Виктор Джин - Во льдах Никарагуа
- Название:Во льдах Никарагуа
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:2021
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Виктор Джин - Во льдах Никарагуа краткое содержание
Автор пишет в стиле магического реализма и гонзо-журналистики. Поэтому здесь смешиваются реальности, возникают мистические сюжеты, а читателю предоставляется пространство для интерпретаций.
Содержит нецензурную брань.
Во льдах Никарагуа - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Виктор Джин
Во льдах Никарагуа
Когда-нибудь янки будут полностью разгромлены, и если я не увижу этого конца, то муравьи донесут эту весть до моей могилы
– Сандино, революционный лидер
Ледяное солнце
Солнце из огня
Пусть хрупко бытие земное
и быстротечно,
пусть мы лишь пена над волною,
но море – вечно…
– Рубен Дарио, никарагуанский поэт
ГЛАВА 1. Ледяной крест
В эти дни по всей стране объявляли эль парэ – полную остановку транспорта. И мне чудом удалось перебраться на север Никарагуа. Выехав еще до рассвета из Ривас, городка на границе с Коста Рикой, я пересек центральную часть страны на желтых чикен бусах – школьных автобусах с длинным рядом форточек.
Я сидел на жесткой скамье рядом с пожилой негритянкой, которая всю дорогу держалась за крестик. Белки ее глаз выделялись на фоне блестящего, как сажа, лба. Восходящее солнце било в окно справа, вклиниваясь в потемки салона и подсвечивая парящую в проходе пыль. То и дело кто-то из пассажиров кашлял.
Плоская асфальтовая полоса шла прямиком на север, подпираемая с боков сочной растительностью. Нависающие ветки гуав и акаций бросали на дорогу россыпь леопардовых пятен.
Автобус громко гудел, разгоняясь под девяносто, а затем шел на торможение, чтобы подобрать случайных людей на обочине. Время от времени я посматривал на свой рюкзак, лежащий на полке, чтобы кто-нибудь не умыкнул его во время очередной остановки.
Около восьми утра мы въехали в Гранаду, пересекая колониальный город по безлюдным улочкам. По углам перекрестков, среди мусора и окурков, лежали собаки. Когда мы проезжали бедняцкие кварталы, собаки с лаем стекались отовсюду и бежали рядом с автобусом в надежде поживиться чем-нибудь, выброшенным из окна.
Улицы становились более серыми и узкими. Поверх прямоугольных крыш с торчащей наружу арматурой возвышался остроносый вулкан Момбачо. В утренней дымке он дребезжал, как муравейник, и от его мрачного вида по спине пошли мурашки.
На подъезде к остановке трущобы подошли к дороге так близко, что можно было высунуть руку и снять сохнущую на веревках одежду или взять со стола тарелку с остывшими бобами.
Автобус проскрипел колодками, и моя попутчица поднялась. Достала из-под сидения корзинку гладкокожих авокадо, но, прежде чем уйти, обернулась:
– А дондэ бьяхас, ихо? Куда едешь, сына?
– А Леон, сеньора.
Негритянка провела в воздухе рукой, перекрестив меня, и поспешила к выходу.
Взамен покинувших салон пассажиров забрались новые: старики в широкополых шляпах, смуглые женщины и дети с сонными лицами.
Люди распихивали багаж и занимали места, а я смотрел на их холодные руки, на трущобы, собак и свалки за окном. В своем путешествии я видел эту сцену столько раз, что, казалось, знал местные кварталы наизусть, а людей – в лицо.
Один мальчуган держал резную ножку от табуретки с приделанной к ней на пластилин рукояткой. Усевшись неподалеку, он повернулся, прицелился в меня самодельной пушкой и раздул щеки: тра-та-та-та. Из его ноздри при этом вылезла блестящая сопля. Сидящая рядом мать одернула сорванца.
Следующей на нашем пути была Масая – в получасе езды. Я с тревогой ожидал ее приближения, ведь с самого утра по радио передавали горячие сводки: «Накануне в Масае шли ожесточенные столкновения черно-красных с гвардейцами…».
В воздухе зрело напряжение.
