Глен Кук - Тьма всех ночей

– Слишком много. И все растрачено. А на мой след после этого спущены все гончие пекла. Да думаю, что я его понимаю. Но – ради женщины?

А ради кого он сам объявил отмщение Ильказару? Ради носорога?

– Он любит меня.

Мужчины обернулись. Непанта стояла в дверном проеме и жгла их взглядом. Ее лицо было маской слабо сдерживаемого гнева. Вартлоккур кивнул:

– Возможно, хотя я лично поставил бы науязвленную гордость.

Мысли Непанты были очевидны. Конечно, он идет ради любви. Грубая действительность еще не разбила хватку романтизма, хотя она уже начала сдавать позиции.

– Вы предполагаете? Вы выучитесь предположениям, когда он доберется сюда!

Но его замечание все же угасило пыл. Вартлоккур видел это.

– Непанта, Непанта, почему ты не можешь быть рассудительной? Он ли убьет меня, или, что более вероятно, я… – Он оставил фразу незавершенной, сказав вместо этого: – Ладно, не стоит кричать об этом.

– Ты выкрал меня, ты разлучил меня с мужем и ты хочешь, чтобы я была благодарна? Ты думаешь, я буду спокойно рассуждать? Почему бы тебе самому не побыть разумным? Дай мне зимнюю одежду и позволь уйти. – Она уже дважды пыталась сбежать. Дважды ее останавливали и мягко возвращали в ее покои. – Я обещаю, что удержу его и не дам тебя убить.

Вартлоккур попытался скрыть свое изумление. Так вот какова была его участь в ее представлении? Зловредные чародеи романов всегда кончали жизнь от меча героя.

Старец, не удивившись, представил свои доводы:

– Ты просто не хочешь понимать, не так ли? Этот мужчина, Вартлоккур, провел четыре столетия, ожидая тебя. Четыреста лет! Почему? Потому что сами Судьбы сказали, что ты должна принадлежать ему. А ты тем не менее отметаешь их из-за столь незначительной вещи, как… этот актер и вор. Да что он собой представляет? Что он может?

– Он может любить меня.

– Может ли? Вправду? Сколько из этого было за деньги Вартлоккура? А сам Вартлоккур, он что – не способен любить тебя?

– Может ли он вообще любить? – спросила она требовательным, хотя и слабым голосом. Ее уверенность была подточена. Хитрое сомнение начало незаметно выпускать свои черные побеги сквозь трещины в бастионах веры. – Весь мир знает, что он собой представляет. Убийца целого города.

Разозлившись, Старец жестоко улыбнулся и бросил:

– Двар.

Вызывающее поведение Непанты сникло как цветок тюльпана при наступлении ночи. Ильказар с допотопных времен был рассадником жадности, злобы и хитрости. Справедливости ради нужно сказать, что его конец не был незаслуженным. Другое дело Двар – маленький третьеразрядный город – зависящий от Ива Сколовды и Прост-Каменца, славился пылким, всегда подавляемым стремлением доказать свое право быть хозяином собственных дел. Непанта, так торжествовавшая в ту ночь, когда этот крохотный городок был сокрушен, теперь замолчала и рухнула в кресло. Она повернулась спиной к мужчинам.

Старец смотрел на нее. Она почти плакала. Он затронул больное место. И в очередной раз увидел, почему оба – ее муж и Вартлоккур – находили ее столь притягательной. Она красива, хотя одиночество и страхи наложили свой отпечаток на ее красоту. Она отважно дерзила с момента своего появления в Клыкодреде, громко объявляя о своем неминуемом спасении, не сомневаясь в том, что ее муж придет. Но сейчас – подозревал Старец – она начала понимать, что Насмешник бросил вызов самому Вартлоккуру. У нее была причина испугаться. Вартлоккур все еще обожал ее. Она боялась за мужа, а не за себя. Он наблюдал, как она гладит правый висок, и поймал блеск слезы, которую она хотела скрыть.

Вартлоккур покинул комнату. Бесконечное сражение Насмешника с горами становилось скучным.

Старец сосредоточился на зеркале, не обращая внимания на женщину. Вскоре он услышал шорох ткани. Она встала за ним и смотрела в Зеркало сверху.

– Почему вы так грубы? – спросил он.

– Я должна быть благодарна за то, что онразрушил мой дом и убил моих братьев?

– И тащил вас через горы как обычную рабы ню, – встрял Старец, – вы отмечали этот пункт раньше. Нет, я не ожидаю, что вы счастливы. Но мне хотелось бы, чтобы вы держали свой разум открытым для вопроса «почему?». И сбавьте свой счет на одно очко. Ваши братья еще живы, не считая Люксоса, который – более или менее – совершил самоубийство.

– Что? Почему он не сказал мне?

– Может, из безрассудства. Он сильно верит в предназначение.

– Простите?

– Рассудите сами. Представьте, что вы любили кого-то столетиями…

– Любовь?

– Любовь. Дайте мне продолжить. Представьте, что вы ожидали кого-то, кого любите, три или четыре сотни лет. Вашего мужа, например. И когда этот человек, обещанный вам так давно, наконец прибывает, то вы не получаете от него ничего – кроме боли. Разве вы бы не попытались добиться хоть чего-то? Даже немного жестоко. Я готов спорить, что он не упомянул ваших братьев потому что хотел, чтобы вы чувствовали себя независимо. Похоже, больше никто так о вас не заботится. Зачем вам отвергать его?

– Я замужем. И счастлива с мужем, которого имею. – Это не был рассудительный ответ. На самом деле Старец чувствовал, что она сама еще не совсем верит в чудо замужества.

– Он ухаживал за вами уже двенадцать лет, когда вы встретили Насмешника. Я хочу знать, почему вы отвергли его тогда.

Она пожала плечами:

– Я должна согласиться, что он абсолютно приличный поклонник. И он мне нравился. Настолько, насколько тогда мне мог нравиться мужчина. И он действительно много сделал для меня. Он помог мне понять себя. Даже больше, чем он себе представляет. Я была благодарна ему за это. Но он был так стар. И его звали Вартлоккур. Я всегда считала, что он хочет меня, чтобы использовать мою Силу.

– А если бы он пришел к вам молодым и под другим именем – что тогда? А что касается Силы – если он хотел ее, – кто бы остановил его после демонстрации Силы в Ильказаре? У вас что, вовсе нет логики?

– Я не знаю… Если бы он пришел молодым, может быть. Но у меня были другие проблемы… – пожала плечами. Затем с принужденным смехом добавила: – Еще никто не обвинял меня в логичности.

– Однажды у Вартлоккура была служанка, влюбилась в него. Исходя из разных причин, он омолодился и женился на ней. Вывод: он стар по собственному желанию, а не из необходимости. И несмотря на то что вы слышали или видели, он добрый, мягкий человек, который избегает насилия. Скажите мне, он воздействовал на вас иначе, чем добротой и уважением?

– Он похитил меня!

Старец вздохнул. Круг замкнулся, они вернулись к началу.

– Отбросьте это. Это была моя идея, и он выполнил ее, протестуя, но не найдя лучшей. Иначе бы он кружил вокруг вас годами, не получая ничего.

– Ваша?

– Да.

– Полагаю, что он обходится со мной нормально, но есть еще один спорный пункт. Я замужем. – Она показала на человека в зеркале.