Освальд Тооминг - Зеленое золото

Койтъярв продолжал:

— Тюур был вашим главным козырем в борьбе с Реммельгасом. Директору лесхоза вы заявили, будто лесничий укрывает врага народа, а Тюуру посоветовали бежать, потому что лесничий якобы его выследил. Вы сразу выстрелили из двух стволов: опорочили в глазах начальства Реммельгаса и завели в лесу хищника, готового для вас на все. Завели так, на всякий случай. Этот поступок окончательно определил ваш путь. Вы не всегда были активным вредителем, в вас было заложено не только плохое, но и хорошее. Но эгоизм, честолюбие, стремление во что бы то ни стало сделать карьеру — все эти чувства непомерно разрослись в вашей душе, и вы это чувствовали, но старались не замечать. Вас предостерегали, это делал, между прочим, и Реммельгас, но вы уже вкусили у себя в Куллиару сладость единовластия и оно ударило вам в голову. Узкому эгоизму, индивидуализму нет места в советском обществе. Многие избавляются от этой болезни, но, к сожалению, вы не из их числа. Вы пошли другой дорогой, вы сочли себя обиженным, ваше себялюбие заглушило все остальные чувства, и в конце концов вы перестали разбираться в средствах для достижения своих целей. Вы начали с мелкого обмана, а потом перешли к более хитроумным и более обдуманным приемам — вспомним хотя бы инсценировку с убийством лося, — пока наконец в отчаянии, не сумев вовремя сойти с порочного пути, не сумев признать своих ошибок, считая в слепой злобе причиной всех своих неудач лесничего Реммельгаса, вы не натравили против него Тюура.

— Я категорически протестую против этой низкой клеветы! — сказал Осмус, но голос его уже прозвучал глухо.

— После очной ставки с Тюуром у вас пропадет охота протестовать.

По комнате пронесся гул удивления. Койтъярв отвернулся от словно пришибленного Осмуса и обвел взглядом присутствующих.

— Извините меня, что я не поделился с вами одной новостью. Вчера ночью неподалеку от Туликсааре поймали Тюура… Нет-нет, Осмус, останьтесь еще на несколько минут… Этим мы обязаны сообщению Анне Нугис. Тюуру показали заявление Осмуса насчет него, поданное на имя директора лесхоза, и тогда он признался, что Осмус подговорил его убить лесничего.

Тамм вскочил, с грохотом опрокинув стул, и, если бы Реммельгас не схватил его за руку, Осмусу пришлось бы плохо.

— И ты еще защищаешь такого!.. — сказал он, задыхаясь от ярости.

Осмус, втянув голову в плечи, боязливо озирался по сторонам, словно опасаясь, что отовсюду могут посыпаться удары. Не сопротивляясь, он дал себя вывести.

— До чего может дойти человек! — сказала Хельми Киркма, и плечи ее дрогнули.

На миг в помещении стало так тихо, что было слышно, как дышат люди и как где-то недалеко отбивают косу. Тут Рястас вспомнил о своих председательских обязанностях и растерялся… Он не знал, что ему делать дальше и вопросительно посмотрел на Койтъярва.

— А теперь что? Все вроде выяснилось…

— Все?

— Я думаю, что да… Или у кого-нибудь есть вопросы?

— У меня есть, — сказал Койтъярв. — Как будет с лесосеками Куллиаруского лесопункта? Куда в нынешнем году переместится главный район заготовок, — опять к самым дорогам или в дальние уголки Сурру?

Реммельгас сразу вскочил, но Койтъярв улыбнулся и поднял руку, предлагая ему снова сесть.

— С позицией товарища Реммельгаса мы все знакомы очень хорошо — он хоть до Центрального Комитета дойдет. А что об этом думает мастер Киркма?

Хельми еще находилась под впечатлением всего того, что произошло с Осмусом, и не сразу поняла, о чем ее спрашивают.

— Ах, о лесосеках?.. Я убеждена в том, что прежняя практика Куллиару была порочной и ложной. В будущем центр тяжести работ следует перенести в район Кяанис-озера и Каарнамяэ…

Койтъярв поднял брови и с лукавым видом произнес:

— Осталась бы мастер Киркма при своем мнении, если бы она оказалась заведующей Куллиаруским лесопунктом?

Реммельгас раньше всех понял, что означают слова Койтъярва. Так как он сидел рядом с Хельми, то схватил и крепко потряс ей руку.

— Поздравляю, от души поздравляю!

Койтъярв предупреждающе поднял руку.

— Прошу понять меня правильно, это пока лишь предложение. Все будет зависеть от того, поддержит ли партия кандидатуру товарища Киркмы или нет.

Один Тамм остался сердитым, даже мрачным. Он крикнул громче всех:

— Я против!

Все в недоумении умолкли.

— От имени колхоза «Будущее» я заявляю, что мы поддержим кандидатуру Киркмы лишь при одном условии: она должна, как заведующая лесопунктом, немедленно отдать приказ о сносе мельницы!

— Вы согласны? — спросил Койтъярв.

— Согласна! — откликнулась Хельми.

— Тогда колхоз «Будущее» единодушно поддерживает кандидатуру Хельми Киркмы на пост заведующей лесопунктом! — торжественно заявил Тамм и, обхватив Хельми, поднял ее так высоко, что головой она чуть не коснулась потолка.

— Вот мы и пришли к единодушному решению, — одобрительно сказал Койтъярв. — Дни, проведенные мною в Туликсааре, оказались полезными как для вас, так и для меня. Я предлагаю товарищам Реммельгасу и Киркме подготовить к заседанию бюро укома партии доклад о правильном ведении лесного хозяйства, с тем, чтобы извлечь из уроков Туликсааре выводы и для других лесничеств как относительно ухода за лесом, так и относительно его использования. — Койтъярв сделал небольшую паузу и затем обратился к Рястасу: — Если б мы и вас попросили принять участие в этой работе, товарищ Рястас, то что бы вы ответили?

Рястас покраснел. Он сложил лежавшие на столе бумаги, затем поднял взгляд и, поглядев в глаза Койтъярву, ответил:

— Я сделал бы это с радостью… Это и мне бы принесло большую пользу…

Из кадровых рабочих лесопункта организовали бригады и снова началась прокладка узкоколейки от берега Кяанис-озера до Каарнамяэ. Шпалы тесали на месте, рельсы и прочий необходимый материал привозили на машинах в Мяннисалу, а оттуда доставляли его до Кяанис-озера на дровнях, потому что через многие топкие места у реки телеги не могли проехать. А кое-где не помогали и дровни. Там приходилось переносить материалы на спинах, а лошадей гнать в далекий объезд по более твердому грунту. Хельми Киркма трудилась тут изо дня в день наравне с лучшими, и кое-кто лишь потому мирился с тяжелой работой, что стыдно было отставать от женщины…

Мелиоративная станция прислала третьего водителя, и после этого песня экскаваторов стала круглосуточно звучать над Туликсааре: ее слышали засыпая, и она приветствовала людей поутру, вместе с кукованием кукушки. Ясным утром, когда вся местность блестела и сверкала, будто чисто вымытая, гудение экскаваторов слышалось далеко-далеко, разносилось над лесом и рекой, долетало до самой станции.