тебе самому их делать.

— Итак, — напористо перебил его Врангель. Он взмахнул рукой, что-то хлопнуло — не то ящик, не то доска или крышка, и на столешницу, разворачиваясь в воздухе, легла карта. — Вот они, звенья антибольшевистской цепи! Европа! Балканы! Тут мы стоим твердо. Дальний Восток! — его длинный и крепкий указательный палец тыкался в карту, резче обозначились глубокие вертикальные морщины между бровями. Он все старался поймать взгляд Шатилова, но тот не поднимал глаз и будто думал о своем, более важном сейчас, чем восклицания главнокомандующего.

И вдруг, поймав паузу, Шатилов сказал спокойно и тихо:

— Я уже не верю в единый антибольшевистский фронт от Черчилля через Савинкова к Тютюнику и Булак-Балаховичу. Времена не те.

— Он не верит! — патетически провозгласил Врангель. — Тогда пусть он слушает! Англичане недовольны антибританской пропагандой коммунистов на Востоке — и вот нота Керзона! А вот секретное письмо Керзона Бриану: «Налицо полная возможность нового совместного усилия с целью опрокинуть советское правительство». Вам ясно? А вот подобный план небезызвестного Людендорфа: военные усилия — немецкая добровольческая армия, материальные расходы Англии и Америки.

— Франция против. Я знаю этот вариант, — мрачно возразил Шатилов. — Считают, Германия нарушит Версальские обязательства.

— Не волнуйся, мой дорогой! Договорятся!

— За наш счет. — Шатилова покоробило это «мой дорогой», прозвучавшее точно обращение к адъютанту. — Союзники на большевиков кого только не науськивают: поляков, румын, финнов. Даже законченных авантюристов типа Авалова-Вермонта в Прибалтике или Энвера-паши в Бухаре. И деньги дают, и оружие — тому больше, кто больше ландскнехтов им поставит.

— Очень уж все мрачно у тебя, Павлуша. Международная политика — предмет своеобразный. Ее в белых перчатках делать не принято. Тут уж кто кого ловчее обманет. Поэтому всегда лазейки имеются. Мы и воспользуемся ими. Должны. Как раньше. Чтоб не быть голословным — вот один документ, весьма секретный. — Быстрым жестом фокусника Врангель извлек откуда-то листок тончайшей рисовой бумаги, сказал торжественно: — Читаю. Это телеграмма в Токио от французского министра иностранных дел. — И, снизив голос до шепота, продолжил: — «Соглашение с Японией по вопросу о Сибири заставляет нас быть очень осторожными, потому что наши решения находятся в конфликте с политикой Америки...» Пропускаю. Вот, далее: «Коммунистический режим в России приходит к концу. Его полное крушение можно ожидать в любое время. Нет нужды посылать наши войска против большевиков...» Так, так... «Общая ситуация, включая голод, разрушила Россию... Мы готовы к ее краху и реставрации. Хорошо дисциплинированные. и снаряженные армии, расположенные в Венгрии и Сербии...» Надеюсь, ты понимаешь, о каких армиях идет речь?.. «Армии... в Венгрии и Сербии готовы вторгнуться в страну, восстановить порядок и поддержать монархический режим». Япония солидарна с Францией!

— Откуда эта копия? Достоверна ли она?