Кэтрин Куртц - Камбер – Еретик

Волной страха обдало всех в соборе, и Камбер понял, что проиграл. Он никак не ожидал, что Элрой будет заодно с регентами. Присутствие короля узаконивало действия его советников, народ привык безотчетно верить предкам этого мальчика, тут была, наверное, какая-то древняя халдейнская тайна.

– Жители Гвинедда, – произнес Элрой чистым звонким голосом, – наш регент говорил истинную правду. Алистер Каллен был избран на высший церковный пост вопреки нашему желанию. Поэтому мы объявляем выборы незаконными. Мы повелеваем нашим епископам собраться снова и на этот раз принять во внимание наше пожелание. Если и на этот раз кто-то не подчинится, того мы повелеваем нашим регентам и солдатам взять под стражу и ожидать нашего суда.

На несколько секунд после речи Элроя все оторопели. Затем Дермот О'Бейрн выступил вперед, его темные глаза гневно сверкали.

– Сир, вы не можете так говорить! – воскликнул он, усиливая значение своих слов стуком окованного железом посоха о мраморные ступени. – Это противозаконно и не соответствует древним обычаям. Выборы архиепископа Каллена были проведены по всем правилам. Даже король не…

– Король, – прервал его Мердок властно, – может делать все, что пожелает! Ваше упрямство очень опасно, епископ О'Бейрн!

– А если вы посоветовали королю принять такое решение, то еще опаснее ваш Совет, граф Мердок! Народ не потерпит…

– Народ не потерпит неуважения к своему королю! – вступил Мердок снова. – А те, кто продолжает противиться королевской воле, будут объявлены изменниками!

Последнее слово звучало особенно веско. Мердок рассчитанно бил наповал. Удар был точен, епископы растерянно переглядывались, но Камбер, высоко подняв голову, в упор смотрел на Мердока – именно этот своим гнусавым голосом или знаком подаст сигнал к избиению. За графом Картанским теснились конные рыцари и солдаты, готовые в любую секунду обнажить мечи. За их спинами снаружи еще сотни вооруженных людей ожидали приказа ворваться в храм. Перед лицом неисчислимого противника он один не должен был смириться. Ради достоинства Матери-Церкви он обречен стоять на своем и заплатить за несокрушимость духа жизнями своей паствы, своих братьев и собственным земным существованием.

– Милорд граф, – Камбер поднял руку, – Под этим, святым кровом, тем более среди моих братьев епископов, нет изменников. Каждый из нас принес клятву верности Его Величеству на коронации и готов неукоснительно следовать королевской воле и быть оплотом своему монарху. Ни один из нас ни в чем не преступил своей клятвы.

– В таком случае покоритесь! – рявкнул Таммарон.

– Не смею. Это противоречит закону. Мы дали клятву покорности королю в мирских делах. В свою очередь Его Королевское Величество и вы, его правители, клялись быть опорой нашей святой церкви и уважать ее законы. Отчего сейчас законное решение церковных иерархов по избранию своего примаса вы требуете отменить?

Камбер нашел самое слабое место в позиции регентов. Несколько секунд Мердок яростно скрипел зубами, лицо его пунцовело. Таммарон и Хуберт тоже откровенно злились, только Эван, отличный солдат, ничем не выдавал истинных чувств.

На мгновение Камберу показалось, что победа склоняется на его сторону и регенты отступятся хотя бы на время. В это время Мердок повернулся в седле, нагнулся к Элрою и принялся что-то нашептывать ему. Юный король побледнел, потом сдержанно кивнул и высоко подняв голову, замер. Лицо, осененное крестами и листьями короны, было величественно и бесстрастно.

– Взять их! – произнес он негромко, но стены старого собора отозвались эхом.

Все остолбенели, слово короля грянуло громом среди ясного неба, но оцепенение длилось недолго. Мердок и Элрой направили своих лошадей в стороны, а рыцари и солдаты двинулись по главному нефу вглубь собора. По случаю торжественной церемонии пол устилали ковры, они указывали дорогу всадникам. Люди бросились врассыпную из-под копыт, началась давка, вокруг раздавались вопли. Когда ужас происходящего дошел до сознания прихожан, солдаты проделали около четверти пути в сплошном человеческом месиве. Епископы отступили на хоры.

– Боже мой, не думал, что они способны на такое! – крикнул Дермот. – Алистер, вы должны уходить. Не дайте им захватить себя!

– Найэллан? – окликнул Камбер. – Вы найдете нам пристанище?

Найэллан кивнул, не останавливаясь, он спешил к ризнице.

– Да, позвольте мне уйти первым. Дасса только что превратилась в Портал-ловушку.

– Я иду с вами, – сказал Дермот, – они слышали меня сегодня, теперь я не лучше вас. Они наверняка отберут у меня Кашин. Уйду в изгнание, но останусь свободным.

– Идемте же! – поторопил Найэллан уже от дверей ризницы.

Войска преодолели половину пути к алтарю. Среди храмовых колонн и в аркадах нарастали панические крики и стоны раненых. А в ризнице потрясенный Тавис О'Нейлл прятался за кипой одежды и следил, как епископы уходят через квадрат Портала. Стоявший позади Найэллана Дермот заметил его и прошептал что-то па ухо деринийскому епископу, но Найэллан только взглянул в последний раз на эти древние стены, покрепче обнял Дермота.., и оба исчезли.

Тавис, дрожа, выбрался из своего укрытия и направился к Порталу. Он и так слишком здесь задержался. Пора было выбираться, пока кто-нибудь не заметил его.

Он на всякий случай выглянул за дверь и едва не столкнулся с Джебедия. Меч старого вояки был обнажен, на лице застыла гримаса ужаса, он схватил Тависа за руку и встряхнул, как щенка.

– Черт возьми, что ты здесь делаешь? Немедленно ступай к Джавану!

– Я уже иду, – кое-как пробормотал Тавис. – Я.., я только хотел рассказать Джавану, что случилось. И вам, вам мог потребоваться Целитель!

– У нас есть Рис! – отрезал Джебедия, – Не мешкай. Если тебя схватят или просто заметит кто-то из регентов, Джавану ты больше не послужишь!

– Но сейчас Рис не может исцелять! – чуть не плача выкрикнул Тавис. – И я виноват в этом!

– Если Джаван останется один, ты будешь виноват и в этом. Уходи сейчас же, иначе я так ударю тебя, что ты лишишься сознания, и унесу тебя!

Услышав о такой возможности, Тавис больше не сопротивлялся. Торопливо кивнув и испуганно оглядываясь на дверь, он ступил на квадрат Портала, Джебедия оставил Целителя и отвернулся к двери, его внимание снова приковывал храм, там всадники и пехотинцы уже хватали священнослужителей. Некоторые сдавались добровольно, среди них оказались и самые нерешительные епископы – Турлог, Джавет и Уллиэм, остальные продолжали сопротивляться.

В полуоткрытую дверь из-за спины Джебедия можно было увидеть немногое. Тавис вытянул шею. Йорам наносил удары направо и налево тяжелым крестом, а новый архиепископ ткнул своим посохом в морду лошади, которая с испугу вздыбилась, поскользнулась и упала, сбросив своего седока.