Кэтрин Куртц - Королевское правосудие

Первое. Против народа Меары не будет предпринято никаких дальнейших репрессий, но все лица благородного происхождения и бывшие военнослужащие меарской армии должны присягнуть на верность королю Келсону Гвинеддскому как их законному суверену и правителю, а в случае нарушения этой присяги кем бы то ни было из них все они подлежат казни. Решения в отношении тех, кто нарушил законы Гвинедда, причинив при этом вред другим лицам, будут приняты в индивидуальном порядке.

Второе, – прежде чем читать дальше, он, не поднимая глаз, сделал еще один глубокий вдох. – Будет разрешено почетное погребение в Лаасе тел Сикарда МакАрдри и Итела Меарского. Леди Кайтрине будет позволено присутствовать на церемонии погребения, как того требует обычай.

– Как они умерли? – донесся до него голос Кайтрины, прервавший его заранее отрепетированную речь.

Дугал поднял голову и медленно опустил свиток.

– Разве подробности сейчас важны, миледи? – тихо спросил он. – Они только сильнее расстроят Вас.

– Расскажите мне! – потребовала она. – Иначе я не стану слушать остальные требования Вашего господина.

– Хорошо.

Дугал, чувствуя себя неловко, свернул свиток и постарался подобрать слова, которые могли бы немного смягчить правду.

– Ваш муж пал с мечом в руке, мадам, – тихо сказал он. – Я… мне сказали, что он встретил смерть с отвагой, предпочтя смерть плену, когда понял, что потерял армию.

– Да, – выдохнула она. – Это похоже на него. Вы видели, как он погиб?

– Нет, миледи.

– Но это было быстро? – настаивала она. – Скажите, что он не мучался.

– Я думаю, миледи, что он не мучался, – сказал Дугал, в памяти которого всплыла картина стрелы, торчащей из глаза Сикарда. – Он умер мгновенно. Я сомневаюсь, что он вообще что-то почувствовал.

– Благодарю тебя, Господи, – сжав руки, прошептала она, прежде чем снова поднять свой взгляд. – А мой сын?

Дугал сглотнул, зная, что это известие ранит Кайтрину даже сильнее, чем весть о смерти ее мужа. Но в его сердце не было места для сочувствия Ителу.

– Две недели назад принц Ител был захвачен в плен в Талакаре, – сказал он. – В тот же день он и барон Брайс Трурилльский были осуждены, приговорены и казнены за измену.

– Как… казнены? – выдохнула Кайтрина.

– Их повесили.

Он не мог ни смягчить эти слова, ни подготовить ее к их суровости. Когда она, покачнувшись, опустилась на стул, закрыв глаза, Джудаель склонился к ней, пытаясь утешить ее, несмотря на то, что сам посерел от страха – если Ител, наследный принц, был казнен, то что же ждет его, следующего наследника?

– Я… я не буду требовать от Вас подробностей, – придя в себя, пробормотала Кайтрина. Взяв Джудаеля за руку, она подала Дугалу знак продолжать и отвернулаясь, глядя сквозь пелену слез на окно, из которого струился солнечный свет.

– Третье, – сказал Дугал, разворчаивая свиток вновь, чтобы продолжить чтение. – После принесения клятвы в том, что она никогда не подымет вновь мятежа против законного правителя Меары, а именно – Келсона Гвинеддского или кого-либо из его наследников – леди Кайтрине будет позволено удалиться в монастырь, избранный Его Величеством, где предстоит ей пребывать до конца земных дней своих в качестве монахини такового монастыря, каясь и моля о спасении душ тех, кто отдал свою жизнь в результате мятежа, поднятого ею.

– Миледи, это очень великодушное решение, – гладя ее дрожащую руку, прошептал Джудаель, глаза которого были полны слез. – Дугал, а что будет со мной?

– Четвертое, – продолжил Дугал, не смея взглянуть на молодого епископа. – Касательно Джудаеля Меарского, племянника леди Кайтрины, бывшего епископа Ратаркинского: поскольку тот преступил законы и светские, и церковные, и поскольку Его Величество не намеревается позволять нового меарского мятежа, который может сложиться вокруг вышеназванного епископа, являющегося наследником леди Кайтрины, Джудаель Меарский подлежит лишению жизни.

Джудаель еле слышно ахнул, и, побледнев еще сильнее, пошатнулся. Кайтрина застонала и судорожно обняла его за плечи. Но прежде, чем остальные епископы смогли вымолвить хоть слово, Дугал откашлялся и кивком заставил их замолчать.

– Однако, поскольку названный Джудаель, происходящий от древних правителей Меары, есть принц и по рождению, и по своему церковному сану, король Келсон дарует названному Джудаелю милость: он будет лишен жизни путем отделения головы от тела мечом, без присутствия публики, и будет похоронен с почестями вместе со своими родственниками здесь, в Лаасе.

Он украдкой поглядел на потрясенного Джудаеля, стараясь не встречаться с ним глазами, заием, прежде чем вернуться к чтению свитка, бросил взгляд на остальных священников.

– Пятое. Епископ Креода и прочее мятежное духовенство, связанное с меарским мятежом, после того, как будет определена их вина по светским законам, предстанут перед церковным судом, созванным архиепископами Брейденом и Кардиелем, и король обязуется последовать рекомендациям такого суда. – Он свернул свиток и поднял глаза. – Никаких дальнейших переговоров не будет.

Затем последовало краткое изложение сказанного ранее, несколько уточнений условий, и, наконец, Кайтрина, пошатываясь, поднялась, давая понять, что аудиенция окончена.

– Дугал, передай своему королю, что его условия очень жесткие, но мы рассмотрим их и дадим ему наш ответ в полдень.

– Хорошо, мадам, я передам, – прошептал он, вежливо кланяясь ей.

– Спасибо. И, Дугал…

– Да, мадам?

Сглотнув, она подала Джудаелю и остальным еписком знак отойти и, подозвав Дугала к себе, отошла с ним к окну. Когда он, вопросительно глядя на нее, подошел поближе, его волосы сверкнули в лучах солнца подобно начищенному медному шлему. Когда Кайтрина внезапно вытащила из рукава небольшой кинжал, Дугал вздрогнул.

– Дугал, ты ведь безоружен, не так ли? – не моргнув глазом, тихо сказала она, заметив его испуг.

– Да, мадам. Я прибыл как посланник моего короля к благородной даме – а в ее благородстве не может быть сомнений, поскольку она вышла замуж за моего дядю и родила ему детей, в жилах которых течет кровь МакАрдри.

Печально хмыкнув, Кайтрина выдавила из себя слабую улыбку. – Храбрые слова, племянник, если учесть, что я могу убить тебя прямо на месте… наверное, так мне и надо было бы сделать, ведь ты причинил немало зла мне и моим родственникам. Но ты прав: он, твой дядя Сикард, был невероятно честным человеком. Если бы я позволила нашим детям носить его имя, а не свое, все могло бы быть по-другому.

– Пожалуй, Вы правы, мадам.

– Дугал, он был хорошим человеком, – повторила она. – И я, неоднократно слыша за последние недели о твоих подвигах, часто думала, наколько все могло сложиться бы по-другому, если бы твоим отцом был он, а не Колей.