Дэвид Линдсей - Путешествие к Арктуру

Он разглядывал этот предмет, и вдруг ему показалось, что его охватил странный порыв самоуверенного тщеславия и самонадеянности, но настолько кратковременный, что он ни в чем не был уверен.

– Что это может быть, Тайдомин?

– Это Трезубец Хейтора.

– А для чего он?

– Это ориентир на пути в Сант. Хейтор основал Сант много тысяч лет назад. Он заложил принципы, по которым они все живут, а этот трезубец его символ. Когда я была маленькой, отец рассказывал мне эти легенды, но я большинство из них забыла.

Маскалл внимательно осмотрел трезубец.

– Он как-нибудь действует на тебя?

– А с какой бы стати, – сказала она, презрительно опуская губу. – Я всего лишь женщина, а эти обряды мужские.

– Какая-то радость охватила меня, – сказал Маскалл, – но возможно, я ошибаюсь.

Они пошли дальше. Характер местности понемногу изменился. Участки твердой земли становились более обширными, расщелины стали уже и встречались реже. Теперь не случалось провалов и подъемов. Странная природа Ифдон-Мареста, похоже, уступала место иному порядку вещей.

Позже им встретилась стая, состоявшая из кусочков бледно-голубого желе, парящих в воздухе. Это были миниатюрные животные. Тайдомин поймала один кусочек и начала есть его как едят сорванный с дерева сочный персик. Маскалл, ничего не евший с самого утра, не замедлил последовать ее примеру. Сразу же какая-то электрическая энергия наполнила его тело, мышцы восстановили упругость, сердце начало биться тяжелыми, сильными, неторопливыми ударами.

– Похоже, пища и тело очень хорошо гармонируют в этом мире, – заметил он с улыбкой.

Она взглянула на него.

– Объяснение, возможно, не в пище, а в твоем теле.

– Это тело прибыло со мной.

– С тобой прибыла душа, но она тоже быстро меняется.

В одной рощице они натолкнулись на невысокое раскидистое дерево без листьев, но со множеством тонких гибких ветвей, походивших на щупальца каракатицы. Некоторые из этих ветвей быстро двигались. Между ними в необычной манере скакал пушистый зверек, немного напоминавший дикую кошку. Но в следующее мгновение Маскалл с изумлением понял, что зверек вовсе не скачет, а дерево перебрасывает его с ветки на ветку, как кошка перебрасывает пойманную мышь из лапы в лапу.

Некоторое время он с нездоровым интересом наблюдал за этим зрелищем.

– Какая ужасная смена ролей, Тайдомин!

– Видно, что у тебя это вызывает отвращение, – ответила она, подавляя зевоту. – Но лишь потому, что ты раб слов. Назови это растение животным и увидишь, что все происходящее естественно и приятно. А почему бы тебе не назвать его животным?

– Я знаю, что пока нахожусь в Ифдон-Мареете, я буду вынужден выслушивать подобное.

Они брели уже с час молча. День начал хмуриться. Легкая дымка окутала местность, а солнце превратилось в огромный красный диск, на который можно было смотреть, не щурясь. Навстречу подул прохладный сырой ветер. Вскоре стало еще темнее, солнце исчезло, и взглянув сначала на свою спутницу, а затем на себя, Маскалл заметил, что их кожа и одежда покрыты чем-то вроде зеленого инея.

Расщелин больше не было. Примерно в полумиле перед ними на фоне темного тумана двигался целый лес высоких водяных смерчей, медленно и грациозно вращавшихся в разные стороны. Зеленые светящиеся смерчи выглядели угрожающе. Тайдомин объяснила, что это вовсе не водяные смерчи, а движущиеся столбы молний.

– Тогда они опасны?

– Мы так считаем, – ответила она, пристально вглядывавясь в них. – Там идет кто-то, у кого, похоже, иное мнение.

Среди смерчей, полностью окруженный ими, медленной ровной спокойной поступью, спиной к Маскаллу и Тайдомин, шел человек. В его внешности было что-то необычное – его фигура казалась необычайно отчетливой, объемной и реальной.

– Если там опасность, его нужно предостеречь, – сказал Маскалл.

– Кому вечно не терпится учить, сам ничему не научится, – холодно ответила женщина. Она удержала Маскалла рукой и продолжала наблюдать.

Основание одного из столбов коснулось человека. Он остался невредим, лишь резко обернулся вокруг, будто впервые заметил близость этих смертельных вальсирующих смерчей. Затем он выпрямился во весь рост и вытянул обе руки над головой, как ныряльщик. Похоже, он обращался к столбам с речью.

У них на глазах электрические смерчи разрядились серией громких взрывов. Незнакомец стоял один, невредимый. Он опустил руки. В следующее мгновение он заметил Маскалла и Тайдомин и остановился, ожидая пока они приблизятся. По мере приближения его живописная четкость становилась все более заметной; казалось, его тело состояло из какой-то субстанции, более тяжелой и плотной, чем обычная материя. Тайдомин выглядела рассеянной.

– Должно быть, это человек из Санта. Я не встречала никого, похожего на него раньше. Это для меня великий день.

– ОН должно быть очень важная личность, – пробормотал Маскалл.

Они уже подошли к нему. Высокий сильный бородатый человек был одет в рубашку и штаны, сделанные из шкур. Он стоял спиной к ветру, и зеленый налет на его лице и руках превратился в стекающую влагу, сквозь которую можно было различить его естественный цвет, светло-серый. Третьей руки не было. На них смотрело грубое хмурое лицо с выступающим подбородком, на котором вперед торчала борода. На лбу вместо сорба виднелись две плоские мембраны, похожие на рудиментарные глаза. Эти лишенные выражения мембраны каким-то странным образом придавали дополнительную живость расположенным ниже суровым глазам. Когда их взгляд остановился на Маскалле, тот почувствовал, будто его мозг тщательно исследуют. Человек был не молод, но и не стар.

Его физическая отчетливость превосходила природу. По контрасту с ним любой предмет по соседству выглядел неясным и размытым. Личность Тайдомин вдруг стала тусклой, схематичной, лишенной значения, и Маскалл понял, что и с ним дела не лучше. Странное, все убыстряющееся пламя побежало по его венам.

Он повернулся к женщине.

– Если этот человек идет в Сант, я присоединюсь к нему. Теперь мы можем расстаться. Без сомнения, на твой взгляд уже давно пора.

– Пусть Тайдомин тоже идет.

Слова прозвучали на грубом чужом языке, но Маскалл понял их, как если бы говорили по-английски.

– Ты знаешь мое имя и также знаешь мой пол, – спокойно сказала Тайдомин. – Войти в Сант для меня смерть.

– Это старый закон. Я носитель нового закона.

– И его признают?

– Старая кожа трескается, под ней незаметно образовалась новая, пришло время менять кожу.

Разразилась буря. Они стояли и разговаривали, не замечая хлещущего зеленого снега и сильного холода.

– Как тебя зовут? – спросил Маскалл, сердце которого сильно билось.