Макс Фрай - Мой Рагнарёк

– Тебя что-то удивляет, Владыка? – Тут же осведомился Джинн. Кажется, помимо прочих своих достоинств этот парень был наделен талантом читать мои мысли – или, по крайней мере, чутко реагировать на выражение моего лица.

Впрочем, моя физиономия всегда была открытой книгой для всех желающих читать эту дребедень…

– В Медине была ночь. – Объяснил я. – А здесь…

– Во всем мире воцарилась ночь, Владыка. – Удивленно объяснил Джинн. – И только в некоторых местах смена дня и ночи по-прежнему происходит обычным образом. Эта пустыня – одно из таких мест. Твоей силы хватает, чтобы вдохнуть жизнь в реальность, замершую в ожидании конца. Кроме тебя под этим небом есть и другие существа, у которых хватает могущества, чтобы увидеть солнечный восход. Но в Медине их не было, а твой визит туда был слишком коротким… Вообще-то, я думал, что ты и без меня все знаешь, Владыка!

– Ничего я не знаю. – Виновато вздохнул я. – По всему выходит, что ничегошеньки! Ты очень разочарован?

– Мне неведомо чувство разочарования, Владыка. – Беззаботно заявил Джинн.

– Ты не мог бы попросить своего могущественного слугу разбить для нас шатер? – Вежливо осведомился Мухаммед. – Нам с тобой не приличествует вести беседу под открытым небом.

– Ты не очень огорчишься, если это будет не совсем шатер? – Осторожно спросил я. – В последнее время я, знаешь ли, привык к комфорту…

– Я уверен, что ты сделаешь наилучший выбор, Али. – Прочувствованно сказал он. Я обернулся к Джинну.

– Сооруди что-нибудь вроде того домика, в котором мы провели прошлую ночь, со всеми удобствами, кондиционерами и так далее, о'кей?

– О'кей. – Невозмутимо отозвался Джинн.

Наша с Мухаммедом деловая беседа состоялась только на закате: после того, как этот дядя приобщился к таинству гидромассажной ванны, все остальное утратило для него значение.

– Хвала Аллаху, я уже в раю! – Твердо сказал он, погружаясь в теплую булькающую воду.

У меня были некоторые сомнения касательно места его пребывания, но я предпочел не пускаться в теологическую дискуссию.

Пока Мухаммед плескался, мы с Джинном коротали время за игрой в нарды. У него даже хватало великодушия изредка мне поддаваться, поэтому я получил некоторое удовольствие от игры. За полчаса до заката я начал всерьез беспокоиться: мне пришло в голову, что если Мухаммед захлебнется от свалившегося на него счастья, мне прийдется взвалить на себя и его работу – в придачу к своим собственным загадочным обязанностям, которые я, честно говоря, планировал тактично переложить на могучие плечи этого пророка. Так что я пошел проверить, не утонул ли он, часом. Мухаммед сидел в ванне с блаженным лицом слабоумного и восторженно хлопал ладонями по воде. Летящие во все стороны брызги, судя по всему, забавляли его чрезвычайно. Из уважения к моим гипотетическим былым заслугам он согласился продолжить это интеллектуальное занятие несколько позже и принялся старательно отжимать бороду. Я попросил Джинна добыть какой-нибудь банный халат для нашего дорогого гостя. Надо отдать должное: в красном махровом халате до пят Мухаммед смотрелся более чем импозантно. Я отвел его в прохладную просторную гостиную, усадил на диван и кратко изложил суть предстоящей нам "великой миссии". Мне показалось, что Мухаммеду было абсолютно по барабану – какое там войско мы должны возглавить и какую битву выиграть. Жизнь представлялась ему простой и прекрасной: он только что счастливо ускользнул из объятий смерти, где-то там на небе, по его представлениям, все еще орудовал мой приятель Аллах, рядом с ним сидел я – так сказать, "полномочный представитель" этого самого Аллаха, так что все должно было уладиться само собой.

Пророк восхищенно поглощал разнообразные продукты питания, извлеченные из небытия хозяйственным Джинном, доверчиво хлопал миндалевидными глазами и легкомысленно отмахивался от моих попыток растолковать ему, что мы влипли в серьезную передрягу – а уж все остальное человечество и подавно! В конце концов я понял, что ему лучше вернуться в ванную: по крайней мере, там парень будет счастлив, а толку от него все равно никакого.

– Скажи мне, Али, а в этом раю есть гурии? – Нерешительно поинтересовался Мухаммед перед тем, как снова погрузиться в воду.

– Кто?! – Ошеломленно переспросил я.

– Гурии. – Настойчиво повторил он. – Вообще-то, в раю они должны быть…

– О господи! – Я не знал плакать мне, или смеяться. – Я же сказал тебе, что это – не рай, а просто домик в пустыне. Уютное наваждение со всеми удобствами на одну ночь.

Впрочем, если тебе так уж требуются гурии… Сейчас попробуем.

Я отправился в сад, где обнаружил Джинна, снова склонившегося над игральной доской.

Рядом топтался Синдбад. Через несколько секунд я с суеверным ужасом понял, что Синдбад не просто топчется, а принимает активное участие в игре.

Время от времени он осторожно брал в зубы стаканчик с игральными костями, аккуратно его тряс, переворачивал, разглядывал цифры, а потом прикасался влажным носом к деревянной фигурке, которую по его мнению следовало передвинуть. Ну да, конечно! После того как бедняга Джинн полдня играл в нарды со мной, верблюд вполне мог показаться ему достойным соперником…

– Наш Мухаммед требует гурий. – Сообщил я Джинну. – Поможешь?

– О, это просто. – Джинн на мгновение поднял глаза от доски, что-то пробормотал и снова задумчиво уставился на игровое поле. Насколько я мог проанализировать ситуацию, Джинн понемногу проигрывал верблюду…

– Что, уже? – Восхищенно спросил я. – Наш пророк уже нежится в объятиях прекрасных дев?

– Разумеется. – Флегматично кивнул Джинн. – Кстати, я могу оказать тебе такую же услугу, Владыка. Дюжина-другая гурий вполне поместится в твоей спальне.

Я удивленно покачал головой.

– А мне-то они зачем?

– Странный вопрос. – Усмехнулся Джинн. – Ну, скажем так: для того, чтобы не испытывать одиночества.

– По моим наблюдениям, одиночество такого рода приносит прохладу в летнюю ночь и возможность свободно размахивать ногами во сне. – Усмехнулся я. – А я как раз весьма дорожу и тем, и другим. Так что я, пожалуй, откажусь от твоего любезного предложения.

Лучше просто попробую выспаться. Чует мое сердце: пока наш приятель Мухаммед будет сидеть в ванной, мне прийдется пахать за двоих. А он будет плескаться еще тысячу лет, это как минимум…

– Ты не любишь женщин, Владыка? – Понимающе улыбнулся Джинн. – Так и скажи. Не хочешь гурий – я могу привести к тебе прекрасных юношей.

– Ну да, прекрасных юношей, склонных к мужеложеству, героев знаменитой загадки Сфинкса! Заодно, проверим на практике, насколько соответствовал истине ответ, за который мне пришлось заплатить жизнью! – Фыркнул я. – Расслабься, душа моя. Ничего не надо. Мужчин я люблю еще меньше, чем женщин! Во всяком случае, когда обнаруживаю их под своим одеялом.