Михаил Колесов - Никарагуа. Hora cero

Вечером он сходил в «Cinemateca» на фильм Хичкока «Maruie».

Так прошёл первый месяц нового года.

За это время в Никарагуа и в мире произошло следующее:

FMLN (Сальвадор) сообщило об аресте команданте «Filomena» (Жаннет С. Хастун). Коста — Рика «пожаловалась» в ОАГ на Никарагуа из–за случая в посольстве Коста — Рики с дезертиром Урбина и конфликта на границе. В Венесуэле начался процесс о коррупции экс–министра обороны и экс–президента. Иоанн Павел II, накануне своей поездки по Латинской Америке, объявил «последнее предупреждение» никарагуанским священникам–министрам и предупредил церковь против проникновения «чуждой» идеологии (доктрина «философии освобождения»). Фидель Кастро изъявил готовность встретиться с папой. Папа начал визит в Венесуэлу и говорил здесь вновь о борьбе против «чуждых идеологий». В Эквадоре папа обратился к молодёжи и рабочим. В Колумбии продолжаются бои правительственных войск с партизанами «М-19», её руководитель Антонио Наваро Вольф заявил, что эта организация готова перейти на легальное положение политической партии. В Уругвае объявлена полная амнистия политзаключённым. В Бразилии на президентских выборах победил Тонкредо Невес (74 года) и готовится гигантский Рок–фестиваль.

Вьетнамские войска ведут бои с «красными кхмерами» в Кампучии у границы с Таиландом, в которых участвуют советские МИГи.

«La Prensa» опубликовала большую статью об алкоголизме в Советском Союзе, ссылаясь на данные Сибирского отделения АН: 40 млн. алкоголиков, каждый 6‑й ребёнок рождается калекой, 43 млн. рублей — доходы и 180 млн. рублей — потери государства от водки. В. Куликов (51 год), советский физик, работавший в Чикаго, попросил политического убежища. США предложили Советскому Союзу совместную программу «Discovery» — «Салют». «Discovery» благополучно «повесил» спутник–шпион над Советским Союзом. В Афганистане «моджахеды» атаковали 2 советские авиационные базы (аэродромы?) и разрушили 12 вертолётов. 25 млн. дол. составляет помощь ЦРУ афганским «повстанцам» в 1985 году. Испания выслала советского культурного атташе Владимира Новикова, и был спровоцирован секретарь советского посольства Юрий Колесников. В Советском Союзе в декабре застрелился бывший министр МВД Н. Щёлоков.

Кольцов съездил с итальянцами в «Casa de Gordillo», затем в «Gran hotel», успешно закончив операцию по приобретению картин «Purisima» Ольги Марадьяга и «Marchanta» Алехандро Каналеса для родителей Марго. Одна картина была приобретена от Марго и Ренсо, другая — от Сергея. Тем самым он «реабилитировал» себя в виду неудачных рождественских подарков. Потом он позвонил в «Аэрофлот» и узнал, что Несмелов всё–таки подписал письмо на переоформление его багажа. Очевидно, это — результат вмешательства посла (Крашенинников!). Вечером он был в посольстве, сделал на «пятнице» сообщение о революции 1905 года (80 лет), которое готовил последнюю неделю (при почти полном отсутствии материалов). Присутствовали одни женщины (и жена посла), но, похоже, выступление понравилось!

Утром на следующий день Сергею позвонил Крашенинников и сообщил, что с послом о багаже он пока не говорил. Вот так! Кто же помог решить проблему багажа? Воистину не знаешь, кто тебе — друг, а кто — «просто так». Вечером он сходил на английский фильм «На секретной службе её Величества» (Джеймс Бонд).

В воскресенье Сергей уехал на обед к итальянцам прощаться с родителями Марго, Проводы были сдержанными, хотя был всякий народ (приехал Иван Салазар). Вернулся домой рано. Спал нормально, но сердце болело.