На задних сидениях, под теплым одеялом, лежал молодой человек. Все изнывали от жары, а его, укутанного в свитер и куртку, трясло от озноба. Окружающие помогали ему пить, поскольку бедолага был слишком слаб. И было непонятно: ранен он или заболел малярией.
Мы катились по шоссе на окраине Масаи, и под колесами лопались бутылочные осколки. Асфальт на дороге был рыжим от кирпичной крошки. По другую сторону дороги стояло несколько блокпостов, и за укреплением из мешков прятались военные с винтовками «эр-кинсе». Они сопроводили угрюмыми взглядами наш автобус. Пассажиры с ненавистью глядели в ответ.
Продолжив путь, мы вскоре достигли окраин Манагуа. Въезжать в столицу не входило в мои планы. Поэтому я вышел, чтобы пересесть в другой чикен бус, идущий дальше на север.
На остановке кипела жизнь, у тележек с едой толпились люди. Я купил у торговки один тамаль – приготовленный на пару сверток кукурузной массы. Сел в автобус и принялся уплетать еду, которая обжигала язык и руки. Утреннее солнце, прячась в кронах деревьев, наблюдало за мной.
К полудню я прибыл в Леон. Мне удалось совершить марш-бросок через всю страну, и граница с Гондурасом находилась в трех часах езды отсюда. План был такой: перевести пару дней дыхание, а затем убраться, к черту, из этой мятежной страны.
Шагая вдоль домов с облупленными балконами и запертыми ставнями, я быстро затерялся в городской паутине. В Леоне улицы не имеют названий, а дома – нумерации. Здесь все измеряется блоками: кладбище находится в восьми блоках к югу от мэрии, а парк Сан-Хуан – в пяти на север. Велорикши взимают плату за каждые три блока. И каждый никарагуанец с пеленок знает, что револьвер бьет на четыре, а самозарядная винтовка «Гаранд» – на пять блоков.
В Леоне жил мой знакомый – немец по имени Йонас, с которым мы пару лет назад работали в Колумбии. Тогда я записал в блокноте с его слов инструкцию, как найти нужный дом: «От мэрии четыре блока на юг; перейти мост, еще полтора до церкви, налево и полблока вниз; дом голубого цвета». Оставалось найти центральную площадь, чтобы начать отсчет.
Воздух сухой. То и дело достаю бутылку с водой, смачивая горло. Солнце щиплет кожу: кажется, что над головой распахнули духовку. Волосы горячие – не прикоснуться. Лямки рюкзака, как сырые пеньковые канаты, натирают плечи.
Навстречу шел, прихрамывая, молодой парень. Завидев меня, он сменил направление – поспешил на другую сторону дороги.
На следующем углу топтался самбо 1 1 Самбо – это помесь карибских индейцев мискито с чернокожими рабами, завезенными британцами с Ямайки. Их появление связано с Бернабе Сомоса, бандитом, которого в народе прозвали Шесть платочков. Ведь во время убийств он закрывал лицо платком. Также это намекало на поговорку: «И полдюжины платков мало, чтобы смыть с рук кровь». А еще говорят: все дело в мальдисьон – проклятии, которое лежало на его роду. Бернабе в юности загремел в тюрьму, но в 1845 году бежал из нее с подельниками и сколотил банду. Он орудовал в окрестностях Леона и Чинандеги, промышляя контрабандой и грабежом. Затем ему удалось развязать в Никарагуа кровавую гражданскую войну. Этой сумятицей в 1847 году воспользовались британцы, оккупировав атлантическое побережье Никарагуа и Гондураса. Они прибрали к рукам крупный порт Сан-Хуан-дэль-Норте, тем самым лишив Никарагуа основного маршрута внешней торговли. Территорию назвали королевство Москития и начали завозить сюда негров. Жители «королевства» говорили на ломаном английском и занимались заготовкой ценной древесины для британских господ. Англичане укоренились на побережье настолько, что и ныне там расположено англоязычное государство Белиз – бывший Британский Гондурас. Что же касается Бернабе, его казнили в июле 1849-го, а труп повесили за горло, чтобы навсегда отвадить мальдисьон .
Интервал:
Закладка: