Валерий Вайнин - Но Змей родится снова?

– Сейчас подъедет, никуда не денется.

– Уже подъехал, – отозвался Глеб, как бы возникая из воздуха. – И зря, Толян, ты попался мне на глаза. Ведь я предупреждал.

Появление Глеба впечатление произвело на всех разное. Толян Большой, вздрогнув, попятился к двери. Толян обыкновенный поражен был чуть меньше и, несмотря на испуг, пытался хорохориться.

– Как бы сам не огреб! – огрызнулся он, бросив преданный взгляд на хозяина.

А хозяин меж тем ошеломлен был более всех и тщетно пытался это скрыть. Он слез с тренажера и встал перед Глебом, сверкая потной лысиной. Вдавленные его зрачки суетливо перемещались с предмета на предмет, а пухлые пальцы теребили висящее на шее полотенце.

– Короче, так, – произнес он с апломбом, – предлагаю сделку. Хоть выбора у тебя в общем-то нет…

– Где брат твой, сволочь? – перебил Глеб, глядя на него в упор.

Лысина олигарха стала наливаться кровью. Но не от страха – от злобы. Мандраж его внезапно прошел.

– В яме с червями! – заорал он, нацелив в лицо Глеба свои жуткие зрачки. – Там, где завтра будешь ты, если не отдашь мне племянницу и не свалишь из России! Я тебя увольняю, колдунок сраный!

Глеб прыснул:

– Только и всего? Дешево я отделался. Если у вашей Змеи такие “клыки”, похоже, ей пора к дантисту.

Олигарх застыл, точно пыльным мешком ударенный. Оба Толяна замерли у двери, боясь вмешаться и не рискуя бежать. Они собирались выяснить, чья возьмет.

– Ах ты… крысеныш! – прошипел Виталий Петрович, теряя над собой контроль. Глаза его налились кровью. – Да я из тебя сейчас все дерьмо…

– Начинай, тварь! – Глеб взглянул на часы. – Через пять минут башка твоя лопнет!

Глаза Лосева сделались совсем красными. Набрав в грудь воздуха, он дунул в сторону Глеба. Изо рта олигарха вылетело багровое пламя, принявшее форму кобры, которая на мгновение зависла над Глебом, затем молниеносно ринулась ему в лицо. Глеб едва заметно уклонился.

Два Толяна у двери издали нечто вроде писка.

Промахнувшись, огненная кобра подобралась и приготовилась к новой атаке. Виталий Лосев наступал, выпучив глаза и разинув рот, из которого, извиваясь, проистекала багровая смертоносная гадина. Глеб стоял, не шевелясь. И когда кобра вновь атаковала, он выставил перед ней открытую ладонь. Кобра остановилась в броске, будто натолкнулась на препятствие, затрепыхалась, задергалась и вдруг, развернувшись, метнулась головой в открытый рот олигарха. Виталия Петровича швырнуло на лежащие в углу маты. Он завертелся волчком и забился в судорогах. Запахло паленым.

Два Толяна застыли у двери, как соляные столбы.

Справившись наконец с судорогами, олигарх встал на четвереньки и прохрипел:

– Ладно, ублюдок, сыграем всерьез.

Глеб постучал пальцем по стеклу своих часов.

– Оставь дешевые эффекты. У тебя меньше двух минут. Стоя на четвереньках, олигарх принялся раскачиваться и двигать головой так, будто роет носом землю. Лицо его стало вытягиваться, превращаясь на глазах в свиное рыло с двумя острыми клыками. Кимоно затрещало на нем и грудой лоскутов свалилось на пол. Руки и ноги Виталия Петровича преобразились в четыре мощные конечности, опирающиеся на копыта, а тело моментально обросло жесткой серой щетиной. Краса и гордость российского бизнеса превратился в огромного злобного кабана.

– У-е-о-о! – вырвалось у Толяна.