Утром в ГКЭС Кольцову удалось вырвать свой багажный билет, несмотря на попытку вмешательства Моторина. Затем он отправился в аэропорт провожать родителей Марго. После обеда заехал в «Аэрофлот» и оформил новый багажный билет. Всё! Справедливость восторжествовала. У него было подозрение, что этим он обязан Ярко, который ничем ему не был обязан. С самолётом Сергей, наконец, получил три письма: от Лиды и детей. Прислал ему письмо Анатолий Жарков и вырезку статьи о Никарагуа из «Литературки». Странно, подумал он, находясь здесь, все тоскуют по дому, оказавшись ненадолго дома, скоро начинают тосковать по Никарагуа.

На следующий день Кольцов опять съездил в ГКЭС и отдал на оплату свои авиабилеты (которые приобретаются сразу в Москве, но с открытой датой). Багажный билет теперь он оставил у себя. Затем провёл занятия с преподавателями–политэкономами. Обедал у итальянцев. После этого был в посольстве у Барсукова на совещании с партсекретарями. Картина была ясна — никто ничего не сделал. При разговоре с ним Барсуков не поднимал глаз (либо от стыда, либо от злости?). Кто, в конце концов, оказался прав? Тот, кого за это подвергли остракизму. Вечером Сергей с Ренсо были в «Terrasa» и затем долго разговаривали о формировании «среды общения» и его политического критерия. Говорить с ним было очень трудно, так как было неясно, чего он собственно хочет. Ренсо выражался всегда иносказательно, никогда — прямо, его мыслям не хватало слов.

— Понимаешь, Ренсо, — попытался ему объяснить Сергей, — «среда общения», она в «экстремальных ситуациях» (например, вовремя пребывания заграницей), всегда как бы имеет два уровня («двойное дно») — уровень «политического доверия» и уровень «личного доверия» Эти уровни очень редко совпадают, практически — никогда. И надо об этом всегда помнить!

Кольцов, наконец, закончил конспект лекций по методике научной работы. Просмотрел «Правду» за вторую половину декабря (газету он брал в посольстве как руководитель лекторской группы). Почти в каждом номере были сообщения о Никарагуа (но с опозданием на неделю или две).

Обедая в «Rondalla», Сергей обратил внимание, что цены опять поднялись в 1,5 раза. Вечером был с итальянцами в гостях у Ивана Салазара. Приняли их хорошо. Сергей играл в «хоккей» с ЭВМ (тогда он не знал, что это уже называлось компьютером), пил мексиканскую водку «Teqilla» с солью. Разговор зашёл о политической не компетентности сандинистов. Ребята, имевший политический опыт, видели, что сандинисты позволяют втянуть себя в опасные для них «демократические игры», игнорируя «уроки» Сальвадора Альенды.

Выбора показали, что победа сандинистов оказалась «пирровой». Заслуги самих сандинистов в ней фактически не было. Народ голосовал не «за», а против — войны. Люди хотели мира, работы и «хлеба». Но ничего из этого сандинисты дать им не могли, они даже этого и не обещали. Страна осталась в том же положении, что и до выборов, которые не решили ни одной политической или социально–экономической проблемы. Кроме этого выборы прошли благополучно ценой больших уступок сандинистов контрреволюционной оппозиции, церкви и США. Практический отказ от продолжения «реформ» и правового ограничения оппозиции, выезд кубинских «советников» и «учителей», высылка руководителей сальвадорских и гватемальских «партизан» (как правило, их последующие аресты или гибель) и прекращение их военной поддержки, отказ от приобретения вооружений у «третьих стран» и прочее — всё это было не чем иным, как политической капитуляцией. Однако это не изменило отношение ни США, ни внутренней оппозиции. Напротив, теперь вошедшие в Ассамблею «правые» и «левые» партии получили возможность легальной критики сандинистского правительства и не позволят ему сделать ни одного радикального шага. Таким образом, сандинисты оказались заложниками своей «победы».