Глен Кук - Наступление тьмы

Рагнарсон мягко улыбался. Очень хорошо, что внесено такое предложение, теперь у него появилась возможность постепенно уступить. Можно предположить, что некоторые из противников, памятуя о правиле меньшего зла, предложат маршалу ограничиться регентством.

На это можно согласиться. По правде говоря, он уже стал регентом с того момента, как Фиана отошла от дел, С этой работой он справится, и, кроме того, регент всегда имеет возможность оставить пост.

Когда-то, много лет назад, Гарун пытался искушать его королевским троном. В то время корона казалась Браги более привлекательным головным убором, чем сейчас. Но тогда она маячила лишь в отдаленной перспективе, да и он по молодости лет видел лишь светлые стороны монархии.

Через несколько минут он уже крепко спал в своем кресле. Это будет длинное заседание, и ничего важного в ближайшие несколько часов они не скажут.

Кавелинцы недаром слыли упрямцами. Спор продолжался четыре дня. Усталость и существование впроголодь наконец вынудили всех прийти к компромиссу. Совет значительным большинством голосов провозгласил Рагнарсона регентом. Правда, сделано это было лишь после того, как обсуждение всех иных вариантов закончилось тупиком.

Рагнарсон покинул зал в значительно лучшей физической форме, чем вошел в него. Он хорошо отдохнул, вступая в дело лишь тогда, когда депутаты затевали драку.

Весь Форгреберг с нетерпением ожидал окончания заседания, не сомневаясь в том, что новости будут отвратительными.

Когда все решилось, Драконоборец и Альтенкирк оказались уже в городе. Форгреберг был надежно защищен. Верные войска, разместившись в сердце королевства, были готовы подавить любой мятеж, где бы он ни случился.

– Впусти его, – сказал Рагнарсои. Он поднялся со своего места, сделал шаг к дверям и, протягивая руку, продолжил: – Прошу вас, полковник. Простите за то, что мне пришлось провести так много времени на заседании Совета.

– Понимаю, – ответил Орион. – Примите мои поздравления.

– Придержите их на год. Не исключено, что мне еще придется пожалеть о своем согласии. Сейчас мне хотелось бы поговорить с вами о Балфуре. Мои люди кое-что узнали.

– Вот как?

Рагнарсон надеялся, что по реакции Ориона догадается о планах гильдий. Поэтому он пересказал все, что услышал от Вальтера, закончив повествование вопросом:

– Вы желаете получить тело капитана Джокаи?

– Мне необходимо запросить Высокий Крэг. Какого дьявола понадобилось Балфуру в Ульмансике? Согласно докладу, он отправился на неделю поохотиться в окрестностях озера Берберич. Да, здесь что-то происходит, и мне это не по вкусу.

– Я уже давно твержу вам об этом. Вы не можете предположить, кто мог похитить моего друга?

– Нет. Этот тип Рико… Нет, все это ставит меня в тупик. Но я, конечно, запрошу Высокий Крэг.

– Тем не менее я не продлю вашего пребывания у нас.

– Очень хочется понять, почему вы нас так опасаетесь, – покачав головой, произнес Орион. – Может быть, если бы я знал, мне удалось бы вас переубедить.

– Мне самому это хочется понять. Просто интуиция, как мне кажется. А День Победы, между прочим, приближается.

– Мой штаб разрабатывает план вывода войск. Мы двинемся с восходом солнца после Дня Победы и ожидаем, что покинем пределы Кавелина через пять дней. Из-за того, что вы держите нас в казармах, я не успел уведомить Высокий Крэг и договориться о праве прохода с соседними странами. Впрочем, сомневаюсь, что возникнут какие-либо проблемы.

– Меня это устраивает. Мы намерены организовать прощальный вечер для всех ваших ребят.

– Не смею возражать.

– Надеюсь, что вы не затаите против меня зла.

– Извещайте меня обо всем, что узнаете о Балфуре, а после того как мы уйдем – моего агента.

– Хорошо.

Рагнарсон выбрал один листок из горы петиций, накопившихся на его рабочем столе. На него вдруг обрушились все дела, которые во время болезни королевы оставались в подвешенном состоянии. Каждый, кто мог, пытался привлечь внимание регента.

– Эй, Дерел, добудь для меня большую коробку,

– Сэр?

– Для того чтобы я мог забросить туда бумаги, «требующие дальнейшего рассмотрения». Вроде этой. Какой-то тип просит меня «почтить своим присутствием» открытие своего питейного заведения.

– Сэр? Вы позволите дать вам совет? Выполните эту просьбу. Откладывайте те, в которых нордмены просят вас разрешить осуществлять местные поборы. Давать послабления знати и их ставленникам означает загнать себя в смертельную ловушку. Основой Вашей власти являются вессоны, вроде того достойного человека, который когда-то был солдатом, а затем стал владельцем постоялого двора. Держите их рядом с собой. Теперь я намерен доставить сюда ту женщину. Через полчаса вас устроит?

Он вернулся через десять минут. Оказывается, она услышала, что регент освободился, и ждала внизу.

– Маршал! Вот эта дама.

– Благодарю, Дерел.

Рагнарсон встал с кресла и внимательно посмотрел на гостью. На ней был традиционный наряд жительницы пустыни. Сквозь вуаль смотрели темные миндалевидные глаза, а уголках которых была заметна сеть морщинок. Дама явно старше, чем ей хотелось бы быть.

– Мадам, прошу вас, садитесь. Может быть, желаете каф? Уверен, что Дерел сможет нам его приготовить.

– Нет. Прошу вас не беспокоиться. – Она говорила с заметным акцентом на итаскийском, характерным для района Нижнего Сильвербинда.

– Что я могу для вас сделать? Мой секретарь сказал, что вы намекаете на ваши отношения с Гаруном бин Юсифом?

Вуаль слегка заколыхалась от негромкого печального смеха.

– Простите, что я так на вас смотрю. Прошло столько времени… Ах, да. Гарун. Гарун – мой муж.

Рагнарсон опустился в кресло со словами:

– Мне никогда не доводилось слышать о его женах.

– Это – одна из печальных тайн нашей с ним жизни. Но это правда. Двадцать три года… Похожих на вечность. Большую часть этих лет я была женой лишь по названию. Иногда я не видела его годами.

Рагнарсон не скрывал своего скептицизма. Она ответила на его сомнения, откинув вуаль. Этот жест считался необыкновенно смелым для её страны. Замужние женщины Хаммад-аль-Накира предпочли бы публично появиться обнаженными, но только не открыть лицо.

Рагнарсон был поражен. Видимо, ему все же не придется просить Дерела выкинуть её вон.

– Вы по-прежнему меня не узнаете?

– А разве я должен вас узнать? Мне в жизни не приходилось встречать женщин, объявляющих себя женами Гаруна.

– Время меняет нас всех. Я забыла, что я уже давно не тот ребенок, которого вы когда-то видели. Той девочке было четырнадцать. Жизнь сложилась нелегко. Мой муж со своими людьми вечно находился в бегах, за исключением тех периодов, когда они вторгались в пустыню, чтобы убивать людей моего отца.