Сергей Павлов - Мягкие зеркала

– Аб, – спросил Элдер, – Клим меня слышит?

– Борт рейдера на приеме, – подтвердил дежурный координатор Клим Рукосуев. – Вопросов, как видишь, не задаю, но одиссею твоих парней наблюдаю на семи экранах.

Элдер, принимая из рук Нортона люминесцентно-алый, как живое пламя, цилиндрик (радиоинициатор для взрыва фугаса в нужный срок), спросил:

– Что скажешь о разбросанных по Ледовой Плеши сейсмодатчиках?

– Ничего дурного не скажу. Нормально транслируют на борт контрольный сигнал.

– Когда пойдут сигналы рабочие – дашь сюда оценку качества.

– Охотно. А когда они пойдут?

– Через тысячу секунд, – Элдер что-то сделал с алым цилиндриком и швырнул вниз. Словно стряхнул с руки в темноту расселины язычок пламени. Для порядка скомандовал: – Всем покинуть зону огня!

Громогласно произнесенная на весь Оберон команда касалась лишь самого командира и трех стоящих рядом десантников.

– Я, пожалуй, попрыгал к драккару, – сказал Михайлов, десантным ножом счищая с оранжевого рукава налипшую ледяную крошку. – Грузовые фиксаторы надо отжать – торчат там рогами. Заодно подберу упаковку. Только сели – а мусора уже вокруг «Циклона»...

– Да, нехорошо, – согласился Юс, тем же методом очищая колени и верх башмаков. – Представляете, сел бы здесь «Леопард»?

Десантники промолчали.

– Не напрягайте умы свои, ибо вижу знамение и прорицаю! – издали вмешался Джанелла. – Будет здесь то же самое, что на несчастной Европе. Четыре раза я десантировался на Европу и, увы, за монбланами мусора ни разу не видел ее естественного горизонта. Я там боялся ходить.

– Джанелла, как всегда, сгущает краски, – сказал Кизимов. – Но в принципе верно. Я бывал на этом планетоиде...

– Все, кто бывал на Европе, – сказал Нортон, – говорят о ней одинаково: крупнейшая мусорная свалка Внеземелья.

– А кто виноват? – спросил Михайлов, спрятал нож и прыгнул в направлении «Циклона».

– Я там боялся ходить, – повторил Джанелла. – Особенно после того, как узнал, что основное количество фугасов в европейские трещины заложили Михайлов и Нортон.

– Пусть швырнет в нас камнем тот, кто не имел отношения к мусору на Европе, – сказал Михайлов. И повернулся, словно окидывая взглядом присутствующих. – Нет таких? Искренне жаль.

– Он прав, – сказал командир. – Нелепо заниматься поисками виновных, когда вот они, друг перед другом. И сами перед собой. – Элдер закончил чистку, жестом указал Нортону и Кизимову на «Казаранга»: – Винезе, я и вы – комиссия по освидетельствованию последствий залпа из Кратера. Давайте осмотрим драккар Аганна.

Они остановились перед носом машины. Командир, отливающий золотистой броней скафандра, Тимур в бело-синем «Шизеку» и Дэвид Нортон в голубовато-серебристом, как у Бакулина, «Витязе».

– Меф, куда вам влепило?

Он объяснил.

Включив наплечные фары, Юс скрылся под днищем.

– Никаких следов залпа я не вижу. Дэв, Тим?

– Ни ожогов, ни вмятин, – сказал Кизимов.

– Чисто, – подтвердил Нортон. Полюбопытствовал: – Меф, а насколько резким был удар?

– Будто с размаху коленями в подбородок, – ответил он и в этот момент ощутил, как дрогнула и покачнулась на амортизаторах ступоходов машина.

На том участке, где был снаряжен я заложен фугас, из расселины выметнулось в звездное небо сильно искрящееся со стороны солнца громадное облако, очень похожее на пучок серебристо-белых, серых, черных и золотых перьев. Просторы западного сектора накрыла тень.

– И машина будет в тени, – заметил Юс. – Аб, включи свет.

С верхушки «Циклона» ударил прожекторный луч, и в луче появился Марко Винезе. Его «Селена» пылала фиолетово-синим огнем.

– Командир, после телеметрической диагностики медиколог считает, что нам не следует слишком затягивать отправку Мстислава на борт рейдера.

– Силой отправить? – осведомился Юс.

– Почему силой?..

– Потому что плохо ты его знаешь. Мстислав намеренно перешел с борта «Казаранга» на борт «Циклона». Верно, Меф?

– Не знаю, – ответил он, – возможно... – Он пытался понять, что у него происходит со зрением: лучи прожекторов и фар казались ему странными – в лучах неприятно пульсировали зеленоватые блики. «Может быть, я отравился?..» – мелькнула мысли. Его мутило, во рту ощущался ядовито-железистый привкус.

– Ну вот, – сказал Элдер, – вся комиссия в сборе. Меф, принимай гостей... Нет, вчетвером будет тесно. Сначала – я и Винезе. Остальные – потом.

Юс и Марко ощупали ложемент второго пилота.

– Меф, повтори, как было дело.

Он повторил. Пока он рассказывал, солнце, проглянув сквозь прореху в перистом облаке, неожиданно озарило наледь перед «Циклоном» и скрылось, и в той стороне тень стала гуще, и ничего уже там не было видно, кроме пронзительного (с прозеленью) света фар и прожекторов.

– Меф! – ударил в барабанные перепонки голос Накаямы. – Командира срочно просит на связь дежурный координатор.

– Ким? – спросил Элдер. – Что у него стряслось?

– Это не у меня стряслось – у тебя. Точнее – у вас. Я таких сейсмограмм отродясь не видывал.

– А в чем дело?

– Если б я не знал, на каком расстоянии от места вашей посадки находятся сейсмозонды, я заподозрил бы, что кто-то их пинает ногами! Юс, мне кажется, сейсморазведку Ледовой Плеши следует повторить. Похоже, Оберон гудит, как надтреснутый колокол...

– Повторим, – заверял командир. – Организуем новый десант и повторим.

– Хочешь сказать, не сегодня?

– Да. Сегодня нам нужны в основном образцы ледорита со всей территория района А. Все наши дальнейшие планы зависят от того, найдем ли мы в образцах изотопные микроследы работы двигателей «Леопарда».

Во время переговоров Элдера с координатором Меф усиленно жмурился и моргал, пытаясь избавиться от мелькания этой чертовой зелени. И вдруг ощутил два толчка. Катер сильно шатнуло, и автоматика стопоходных движителей заставила «Казаранга» немного попятиться с дифферентом на корму. Окрик Элдера:

– Меф, что происходит?!

– Не знаю. Похоже, наледь дала осадку.

Он видел в зеркало, как Элдер нетерпеливо подтолкнул Винезе к выходу.

– Командир! – снова ударил в уши голос Накаямы. – Бакулин просит слова.

Элдер замер в проеме люка.

– Юс, – проговорил Бакулин с трудом (это чувствовалось), – прикажи парням... ближе к «Циклону». С Обероном шутки, видать, плохи. Кажется, я догадался: лед с планетоида унесло не... не взрывом. И вообще никуда его не уносило – карст поглотил. Ледовая Плешь – это ледовый карст. Кратер – ледово-карстовая яма, провал... – Переводя дыхание, Бакулин сделал паузу, которой никто не воспользовался. – Понимаешь, вся масса льда – внутрь... Как в прорву.

– Бред, – пробормотал кто-то.

И тут все заговорили разом: