Дэвид Линдсей - Путешествие к Арктуру

Маскалл странно взглянул на нее.

– Я не могу никого лишить похорон.

Она с трудом взвалила тело на свои узкие плечи, и они вышли на солнце. Зной будто ударил их по голове. Маскалл отступил в сторону, пропуская ее вперед, но в своем сердце он не испытывал ни малейшего сострадания. Он размышлял о всем дурном, что сделала ему эта женщина.

Дорога шла вдоль южной стороны огромной пирамиды у самого основания. Неровная тропа была завалена валунами, ее пересекали трещины и ливневые канавы; вода виднелась, но до нее было не дотянуться. Никакой тени поблизости. Их кожа вздулась волдырями, казалось высохла вся влага, содержавшаяся в их крови. Маскалл забыл о собственных муках, в дьявольском наслаждении от мук, испытываемых Тайдомин.

– Спой мне песню! – воскликнул он.

Она повернула голову и посмотрела на него странным долгим взглядом; затем без всяких возражений запела низким причудливым голосом. Песня была настолько необычной, что ему пришлось потереть глаза, чтобы удостовериться, что он не спит. Медленные переходы гротескной мелодии начали ужасным образом возбуждать его; слова были полной галиматьей – или же их значение оказалось для него слишком глубоко.

– Где, во имя всех нечистых сил, ты научилась этому, женщина?

Тайдомин выдавила слабую улыбку. Труп, отвратительно подергиваясь, раскачивался на ее левом плече. Она удерживала его обеими руками.

– Жаль, что мы не встретились, как друзья, Маскалл. Я показала бы тебе такие стороны Торманса, которых ты теперь, возможно, никогда не увидишь. Дикие, безумные стороны. Но теперь слишком поздно, и это не имеет значения.

Они обогнули угол горы и начали пересекать западное основание.

– Как быстрее всего выбраться из этой несчастной страны? – спросил Маскалл.

– Проще всего идти в Сант.

– Его видно откуда-нибудь?

– Да, хотя до него далеко.

– Ты была там?

– Я женщина, мне запрещено.

– Правда. Я слышал что-то в этом роде.

– Но не задавай мне больше вопросов, – попросила Тайдомин, уже лишавшаяся чувств.

Маскалл остановился у маленького ручья. Он попил сам, затем, сложив ладони чашечкой, напоил женщину, чтобы она могла не опускать свою ношу. Нолая вода подействовала волшебным образом – казалось, проникла во все клетки его тела, будто они были порами губки, жадно всасывающими жидкость. Тайдомин пришла в себя.

Спустя примерно три четверти часа они обошли второй угол, и перед ними предстал вид северной части Дискурна. В сотне ярдов ниже по склону, по которому они шли, гора резко обрывалась пропастью. Воздух над ней был затянут какой-то зеленой дымкой, которая сильно дрожала, будто под ней находилась печь.

– Озеро внизу, – сказала Тайдомин.

Маскалл с любопытством огляделся. По ту сторону кратера местность непрерывно опускалась до самого горизонта. Позади них меж камней вилась узкая тропа, ведущая к вершине пирамиды. Очень далеко, на северо-востоке, над всей окружающей местностью заметно возвышалось длинное плато. Это был Сант – и в этот момент Маскалл решил, что он направится туда сегодня же.

Тем временем Тайдомин подошла к самой пропасти и положила тело Кримтифона у края. Через минуту-другую Маскалл присоединился к ней; подойдя к краю, он тут же лег на живот, чтобы посмотреть на огненное озеро. Шквал горячего, удушающего воздуха ударил ему в лицо, он закашлялся, но не встал, пока вдоволь не насмотрелся на огромное море зеленой жидкой лавы, колышащейся и кружащей внизу, совсем недалеко.

Снизу донесся слабый звук ударов барабана. Маскалл напряженно вслушивался, и сердце его забилось учащенно, и мрачная тревога покинула его душу. Весь этот мир и происходящее в нем казалось в этот момент ФАЛЬШИВЫМ и лишенным смысла...

Он рассеянно поднялся на ноги. Тайдомин что-то говорила своему мертвому мужу. Она не отводила взгляда от отвратительного, цвета слоновой кости лица, играла фиолетовыми волосами. Заметив Маскалла, она торопливо поцеловала поблекшие губы и встала с колен. Подняв труп всеми тремя руками, она шатаясь подошла к самому краю пропасти, и секунду поколебавшись, уронила его в лаву. Он тут же беззвучно исчез; донесся лишь металлический всплеск. Таковы были похороны Кримтифона.

– Теперь я готова, Маскалл.

Он не ответил, а смотрел мимо. Позади нее, неподалеку, стояла еще одна фигура, прямо и скорбно. Это была Джойвинд. Лицо ее осунулось, взгляд обвинял. Маскалл понял, что это фантом, что настоящая Джойвинд находится за много миль отсюда, в Пулиндреде.

– Обернись, Тайдомин, – холодно сказал он, – и скажи мне, что ты видишь позади.

– Я ничего не вижу, – ответила она, оборачиваясь.

– А я вижу Джойвинд.

Он еще не кончил говорить, как признак исчез. Так хочет ОНА.

Женщина задумчиво провела пальцем по подбородку.

– Вот не ожидала, что когда-нибудь буду обязана жизнью кому-то из женщин, но так тому и быть. А что с тобой случилось в моей пещере?

– Я действительно видел Крэга.

– Да, должно быть произошло какое-то чудо. – Вдруг ее передернуло. – Давай уйдем с этого ужасного места. Я никогда больше не приду сюда.

– Да, – сказал Маскалл, – оно пахнет мертвецами и смертью. Но куда мы пойдем – что будем делать? Отведи меня в Сант. Я должен покинуть эту адскую землю.

Она не тронулась с места, глядя в одну точку бессмысленными пустыми глазами. Затем вдруг с горечью усмехнулась.

– Наше совместное путешествие получается своеобразным. Но чем быть одной, я лучше пойду с тобой – однако, ты знаешь, едва моя нога ступит в Сант, меня убьют.

– По крайней мере проводи меня. Я хочу попасть туда до ночи. Это возможно?

– Если ты хочешь рискнуть против природы. А впрочем, почему бы не рискнуть сегодня. Тебе везет. Но когда-нибудь она покинет тебя – твоя удача.

– Пошли, – сказал Маскалл. – Той удачей, что я имел до сих пор, хвастаться не приходится.

Когда они пустились в путь, блодсомбр уже закончился, день перевалил за полдень, но жара казалась более удушающей, чем когда-либо. Они не пытались найти предлога для беседы; оба были погружены в свои собственные тягостные мысли. Местность понижалась во все стороны от Дискурна, лишь по направлению к Санту она плавно неуклонно поднималась. Темное отдаленное плато по-прежнему возвышалось над местностью, и после часа ходьбы они, казалось, нисколько не приблизились к нему. Воздух казался спертым и застоявшимся.

Постепенно внимание Маскалла привлек вертикально стоящий предмет, явно работа человека. Это был ровный ствол дерева, еще с корой, закрепленный в каменистой почве. Из верхнего конца торчали три ветви, направленные вверх под острым углом. Эти ветви были лишены мелких сучьев и листьев, а подойдя ближе, Маскалл увидел, что они прикреплены искусственно, на равном расстоянии друг от друга.