Зыркнув в его сторону красными глазками, кабан со скоростью торпеды устремился на Глеба, который с усмешкой за ним наблюдал. Перед самым рылом кабана Глеб подпрыгнул и вскочил ему на спину. Издав нечто среднее между хрюком и рыком, олигарх-оборотень принялся носиться по спортзалу. Он разгонялся и резко тормозил и взбрыкивал задом, но Глеб виртуозно балансировал на его спине. Кабан впал в бешенство, из пасти его падали хлопья белой пены, но в конце концов он догадался упасть на спину – и Глеб соскочил. Взглянув на часы, он сказал:

– Все, время твое вышло.

И в то же мгновение голова кабана треснула, как перезрелый арбуз, и разлетелась, словно взорвавшись изнутри. Оборотень завалился на бок, дернул копытами и подох. Застегнув куртку, Глеб направился к выходу.

У двери, бледный, как покойник, стоял Толян Большой. Его друг и напарник успел, что называется, сделать ноги в последний момент. Когда Глеб оказался перед ним, Толян Большой не шелохнулся, лишь тихо произнес:

– И чего дальше? Глеб пожал плечами:

– Сменишь хозяина, вот и все. Выбирай получше. С этими словами Глеб вышел.

Толян Большой опасливо приблизился к безголовому кабану, пытаясь различить в нем черты олигарха и благодетеля.

– Этот свалил? – раздался встревоженный голос сзади. Толян Большой буркнул через плечо:

– Не-а, я в карман его заныкал.

Толян с ухмылкой вышел из-за его спины.

– Мало ли… может, прячется тут где-то. Он же вон чего умеет.

Толян Большой бросил на него хмурый взгляд:

– Уроет он тебя. Как пить дать уроет.

– Сперва пусть поймает, – отмахнулся Толян и носком ботинка потыкал в тушу кабана. – Короче, отвечаем всем так: Лось куда-то умотал, куда – мы без понятия. За эту свинину, – он вновь пнул кабана, – мокруху нам не повесят. Слышь, давай отволочем его к Зурабу. Тут отбивных – на два холодильника, не пропадать же добру… Эй, ты чего?… Да шучу я, шучу, мудило!

Толян Большой скорчился в углу. Его обильно рвало.

Когда Глеб вошел, Даша встала перед ним и заглянула в глаза. Глеб утвердительно прикрыл веки. Даша опустила взгляд.

– С тобой графиня поговорить хочет. Глеб повесил на крючок куртку.

– О чем?

– Угадай с трех попыток.

– Угадал. Помощь ее мне не нужна.

– Скажи ей об этом сам.

– Ладно, сейчас я к ней загляну. Но прежде, – Глеб зашел на кухню и взял телефон, – дай-ка мне номер автора брошюры.

Даша в тревоге к нему прижалась. -Уже?

– А чего тянуть? – Глеб потерся носом о ее нос. Даша протянула ему клочок бумаги.

– Тогда вперед.

Глеб набрал записанный на бумажке номер. Трубку долго не снимали, затем отозвался хрипящий мужской голос:

– Сидоров у телефона.

– Здравствуйте, – сказал Глеб. – Не вы ли автор “Легенды о Мангустах и Змеях”?

После длительного молчания Сидоров прокашлялся.

– Ну я. И что отсюда следует?

– Не могли бы мы с вами встретиться и обсудить кое-какие неточности в вашем тексте? – предложил Глеб.

– За каким хреном? – Сидоров, похоже, был пьян в дымину.

Глеб старался сохранить хладнокровие.

– У вас там ошибка в третьей заповеди.

– Знаю. Ну и что? – с вызовом произнес пьянчужка. Хладнокровие сохранить не удалось.

– Слушай сюда, кретин! – заорал Глеб. – Я Мангуст и хочу говорить с твоими хозяевами. Если ты сию минуту с ними не свяжешься, они сами отвинтят тебе яйца и повесят на Останкинскую башню! Усек, дубина?! Я перезвоню через час!