Валерий Вайнин - Но Змей родится снова?

Глеб в сердцах шмякнул телефон на стол. Взглянув друг на друга, они с Дашей рассмеялись.

– Обалдеть! – проговорила Даша. – Даже приказы Дьявола выполняются у нас через пень-колоду!

Глеб вздохнул:

– На том стоим. Ладно, схожу пока к графине. Жаль ее огорчать, но рисковать ее жизнью я не собираюсь.

Глеб направился к шкафу, однако не дошел: на кухонном столе зазвонил телефон. Даша взяла его и сказала “алло”. Глеб вернулся на кухню.

– Да, это я, – удивленно проговорила Даша. – Простите, с кем имею честь?… Вот как? Мне очень лестно… – С Дашиного лица медленно сходила краска. – Да, он дома. Пожалуйста.

Глеб взял трубку из ее вздрагивающей руки и, приложив к уху, обнял Дашу за плечи.

– Глеб Михайлович? – проговорил из трубки приятный баритон. – Только что вы звонили Сидорову. Позвольте за него извиниться: остатки своих мозгов он давно пропил.

– Поэтому вы его и наняли? – предположил Глеб. Баритон хохотнул:

– Зато теперь никому его не жалко. Догадываетесь, кто я?

– Дон Хуан Родригес, президент Международного фонда. Я узнал вас, несмотря на то что вы говорите сейчас по-русски. Предлагаю перейти прямо к делу.

– Ах, лорд Грин! Как вы торопитесь! Впопыхах даже забыли упомянуть, что распознали во мне так называемого Змея.

– Зачем, дон Хуан? Мы оба об этом знаем – этого достаточно.

– И вы не поинтересуетесь, как я вас вычислил? – усмехнулся Родригес. – Думаете, я не догадался, под чьей режиссурой Даша Лосева столь блистательно выступила у вас в школе и в отеле “Метрополь”? Снимаю шляпу. Но дяде вашей красотки ъ самое ближайшее время придется заняться ее воспитанием…

– Дяди ее нет в живых, – перебил Глеб. – Час назад он сдох в шкуре кабана. Ближе к делу, Змей.

Даша прижалась к плечу Глеба.

Родригес примолк, переваривая неприятную новость, затем с угрозой произнес:

– О'кей, Мангуст, к делу так к делу. Судя по твоим маневрам, ты хочешь сразиться с верхушкой моей Пирамиды, или, как вы называете ее, Системой. Я прав?

– Да, – подтвердил Глеб. – Когда и где?

– Завтра в двенадцать, на даче у твоего приятеля Дмитрия Грачева. Просторы там необъятные и народу вокруг ни души. Запишешь адрес, или что-то не устраивает?

– Диктуй, – сказал Глеб. – В двенадцать я там буду. Родригес хмыкнул:

– Друзей своих захвати. Эх, погуляем!

– Не раскатывай губы, Змей. Гулянка не состоится.

– Ну-ну, Мангуст! Ты это не обдумал! В данной ситуации твоим сподвижникам гораздо безопасней быть с тобой рядом. В противном случае, пока ты будешь со мной биться, мои люди выкурят их из любой норы. Твоих друзей мы знаем поименно. Победишь меня – они вольные птицы. Если верх возьму я… подумай сам, куда они денутся? Решение у нас одно: или – или.

Глеб в смятении посмотрел на Дашу и тут же отвел взгляд.

– Пожалуй, – буркнул он в трубку. – Говори, куда ехать. Родригес продиктовал адрес, затем предложил, перейдя на испанский:

– Почему бы нам не сразиться один на один, сэр Майкл? К чему напрасные жертвы?

– Дон Хуан, я готов прослезиться, – по-испански ответил Глеб.

– То есть вы отказываетесь, мистер Мангуст?

– Я не верю вашему слову, сеньор Змей. Но я согласен.

– Вот и отлично! – Родригес вновь перешел на русский. – Мы с тобой сшибемся, а наши дамы за нас поболеют. Кто победит, получит весь гарем, – испанец хохотнул, – и Дашу Лосеву в придачу. Поди плохо?

