Сергей Павлов - Мягкие зеркала

– Почему «бред»?

– Вот именно. Мысль интересная...

– А известно тебе, сколько миллиардов тонн льда было в сегментной шапке, которую потеряла Ледовая Плешь? И вся эта масса ухнула внутрь Оберона?!

– Почему обязательно «ухнула»? Может быть, в процессе... постепенно...

– Ты мог бы представить себе необходимое количество внутренних вместилищ с достаточным для этого объемом?

– Пустот?

– Не пустот, не прорв, а именно вместилищ. Какие, к черту, пустоты внутри полужидкого планетоида! Прорва – это, конечно, впечатляющее понятие, но я хотел бы знать ее физический механизм.

– Ишь чего захотел!..

– Как ни вертите, а проблему эту Мстислав ковырнул глубоко. Никуда ведь не денешься – Кратер действительно здорово смахивает на карстовый провал. Необычайная глубина при сравнительно небольшом диаметре, почти отвесные стенки и нет обязательного для взрывных и ударно-взрывных кратеров кольцевого вала...

– ...Зато есть совершенно необязательный для карстовых пропастей залп из придуманного Рамоном ледазера.

– Напрасно иронизируешь над моим ледазером, напрасно. Если у вас нет здоровья придумать что-нибудь иное, пусть будет ледазер.

– А мне, парни, тоже не нравится сейсмоактивность этой ледяной тарелки. Что-то слишком долго бродит подо льдом эхо нашего взрыва... Смотрите-ка, опять тряхнуло!..

– Но ведь Клин говорил: вся луна гудит, как надтреснутый колокол.

– Погудит – перестанет.

– Она-то пусть себе гудят. Нам бы не загудеть.

– За разговором не забывай о деле – и дрожь в коленках пройдет.

– Ты нам свое бесстрашие не показывай – таких храбрецов на кладбище тринадцать на дюжину.

– Верно. Эта луна, парни, выглядит сверхподозрительно. Избыток странностей. Если не сказать – чудес...

– А что о чудесах думает сам Мстислав?

– Не дергай ты его зря! Он, между прочим, впервые на этой луне и не виноват, если процессы тут протекают такие... своеобразные. Скажем, лед сжимается, погружаясь куда-то внутрь, а излишек энергии – наружу... залпами.

– Сжимается?

– Отстань, я не гляциолог.

– Вот именно.

– Меф, слышишь меня? – голос Бакулина.

– Да.

– В глазах тоже зеленые просверки?

– Да...

– Может, это нам теперь на всю жизнь, а? – Мстислав тихо и нехорошо, неестественно рассмеялся.

Он не ответил. Справа, в той стороне, где невидимо затаилась среди наледей и торосов исполинская пропасть, мельтешили вспышки зеленых зарниц. В районе Кратера... впрочем, как и везде на просторах Ледовой Плеши, что-то происходило. Непонятно что... Ледовую равнину словно бы затягивало дымной пеленой – все там шло морщинами, складками, шевелилось, горбатилось. Лица замершего в проеме люка Элдера видеть он, конечно, не мог, но почему-то был уверен: Юс в состоянии шока. Командир не был готов к осложнениям. Они застали командира врасплох. Лед вздрагивал под ступоходами «Казаранга», быстро сгущалась мгла – возникло почти мистическое ощущение, будто Ледовая Плешь расправляет черные крылья...

– Полундра!.. – прошептал кто-то.

– Работу отставить! – встревоженным голосом приказал Асеев. – Элдер, где ты? Все по машинам! Аганн, освещение!

Он врубил всю бортовую иллюминацию и увидел, что Юс успел уже спрыгнуть к стоящим группкой Нортону, Винезе, Кизимову. Сильный боковой толчок заставил машину качнуться на левый борт. Вторым толчком, еще более мощным, ее развернуло градусов на шестьдесят вправо; четверых десантников опрокинуло – они падали друг на друга, как падают шахматные фигуры с наклоненной доски.

– Всем к «Циклону»! – выкрикнул Элдер. – Бросай оборудование! Стартовая готовность!

Освещенную фарами поверхность наледи пересекла, отделив десантников от «Казаранга», сабельно-кривая трещина. В поисках Рамона он повел лучом прожектора по краю террасы и обомлел: террасы не было – курилась струями снежной пыли обширная яма, с морскую бухту величиной, а из мутных глубин этой ямы невесомо всплывал, уходя верхушкой в черное небо, рог ледяного утеса..

– Командир! – крикнул он. – Джанелла исчез!!!

– Всем на «Циклон»! – яростно командовал Элдер, подталкивая десантников. – Меф, мы с тобой стартуем после «Циклона».

Потрясенный реакцией командира, он, проводил взглядом длинные, уродливо деформированные тени Винезе, Нортона и Кизимова, прытко уползающие под зеленоватый свет фар и прожекторов «Циклона». «Как же так?! – думал он в совершенном ошеломлении. – Выходит, все они мгновенно примирились с гибелью Рамона? Или я чего-то не понимаю?..»

– Рамон! – позвал он без всякой надежды, сознавая уже, что чуда не произойдет и Джанелла же откликнется.

Серия ударов снизу. Впереди взлетел фонтан осколков льда, и сквозь эту сверкающую в луче прожектора россыпь было видно, как временный обелиск-рог лад могилой Рамона внезапно разрушился и глыбы, странно меняя свои очертания в момент вспышек зеленых зарниц, отваливались и отплывали в стороны. Ледовая Плешь, быстро потемневшая и помутневшая от снежной пыли, ощетинилась султанами газовых я осколочных выбросов, айсбергоподобнымн громадинами выдавленных из трещин кусков наледей, кусками и плитами ледового панциря. Он смотрел, как обозримое пространство Ледовой Плеши быстро тонет во мгле, как все вокруг ломается, дыбится и крошится, чувствовал дрожь ступоходов, а потом почувствовал невесомость – несколько мгновений невесомости и удар – катер словно бы по собственной инициативе спрыгнул в глубокую яму и сильно ударился днищем. Удар был страшный. Действительно, будто с размаху коленями в подбородок – искры из глаз...

Во рту было больно, горячо и солоно («Не натекло бы в маску, ч-черт!..»), губы и нижняя челюсть быстро немели. Он похолодел, когда, оглядевшись, не увидел прожекторов драккара. «Циклона» не было, люди спешили обратно, за их спинами жутко клубился зеленоватый «дым» в каньонообразном провале, и все вокруг сползало туда сплошным ледопадом. Он сразу понял, что «Казаранг» – единственное теперь средство спасения людей на взбесившемся Обероне, и до предела увеличил яркость прожекторов.

Первым прыгнул в кабину Йонге. За ним – Симич. Кизимов ввалился в люк, держа под мышкой кого-то недвижного в оранжево-белом «Шизеку». Лорэ?.. Освобождая место для других, десантники опустили Лорэ в ложемент второго пилота. Чей-то голос предупредил: «Осторожней, у него переломы!» Кажется, голос Винезе. После Винезе в кабине стало тесно. Тяжелый удар сзади – машина опасно вскинула корму, но устояла. Очень опасно...

Он ждал. Пальцы застыли на рукоятках, изготовленных к действию в позиции старта. Краем глаза он видел, как Элдер отшвырнул Нортона к люку и десантным ремнем пристегнул себя к переднему ступоходу. Правильное решение. В кабину, пожалуй, мог бы втиснуться еще один человек, но не более...