Педро Касальс - Посредник

— Прекрасно! Прекрасно! Все получилось по-нашему, мы его уговорили! Вот это — ход! Мы еще покажем этому надменному бельгийцу!

— Да, уговорили... Но только ничего мы ему не покажем. Оказывается, он обо всем знает, даже про марку Гарсиа. Так что не удалось вам его переиграть. Он держит нас на мушке... Мне даже представилось, как он в меня прицеливается...

Жаумет попытался переубедить своего шефа, но безуспешно. И это его безмерно удивляло — он был искренне уверен, что удалось устранить самую большую опасность, когда-либо нависавшую над «империей Салы».

Масия, которую арендовал Салинас, была массивным, внушительным строением прямоугольной формы, которое опоясывала открытая галерея — через нее и входили в дом. Внутри было неожиданно уютно и мило, белые стены увешаны картинами, среди которых выделялись пейзажи пляжей и купален начала века и репродукции известных полотен из музеев Нью-Йорка и Парижа. В одном из углов гостиной были аккуратно сложены на ребро десятка два картин, которые не успели еще повесить. Воздух в доме, казалось, светился, а росшие возле окон кусты лавра наполняли его терпким ароматом.

Алекс вернулся в Барселону на своем «рено-5». Он хотел быстрее покончить со статьей о Пикассо, обещанной редакции как результат поездки, а уже потом, полностью освободившись, заняться делом о краже масла.

Салинас проснулся часов в десять и решил прогуляться к дому Ренома, что был минутах в пяти ходьбы от масии. Он застал Ренома оживленно беседующим с сеньором Себастьяном — владельцем Ператальяды, дома, в котором жил Реном, и четырех сотен гектаров, что окружали обе постройки.

— Здравствуй, адвокат! — приветствовал его сеньор Себастьян.

— Потрясающий день. Солнце-то какое... и никакой Трамонтаны, — весело ответил Салинас, питавший симпатию к старику.

— Если так и дальше будет продолжаться, боюсь, летом нам воды не хватит, — пожаловался Реном.

Они поговорили обо всем и ни о чем, наслаждаясь замечательным зимним солнцем, которое случается в Ампурдане только в дни, когда не дует Трамонтана. Затем Салинас вернулся к себе и расположился в патио, уютно устроившись в шезлонге. Положив ноги на торчавший рядом пенек, он погрузился в чтение «Долгого прощания» Реймонда Чандлера [5] Известный американский писатель, мастер детективного жаяра. .

Так прошло около часа, пока не появилась Долорс с двумя корзинами, полными покупок. Вскоре она вынесла ему обед прямо в патио, расставив блюда на мраморном столике с чугунными ножками. Включив записи Джино Паоли [6] Популярный итальянский эстрадный певец. , Салинас с аппетитом принялся за жареного гуся с грушами.

После обеда, дочитав до половины роман Чандлера, он стал раздумывать, пойти ли ему в кафе и сыграть там в домино с приятелями, которые у него завелись в селении, или выспаться как следует. Но пока он гадал, что лучше, сон сморил его, и Салинас, добравшись до постели, решил устроить себе сиесту.

Проснулся Салинас от того, что кто-то легонько щекотал его по спине. Повернувшись, он увидел Ану.

— Привет! Я вот на день раньше сбежала из Изолы, а ты тут спишь.

— А как ты вошла?

— Мне открыл Реном. Ты хоть представляешь который час? — спросила девушка.

— Не знаю... Но уже темно.

— Восемь.

— Да... Ну и поспал я, — поразился Салинас. — Должно быть, слишком плотно пообедал. Как ты добралась? А на лыжах как покаталась?

— Все было прекрасно. Хотя ты и бросил меня там в горах, но я, как видишь, не пропала, — с притворной обидой сказала девушка.

— А я тут влез в такое дело, что и секунды свободной нет. Потом тебе расскажу.

— Ладно. Я сейчас встану под душ, очень устала за рулем.

Салинас продолжал нежиться в постели, а девушка,завернувшись после душа в огромное темно-коричневое полотенце, рассказывала ему о своем пребывании в снежных горах. Он, казалось, не слушал ее. Это было ему свойственно: Салинас зачастую выглядел рассеянным, будто не обращал внимания на собеседника, на самом же деле улавливал все нюансы того, что ему рассказывали. Эта черта его натуры была наиболее примечательна: Салинас мгновенно схватывал все, с чем приходилось ему сталкиваться, — факты, цифры, сведения, даже запахи и ощущения, все это прочно врезалось в память, раскладываясь в его мозгу строго по полочкам.

— На этот раз, Лисинио, ты можешь полностью рассчитывать на мою помощь, если она понадобится, — горячо сказала Ана. — В этом деле ведь замешаны крупные деньги, которыми кто-то ворочает?

— Верно.

— ...а люди, связанные с такими делами, обычно стараются успокоить нервы в обществе женщин... ну, не женщин вообще, а, скажем, красивых и доступных...

Салинас пробурчал что-то в знак согласия.

— ...а в этой среде я уж кое-что понимаю. Теперь-то я, слава богу, обхожусь тем, что танцую в «Красном льве». А прежде — я ведь от тебя этого не скрывала — мне пришлось близко соприкоснуться с этой профессией — особенно хорошо я знаю девушек, которых вызывают по телефону, чтобы составить компанию деловым людям. — Ана говорила громко, но как будто про себя. — Ты ведь знаешь, Лисинио, что, когда речь шла о других твоих расследованиях — обычных, ничем не примечательных, — я тебе сама не предлагала поискать для тебя информацию. Но на этот раз... Тут совсем другое дело! Наживаться на том, чтобы портить продукты, — это уже совсем непростительное преступление. Так я считаю. И хотя ты меня не просишь что-нибудь узнать о скрытой стороне жизни кого-нибудь из тех, кем ты сейчас занимаешься, я сама предлагаю тебе свое участие. Как ты смотришь на это?

Салинас помолчал. Они сидели в шезлонгах, загорая на ярком январском солнце.

— Видишь ли, Ана, признаться честно, я пока не просил тебя об этом еще и потому, что сам до сих пор не очень знаю, что и где должен искать. Не говоря уже о том, что тебе, конечно, неприятно собирать такого рода альковную информацию. И все же, если тебе удастся, попытайся разузнать побольше о потайной жизни Салы, доктора Тены и Луиса Гарсиа... — Салинас говорил тихо, медленно подбирая слова. Он часто затруднялся выразить в словах свои мысли и ощущения. Из-за этого он порою казался одним робким, другим — жестким, третьим — просто холодным. Но Ана давно знала его, угадывала мысли просто по выражению лица, умела точно ответить на вопросы, которые возникали у адвоката еще до того, как он их произнес.

— Обещаю заняться этим по-настоящему, так что скоро увидишь... — Девушке очень хотелось помочь Салинасу...— Часто ведь знание скрытой двойной жизни таких субъектов проливает свет на многие их тайны.