Глеб вздохнул.

– Змеев губит непомерный аппетит. До завтра, болтун.

– Э-э, погоди! – остановил его испанец. – Тебе, случаем, не известно, куда подевался этот недоносок Мак-Грегор? Его будто корова языком слизнула.

– Да ну? – усмехнулся Глеб. – Эка жалость! Родригес процедил сквозь зубы:

– Думаю, ты вряд ли стал бы его прятать. Все равно ведь я его потом разыщу.

– Для тебя никакого “потом” не будет, – пообещал Глеб. – До завтра, сладкоречивый.

Положив телефон на холодильник, он чмокнул Дашу в нос и направился к шкафу.

– Почему ты не сказал ему, что знаешь, что он не Змей? – спросила Даша.

Глеб обернулся:

– Зачем? Пусть Змея до последнего момента думает, что не раскрыта. Хоть не сбежит.

– По-твоему, она завтра явится?

– Уверен. – Глеб открыл дверцу шкафа. – Они навалятся на меня скопом.

Сверкнув глазами, Даша вздернула подбородок.

– Я еду с тобой! Мы все едем с тобой! Поставив ногу в шкаф, Глеб кивнул:

– Да, родная.

Дашины брови от удивления взлетели вверх.

– Ты согласен? И даже не вредничаешь? Глеб грустно улыбнулся:

– Родригес почти убедил меня, что это правильное решение.

Даша просияла.

– Тогда я звоню ребятам и договариваюсь, ладно?

– Да, мы выезжаем в десять утра, – сказал Глеб и скрылся в шкафу.

Даша немедленно позвонила Стасу.

– В десять утра выезжаем, – выпалила она.

– Нет проблем, – отозвался рыжий. – За Ильей и Такэру я заеду. Где встречаемся?

– У нашего дома.

– Заметано. Глеб не возникает?

– Он согласен. Но аппаратура – наш секрет. Кстати, с ней все в порядке?

– Даш, сколько можно? Я ж сказал: не волнуйся…

– Ну да, не волнуйся! А подключаться куда? Стас глубоко вздохнул.

– Даш, я не такой тупица, каким кажусь. Усилители я одолжил вместе с “фольксвагеном”, в нем генератор. Час назад мы с Такэру все проверили, и он присобачил там какую-то японскую хреновину… Короче, звучок получился такой, что жильцы милицию вызвали. Ей-богу, Даш… не дергайся: все будет тип-топ. Лишь бы это вообще сработало.

Даша сглотнула ком в горле.

– Рыжуха, я тебя целую. До завтра.

Она дала отбой и, отложив телефон, принялась в задумчивости мерить шагами кухню. И по всем направлениям, как ни крути, у нее получалось два с половиной шага.

Над белым особняком синело небо и светило солнце. Вокруг особняка зеленел газон и пестрели цветочные клумбы. Графиня, одетая в ситцевый сарафан, в гневе сверкала глазами, и сдвинутая набок панама сидела на ней “а-ля черт возьми”. Глеб едва сдерживал смех.

– Можете сердиться, Глеб Михайлович, можете обижаться! Но я высказала вам все, что на душе! – В такт своим словам графиня взмахивала тяпкой. – Лишь из обрывков разговоров ваших друзей я узнала…

– А вот подслушивать нехорошо, – ввернул Глеб. – Вам это вовсе не к лицу, графиня.

Щеки Натальи Дмитриевны вспыхнули.

– Немедленно скажите “ластик”! – потребовала она.

– Что-о? – расплылся в улыбке Глеб.

– Это значит, – нахмурила брови графиня, – что вы стираете вашу хамскую реплику о моем подслушивании!

– Что это значит, я понял, – продолжал улыбаться Глеб. – Но кто научил вас пользоваться ластиком?

Графиня малость поостыла.

– Такэру. А что? Очень милый, воспитанный юноша…

– Ластик, Наталья Дмитриевна! – Глеб приложил руку к сердцу.

Рукояткой тяпки графиня поправила на голове панаму.