Глен Кук - Наступление тьмы

– Так вы никому не скажете?

– Не скажу, если ты этого не хочешь.

Чужак продолжал смотреть на вершину холма. Вниз спускался человек, похожий на Борса. Человек в плаще слегка улыбнулся.

Когда констебль вернулся, чужак сидел в общем зале, потягивая горячее вино.

– Все тихо и мирно? – спросил он его.

– Ничего не изменилось, – ответил Боре. – В последний раз неприятность произошла здесь два года назад. Какой-то итаскиец повздорил с парнем из Двара. Из-за девчонки. Все удалось уладить еще до того, как дело дошло до кулаков.

– Замечательно. Это означает, что я могу спать спокойно.

– Больше всего мы ценим мир, сэр. Возможно, вам не известно о том, что каждый мужчина Хаммерфеста дал клятву умереть сражаясь, если городу будет угрожать опасность извне. Мир нам необходим. Где еще в этой стране вы сыщете мастерские и лавки, подобные нашим? Люди в необжитых местах даже не обрабатывают землю, а о ремесле я и не говорю. Правда, они умеют делать амулеты, которые хоронят вместе со своими мертвецами, чтобы умиротворить Древних богов. Ужасно глупо. Если даже Новые боги не способны провести человека в безопасности через жизнь до Зала Героев, то какая им после этого цена?

– Я не очень силен в религиозных вопросах…

– Вы не одиноки. Большинство людей слабо в этом разбираются. Они платят своим священникам в основном за то, что-бы те не вмешивались в их дела. Да, кстати. Я потолковал с парой торговцев мехами. Похоже, они заинтересовались. Хотят поговорить. Завтра заглянут сюда.

Чужеземец пересел поближе к очагу.

– Хорошо, – сказал он, – это значит, что я не долго буду пользоваться вашим гостеприимством.

– О, думаю, что ваше пребывание будет коротким. Как я смог заметить, они очень заинтересованы.

Тон его заметно изменился.

Чужак повернулся, и его плащ снова запахнулся. Боре ни разу не видел своего гостя без плаща, но сейчас он успел заметить простой и изрядно потертый эфес меча. Констебль впервые по-настоящему обратил внимание на холодные жестокие глаза и тонкий горбатый нос. На губах незнакомца играла зловещая улыбка.

– Благодарю вас, – произнес он. – Вы проявили большую заботу, свернув сегодня с обычного маршрута. Но сейчас я должен вас покинуть. Первая теплая постель за много недель,

– Понимаю. Все понимаю.

Поднимаясь по ступеням, человек в плаще заметил, что на лице великана появилось выражение неуверенности.

Поставив на дверь охранительное заклинание, он отправился в постель.

Они появились раньше, чем можно было ожидать, да он, по правде говоря, не был уверен, придут ли они вообще. Заклинание предупредило его. Чужак неслышно выскользнул из постели, взял меч и затаился.

Их было трое. Борса он узнал сразу по комплекции. Каждый из двух остальных был ниже и тоньше, чем человек, которого он разыскивал.

Он нанес Борсу страшный режущий удар в горло и успел заткнуть рот второму, прежде чем тот успел вскрикнуть. Третий тоже ничего не смог сделать. Смуглый пришелец приставил острие меча к его горлу и, убедившись еще раз, что перед ним не тот, кого он разыскивает, заколол.

Совершив это, чужак пожал плечами. Все-таки ему придется нанести визит в замок.

Но сперва он зажег лампу и осмотрел мертвецов.

Ничего особенного.

Почему эти люди решили совершить убийство, хотя он никакого повода им не давал?

Смуглый человек натянул свои новые зимние сапоги, влез в теплое одеяние и, накинув поверх него свой широкий плащ, вложил меч в ножны, не забыв предварительно очистить его от крови.

Жена Борса ждала в общем зале.

Темные глаза незнакомца, в которых никто не мог бы увидеть жалости, поймали её взгляд.

– Мне придется уехать раньше, – сказал он, – и хотелось бы получить часть платы обратно.

От ужаса лицо женщины перекосилось. Трясущимися руками она начала отсчитывать деньги.

– Слишком много, – произнес незнакомец, отбрасывая обратно две монеты.

Его голос был лишен каких-либо эмоций. Однако он не смог избежать несколько театрального жеста.

– А это на покрытие причиненного мною ущерба, – саркастически произнес он, выудив из сумки золотую монету.

Чужеземец направился к дверям, а женщина посмотрела на золотой кружок. На одной его стороне была выбита корона, а на другой – начертаны слова на языке, которого она не знала.

Когда хлопнула дверь, женщина, заливаясь слезами, поспешила на второй этаж.

Они были уложены очень аккуратно, бок о бок. И на лбу у каждого все еще дымилось выжженное клеймо в форме короны.

Женщина не знала, что это значит, но в Хаммерфесте были люди, которых весьма интересовали вести с юга. Ей предстояло скоро узнать нечто потрясающее.

Их гостем был король.

Полковник Орион не имел ни малейшего представления о том, что произошло в Карак Штрабгере. Он просто знал, что скачет рядом с одержимым. Его спутник – озлобленный человек с окаменевшим лицом и плотно сжатыми губами – был совсем не тем Рагнарсоном, в обществе которого он отправился на восток. Этот новый Рагнарсон был мстителем, посланцем смерти. В своем спутнике полковник увидел воплощение рока и угадывал его особое предназначение.

Орион видел, как Рагнарсон нахлестывает своего коня, и это его пугало.

Если этот человек не смягчится, он сможет поджечь континенты.

Браги не ощущал боли, ему не нужны были ни покой, ни отдых. Он гнал коня до тех пор, пока Орион, гордящийся своей выносливостью, уже не мог оставаться в седле. Но и после этого маршал продолжил путь, бросив своих попутчиков на каком-то постоялом дворе в десяти милях от Форгреберга.

– Дерел! – загремел он на весь дворец, шагая к своему кабинету. – Пратаксис, ленивый бездельник с южного побережья! Я хочу немедленно увидеть твою никчемную задницу!

Перед ним возник полураздетый Пратаксис.

– Сэр?

– Совет. Собрать! Немедленно!

– Сэр… Посреди ночи…

– Плевать я хотел! Собери этих сукиных сынов внизу через два часа. Или им придется припомнить старые добрые дни. Мы не выбросили орудия пыток из подземных застенков. А если ты не сделаешь этого, то окажешься первым в очереди к палачу.

– Что-то случилось, сэр?

– Да, что-то случилось, – слегка смягчившись, ответил Рагнарсон. – И мне надо что-то предпринять, прежде чем этот проклятый карточный домик рухнет, похоронив нас под своими обломками. Действуй. Быстро! Быстро! Быстро! – Он замахал рукой, как делает пекарь, посылая своих подручных на улицу со свежим хлебом. – Я все объясню позже. – Гнев его куда-то улетучился.

Он сумел опередить новость, И останется впереди, если Орион ничего не пронюхает или Рагнар не откроет свой большой рот. Рагнар, правда, поклялся не говорить никому, включая даже дух покойной матери. Остальных же Гжердрам и Вачел не выпустят из Карак Штрабгера.