Стив Эриксон - Сады Луны

Человек медленно повернул голову вправо. Его взгляд пробежал по склону холма, достиг вершины, на которой стояла громада Зала Величия. «Никогда не заходи слишком далеко» – простой урок, извлеченный из жизни много лет назад на горящей палубе пиратского капера, трюмы которого заполнялись морской водой по мере удаления от стен и башен города под названием Сломанная Челюсть. Высокомерие – так ученые мужи назовут огненный закат Вольных Купцов.

Никогда не заходи слишком далеко. Его взгляд остановился на Зале Величия. Тупик, в который городской Совет зашел после убийства члена Совета Лима, не был разрешен. Совет бродил по кругу, часы, которые следовало посвящать работе, тратились на досужие домыслы и сплетни.

Турбан Орр, который явно должен был победить при голосовании, выскользнул из его рук в последний момент и теперь всюду пускал своих псов вынюхивать шпионов, которые, как он подозревал, следили за ним. Член Совета не был глуп.

Над его головой в сторону озера пролетело несколько серых чаек, оглашая прохладный воздух криками. Он вздохнул, передернул плечами и с трудом оторвал взгляд от Зала Величия.

Слишком поздно, чтобы думать о том, чтобы не заходить слишком далеко. Будущее человека было решено в тот день, когда к нему пришел агент Угря. Кто-то назвал бы это государственной изменой. Возможно, это и было изменой. Кто мог бы сказать, что у Угря на уме? Даже главный его шпион, который лично общался с ним, и тот не мог бы сказать, что на уме у хозяина.

Его мысли вернулись к Турбану Орру. Он восстановил против себя хитрого человека, человека, обладающего силой. Его единственное спасение в анонимности. А это ненадолго.

Он уселся на причале, поджидая человека Угря. Он должен передать этому человеку записку для Угря. Что может измениться с доставкой адресату этого сообщения? Что с ним случилось, что он ищет помощи, ставя под угрозу свои анонимность и одиночество, которые давали ему столько внутренней силы и делали его решения непреклонными? Но тягаться с Турбан Орром он не сможет в одиночку.

Человек открыл свой заплечный мешок и вытащил письмо. Рядом с местом, на котором он стоял, был перекресток, узнать его было легко. Чтобы заглушить свои страхи, он написал письмо с просьбами о помощи.

Было бы очень легко сдаться сейчас. Он подержал хрупкий пергамент в руках, ощущая его малый вес, маслянистость его поверхности, грубое плетение скрепляющих его веревочек. Очень легко впасть в отчаяние.

Человек поднял голову. Небеса начали бледнеть, озерный ветер нес с собой запахи начинающегося дня. Наверное, пойдет дождь, принесенный северным ветром, обычное дело для этого времени года. Город станет чище, его дыхание, полное запаха специй, – свежее. Он стянул с пергамента веревочку и развернул его.

«Слишком легко».

Легким движением человек разорвал послание. Он разбросал обрывки, и они свободно слетели к погруженной в тень прибрежной полосе озера. Вздымающиеся волны подхватили и понесли прочь распухшие от воды куски пергамента.

Ему почудилось, что где-то в глубине подсознания он услышал звон вращающейся монеты. Звон был печален.

Через несколько минут он ушел с причала. Агент Угря, совершавший свой утренний обход, отметил в записке отсутствие человека и продолжил свой путь.

Человек же продолжил свой путь по Озерной улице, оставив за спиной вершину холма с Залом Величия. Пока он шел, начали появляться первые торговцы шелками, они раскладывали свой товар на булыжных тротуарах. Среди шелков он узнал окрашенные лавандой мотки из Иллема, бледно-желтые шелка Сетты и Леста, двух городов на юго-востоке, которые, как ему было известно, были захвачены Всевидящим Паниона в прошлом месяце, и тяжелые мотки шелков Саррокалла. Удивительная закономерность: торговля с северными землями замирала по мере роста военных успехов Малазанской империи.

Он свернул от озера, прошел через ворота Благовонного Дерева и оказался в городе. Через четыре улицы отсюда его ждала одинокая комната на третьем этаже обшарпанного дома, серая и молчаливая в свете зари, дверь ее запиралась на задвижку и замок. В этой комнате не было оставлено места для воспоминаний; ничего, что могло бы рассказать мудрому человеку или наблюдательному шпиону о его жизни. В этой комнате он был анонимом для себя самого.

Леди Симталь расхаживала по комнате. В последние дни слишком много ее с таким трудом добытого золота было потрачено, чтобы утихомирить разгоревшиеся страсти. Эта проклятая Лимова сучка не позволила горю притупить жадность. Лишь два дня походила в черном, а потом выставилась на люди, повиснув на руке этого хлыща Мурильо, самодовольная, как ворона в павлиньих перьях.

Симталь подвела карандашиком выщипанные брови Мурильо... Этот молодой человек делает все, чтобы его заметили. Возможно, им стоит заняться.

Она прекратила метаться по комнате и посмотрела на человека, лежащего в ее постели.

– Итак, вы ничего не узнали, – в ее тоне прозвучало невольное презрение.

Член Совета Турбан Орр с закрытыми ладонями глазами не шевельнулся, отвечая на ее вопрос.

– Я уже все вам рассказал. Совершенно непонятно, откуда вылетела отравленная стрела, Симталь. Отравленная, черт подери! Какой убийца в наши дни пользуется отравленными стрелами? Воркейн использует для стрел магию, все остальное устарело.

– Вы отклоняетесь от темы, – произнесла она, довольная тем, что он не заметил ее невольно прорвавшегося чувства.

– Все так, как я сказал, – продолжил Орр. – Лим был вовлечен не в одно, так сказать, деликатное дельце.

Скорее всего, убийство не связано с вами. Это могло произойти на любом другом балконе, просто так получилось, что это оказался ваш балкон.

Леди Симталь скрестила руки.

– Я не верю в такие случайности, Турбан. Скажите, его смерть в эту ночь могла сорвать вам большинство при голосовании? – Она увидела, как дернулась его щека, и поняла, что попала в точку. Женщина улыбнулась и приблизилась к кровати, села, обвила рукой его обнаженное бедро. – В любом случае, вы в последнее время ставили на него?

– На него?

Леди Симталь нахмурилась, убрала руку и встала.

– Мой любовник был лишен всяких прав, вы, идиот! Рот Турбана Орра искривился в самодовольной усмешке.

– Я всегда ставил на него ради вас, моя дорогая. Здесь ничего не изменилось. Он был полностью под вашим влиянием, – он сел на кровати и потянулся к стулу за своей одеждой.

Симталь развернулась к нему.

– Что вы делаете? – спросила она резко.

– А как вы думаете? – Турбан натягивал брюки. – В Зале Величия идут дебаты. Необходимо мое присутствие.

– Что бы что? Подчинить очередного члена Совета вашей воле?

Он скользнул в рукава шелковой рубахи, все еще улыбаясь.