Освальд Тооминг - Зеленое золото

Реммельгас украдкой скользнул взглядом по присутствующим. На всех лицах были написаны растерянность и смущение… Только Осмус выглядел спокойным и уверенным, хотя… не отражалось ли и в его глазах старательно скрываемое волнение?

Реммельгас не хотел приходить на совещание.

— Ни к чему оно, — сказал он Рястасу, — опять эти споры с Осмусом, эти орудийные залпы вперемежку с китайскими церемониями — только время потеряем. Ну, я выступлю, потом Нугисы, расскажем опять, как было дело с убийством лося, а Осмус по-прежнему будет усмехаться и недоверчиво покачивать головой… Хорошо еще, что сохранилось угрожающее письмо Тюура, теперь по крайней мере никто не поверит в покровительство врагу народа.

Реммельгас, улыбаясь, кивнул Анне. Какая она сегодня бледная, — видно, за отца тревожится. А Нугис еще более мрачен, чем обычно…

— Кто просит слова? — спросил наконец Рястас.

«Теперь наступит длинная пауза, все будут поглядывать друг на друга, а выступать первым никто не захочет», — подумал Реммельгас. И вдруг неожиданно для всех раздался уверенный голос:

— Я.

Поднялась Хельми Киркма. Ее щеки горели, блокнот в руках дрожал от волнения.

— Рястас лишь мимоходом упомянул о лесосеках и об их расположении, как будто это наименее важно. Но надо начинать именно с них, тут, по-моему, корень всего остального, тут источник всех слухов, всей клеветы. Осмус обвиняет лесничего Реммельгаса в том, что тот срывает работу лесопункта, что тот сознательно мешает ему…

— Я только сказал, — Осмус высоко поднял палец, — что лесничий Реммельгас исходит лишь из личных интересов, из интересов своего лесничества.

— Осмус тычет пальцем в Реммельгаса: тот якобы работает лишь в личных интересах. Пришло время высказать всю правду, понравится она или нет, и поэтому я так поспешно попросила слова. Не дела Реммельгаса, а обвинения Осмуса преследуют корыстную цель. Хоть сама я и работник лесопункта, но не могу не сказать, что прав товарищ Реммельгас, а не Осмус. Осмус хозяйничает плохо, он неправильно использует лес, он гонится только за почестями да за славой.

— Неслыханно! Что это за тон? Я протестую! — От негодования Осмус даже вскочил. — Это умышленная ложь, это чистая клевета…

— Это не клевета, а правда. Вы, товарищ Осмус, знаете это сами лучше всех. Вы думаете только об одном: как бы и в нынешнем году выжать свои сто тридцать процентов. Сто — для вас катастрофа: чтоб не потерять тридцать процентов, вы готовы утопить человека, думающего о будущем наших лесов!

Киркма кончила.

Осмус, стукнув по столу, крикнул:

— Я прошу слова!.. Прошу слова!..

Хельми слушали, затаив дыхание. Питкасте весь подался вперед и прямо глотал каждое ее слово. Нугис перестал теребить усы, а его дочь невольно прошептала:

— Замечательно!

Рястас кивнул Осмусу.

— Прошу!

— Начну с выступления товарища Киркмы… Мне просто не хватает слов! Я в самом деле не ожидал… Ведь я же принимал ее на работу… И сегодня… мне наносят такой удар в спину!

— Честная и откровенная критика это не удар в спину, — сказал резким тоном Койтъярв.

— Извините, я слегка разволновался… Я только хотел обратить внимание на то, что ведь это я ее выдвинул. Да-да, конечно, это сейчас не важно… — Осмус собирался с мыслями. «Ну и бой-баба, выбила из колеи такого старого льва, такого краснобая, как Осмус! Надо переменить тон». И Осмус заговорил мягко, негромко, со смущенной улыбкой.

— Меня упрекают в том, что я не принял выделенного Реммельгасом массива возле Люмату. Это так. Но разве у меня не было для этого оснований? Ведь я лишь встал на защиту лесопункта, на защиту его доброго имени, имея в виду реальные возможности. Это было некоторое время назад, а теперь многое изменилось, теперь начали работать экскаваторы и настал срок заново пересмотреть проблему, взглянуть на дело под новым углом зрения. Разве я с этим спорю? А тут вдруг мастер моего лесопункта припутывает к размещению лесосек убийство лося и, более того, припутывает ко всему махинации каких-то темных личностей вроде Тюура, будто эти махинации имеют что-то общее с моими возражениями. Ну, что мне после этого остается? Ничего иного, как посмеяться над человеческой глупостью. По мне, так пускай в Сурру перебьют хоть всех лосей, да и всех косуль в придачу…

Анне вцепилась в жилистую руку отца, но было уже поздно: Михкель поднялся. Не такой плотный, как Осмус, он все же оказался гораздо выше его.

— Ах, пускай перебьют?! — загремел он. — Сказал бы уж лучше прямо, что сам же и убиваешь зверей в Сурру.

Все онемели. Люди не понимали причин этой внезапной вспышки. Умолк и Осмус. Он понял, куда метит старик, очень хорошо понял. Этого следовало ожидать, хотя Нугисы могли и не выступить на совещании. Фактов-то у них никаких не было — одни предположения. Осмус задумался. Некстати этот старик вылез. А впрочем, выступление Хельми Киркмы было куда похлеще. Главное — не теряться, и вот Осмус улыбнулся, развел руками и сказал, как бы оправдывая старика:

— Нугис в состоянии аффекта… Я вполне понимаю его чувства… Не всем присутствующим, может быть, известно, что вчера погибла его выдра, которую он так любил.

Питкасте вздрогнул.

— Кирр? — воскликнул Реммельгас.

— Не погибла, а вы ее застрелили! — сказал Нугис, махнув на Осмуса рукой.

— Я вижу, что многие поражены, — поспешил объяснить Осмус. — Еще бы! Товарищ Нугис говорил так драматически, если так можно выразиться, — это впечатляет. Но история очень проста, и я могу изложить ее в нескольких словах. Вчера, возвращаясь с узкоколейки, я проходил неподалеку от Нугисовой сторожки. Там я оказался свидетелем грустного события: какой-то бессердечный браконьер застрелил прирученную выдру Нугисов — Кирр. Я видел, какой это был удар для лесника, поэтому мне понятно и его сегодняшнее волнение. Я готов простить необоснованные, грубые слова, которые были сказаны по моему адресу.

— Не надо мне вашего прощения, — снова загремел Нугис. — Я не откажусь ни от одного слова, а повторяю еще раз и готов повторить сколько угодно раз: вы убили Кирр.

— Я ведь объяснил вчера, как все это произошло в действительности…

— Не верю ни одному слову. Если вы такая невинная овечка, зачем тогда было предлагать мне пятьсот рублей?

Оба глядели друг другу в лицо, оба говорили быстро, почти не ожидая, когда другой кончит. Осмус опять обратился к присутствующим.

— Я снова вынужден сказать в объяснение несколько слов… Нугис был так потрясен смертью Кирр, что угрожал мне оружием. Поскольку он… почти обезумел, мне надо было как-то утихомирить его… любым способом… и тогда я предложил возмещение. А пока Нугис изливал на меня свой гнев, настоящий браконьер беспрепятственно удрал.