Михаил Колесов - Никарагуа. Hora cero

Прошло два месяца пребывания Кольцова в Никарагуа.

В «Планетарии» жизнь шла своим чередом: от периодических выяснений отношений до совместных «обедов» по тому или иному поводу. Так, отметили годовщину свадьбы москвичей Краповых, поселившихся в доме VL7. Евгений расстарался, сам сделал шашлыки. И время прошло хорошо. А в доме Кольцова по–прежнему сохранялась напряжённая обстановка. Теперь уже Лида время от времени стала устраивать скандалы Сергею. Он её понимал. Если он по утрам уезжал на работу и возвращался вечером, то жена оставалась в доме весь день вместе с Любой Нистрюк и её детьми. Деваться было некуда, кроме как запереться в комнате, но от постоянного шума детей это не помогало. У Лиды всегда были проблемы с давлением, поэтому она стала себя чувствовать неважно. Так что, по возвращении с работы, он не знал, что его ждёт…

Однажды ночью все взрослые обитатели дома проснулись от странного шума. Включив свет, они увидели, как по полу, пересекая комнаты под дверями, от одной стены к противоположной, движется широкая «колонна» больших чёрных муравьёв. При этом они создавали негромкий, но жутковатый шум, подобный шуршанию бумаги. Попытки предотвратить это движение шваброй или водой были бесполезны. Муравьи упорно возвращались в колонну, не менявшую направления движения. Оставалось только наблюдать. Их марш длился часа полтора–два.

Потом никарагуанцы объяснили, что муравьи, как мыши и другие мелкие твари, мигрируют по привычным маршрутам. Как правило, это связано либо с предстоящим наводнением, либо с землетрясением…

В CNES положение Кольцова оставалось по–прежнему неопределённым. Работа с документами «саботировалась». Иногда никто из его коллег в Совете не появлялся. По радио он слышал выступление доктора Флореса на тему о роли «сознания» в революционном процессе, которое, в принципе, ему понравилось, хотя было несколько схоластично. Но после этого он стал относиться к старику с уважением. В CNES он познакомился с новым вице–ректором университета Владимиром Кордеро, молодым человеком из «интеллигентов–революционеров», которого представил приехавший с ним Абель Гараче. Они подвезли Сергея в университет, и по дороге Кордеро задал ему простой вопрос:

— А почему Вам посольство не купит машину?

Кольцов был в замешательстве, потому что ответить на этот вопрос он не мог. Все преподаватели–иностранцы здесь имели машины. Только советское правительство не могло себе позволить такой «роскоши». Таким образом, передвижение по городу (да, и сама поездка в город) превращалось для советских специалистов в постоянную проблему.

Однажды в CNES приехал Валентин Петрович Павлов, и. о. экономического советника, который привёз те самые книги, которые преподаватели разбирали в ГКЭС. На следующий день по телевизору Кольцов смотрел акт торжественного вручения советским послом этих книг Президенту CNES доктору Эрнесто Кастильо, на котором он присутствовал, но в объектив телекамеры не попал.

Кстати, ГКЭС, по причине обострения военной ситуации, решил усилить свою охрану силами гражданских специалистов, которые теперь, после работы, по очереди дежурили ночью в здании миссии. Кольцову уже пришлось съездить на такое дежурство. Дело оказалось пренеприятным. «Напарник», штатный охранник, полностью игнорируя его, всю ночь смотрел телевизор или слушал плёнки на своём магнитофоне. Кольцов был поражён, когда увидел «кейс», набитый магнитофонными кассетами Владимира Высоцкого. Для охранника это дежурство было делом привычным. Назавтра, весь день он будет отсыпаться. А Сергею удалось подремать на жёстком диване лишь под утро. Одно хорошо — утром он принял горячий душ! За два месяца — это уже забытое удовольствие. В «Планетарии» горячей воды не было (кроме «Белой виллы»). Потом его отвезли домой. Он выпил чашечку крепкого чёрного кофе, но отдохнуть, конечно, не удалось. Читал книгу «Никарагуа: революция» — воспоминания сандинистов. У него создалось впечатление, что в долгой борьбе погибли лучшие…

Новый начальник Департамента Хуго Мехийа поставил перед Кольцовым задачу срочно подготовить группу из студентов–историков старших курсов для преподавания философии. Сергей испытал от этого некоторое удовлетворение. Он долго пытался убедить своё руководство в том, что выходить ему в обычную студенческую аудиторию со своим курсом по «марксистско–ленинской философии» нельзя. Во–первых, студенты, большинство из которых не имели полного среднего образования (из–за революционных перипетий), просто ничего не поняли и объявили бы «бойкот». Во–вторых, охватить весь студенческий контингент он был не в состоянии, а контролировать, что читали другие преподаватели под видом «философии», он не мог. А значит, были бы неизбежны политические «разногласия». И, наконец, при отсутствии каких–либо учебников и методических материалов проводить аттестацию студентов, при их праве свободного посещения занятий, просто было невозможно. Убедить Векслера и Павлова было очень трудно. Но, наконец, никарагуанское руководство это поняло.

Его первая лекция для преподавателей Департамента вроде бы прошла неплохо, хотя времени ему не хватило.

Однажды вечером Сергей и Евгений на машине Абеля Гараче поехали на «приём» по случаю очередной годовщины Мексиканской революции к мексиканским коллегам, живших в городском квартале «Las Palmas». Туда же приехал Вильям Жаннет. Встреча прошла в «тёплой и дружеской обстановке», т. е. советские гости были предоставлены сами себе и вскоре ретировались.

Телевизионные «Noticiero sandinisto» сообщили, что никарагуанский министр иностранных дел Мигель Д’Эското отправился в Советский Союз (через Кубу). ТАСС заявило о готовящемся вторжении в Никарагуа с территории Гондураса. Действительно, в Гондурасе не скрывают военных приготовлений на границе. Коста — Рика объявила об аресте членов контрреволюционной организации «Демократическое движение Никарагуа» (MDN) и его лидера А. Робело. В тюрьму Венесуэлы были возвращены двое сбежавших заключённых, которые пытались скрыться в посольстве Чили, но им было отказано в убежище. Это участники организации взрыва в Египте советского самолёта с кубинскими детьми, возвращавшимися после отдыха в «Артеке».

Кольцов помнил об этой трагедии, которая произошла во время его пребывания на Кубе в 1967 г.

…Он, по–прежнему, продолжал совмещать свою работу в университете с работой в CNES. Его отношения с доктором Флорес изменились, «старик» стал прислушиваться к его советам. И дело с подготовкой документов сдвинулось с мёртвой точки. Кое–что уже было утверждено и отправлено в «печать».