Харуки Мураками - Дэнс, дэнс, дэнс

– Я понимаю тебя. И уважаю твои принципы, – сказал он. – Но я вовсе не собираюсь взваливать на тебя никакую ответственность. Не думай об ответственности. Считай, что мы пришли к тебе на поклон и просим это сделать, потому что иного выбора у нас нет. Заметь, я с самого начала ни слова не сказал об ответственности. А вопрос денег можно обсудить и потом. Я всегда возвращаю свои долги. Запомни это на будущее. А в данный момент – может быть, ты и прав. Я доверяю тебе. Делай как хочешь. И если вдруг деньги понадобятся – сразу свяжись или со мной, или с Амэ. Неважно. Ни я, ни она в средствах не ограничены. Так что не стесняйся.

Я не ответил на это ни слова.

– Я сразу понял, что ты человек упрямый, – добавил он тогда.

– Да нет, не упрямый. Просто я действую в рамках своей системы, и все.

– Своя система… – повторил он. И снова ущипнул себя за ухо. – Сегодня это уже не имеет смысла! Все равно что ламповый усилитель собственной сборки. Чем тратить силы и время на то, чтобы это собрать, проще пойти в аудиомагазин и купить себе новенький на транзисторах. И дешевле, и звучит получше. И если сломается, сразу домой придут и починят. А будешь новый покупать – и старый заберут по дешевке… В наше время нет места индивидуальным системам. Согласен, было время, когда это представляло некую ценность. Но сейчас – не так. Сейчас все можно купить за деньги. В том числе и человеческое мышление. Сходил купил, что нужно – и подключаешь к своей жизни. Очень просто. И сразу используешь в свое удовольствие. Компонент “А” подключаешь к компоненту “Б”. Щёлк – и готово. Устарело что-нибудь – сходил да заменил. Так удобнее. А будешь цепляться за “свою систему” – жизнь тебя выкинет на обочину. По принципу: кто любит срезать углы, тот мешает уличному движению…

– Общество развитого капитализма? – уточнил я.

– Вот именно, – кивнул Хираку Макимура. И вновь погрузился в молчание.

Стало совсем темно. Где-то по соседству нервно выла собака. Кто-то, безбожно запинаясь, наигрывал на пианино сонату Моцарта. Хираку Макимура сидел на ступеньках веранды, глубоко о чем-то задумавшись, и потягивал пиво. Я же думал о том, что со дня моего возвращения в Токио встречаю исключительно странных людей. Готанда, две первоклассные шлюхи (одна из них умерла), два крутых полицейских инспектора, Хираку Макимура с его помощником Пятницей… Чем дольше я всматривался в темноту сада под трели пианино и собачьий вой, тем сильней мне казалось, что реальность вокруг тает и растворяется в кромешной тьме. Вещи и предметы плавились, перемешивались друг с другом и, утратив всякий смысл, сливались в один общий Хаос. Элегантные пальцы Готанды на спине Кики; нескончаемый снег на улицах Саппоро; Козочка Мэй, говорящая мне “ку-ку”; пластмассовая линейка, шлепающая по раскрытой ладони полицейского инспектора; Человек-Овца, поджидающий меня во мраке гостиничных коридоров – всё теперь сливалось в единое целое… Может, я просто устал? – подумал я. Но я не устал. Просто реальность вокруг меня вдруг растаяла. Растаяла и собралась в один хаотический шар. Нечто вроде космической сферы. При этом пианино все тренькало, а собака все выла. И кто-то пытался мне что-то сказать. Кто-то пытался мне что-то…

– Эй, – позвал меня Хираку Макимура.

Я поднял голову и посмотрел на него.

– А ведь ты знал эту женщину, верно? – сказал он. – Ту, которую задушили… Я в газете прочел. Это же в отеле случилось? Ну вот. Писали, что ее личность не установлена. Что в ее сумочке нашли только чужую визитку, и что с хозяином визитки проводится дознание. Фамилии твоей не указано. Как мне сказал адвокат, полиции ты заявил, что ничего не знаешь… Но ведь ты что-то знаешь, правда?

– Почему вы так думаете?

– Да так… – Он подобрал с земли клюшку для гольфа, выставил ее перед собой, словно меч, и продолжал говорить, пристально глядя на острие воображаемого клинка. – Показалось. Будто ты кого-то покрываешь, чего-то недоговариваешь. Интуиция, если хочешь. И чем дольше я с тобой говорю, тем больше мне так кажется. Ты весьма привередлив по мелочам – но небрежен в обобщениях. Есть у тебя такая манера, словно мыслишь по заданному образцу. Любопытный характер. Чем-то на Юки похож. По жизни с трудом пробираешься. Окружающим понять тебя трудно. Оступился, упал – вся жизнь под откос, и никто тебе не поможет. В этом вы с Юки два сапога пара. Вот и на этот раз – считай, тебе крупно повезло. Гиблое это дело – полицию за нос водить. Сегодня ты выкрутился, но нет никаких гарантий, что выкрутишься и завтра. “Своя система мышления” – вещь неплохая, но если за нее все время цепляться, можно и лоб расшибить. Не те сейчас времена…

– Я-то как раз не цепляюсь, – сказал я. – Скорее, это как движения в танце. Рефлекторные. Голова не думает, а тело помнит. И когда звучит музыка, тело само начинает двигаться, очень естественно. И даже когда вокруг все меняется – не важно. Танец очень сложный. Нельзя отвлекаться на то, что вокруг происходит. Начнешь отвлекаться – собьешься с ритма. И будешь просто бездарностью. “Не в струю”…

Хираку Макимура помолчал, глядя на кончик клюшки в вытянутой руке.

– Странный ты, – сказал он наконец. – Что-то ты мне напоминаешь… Но что?

– И действительно – что? – пожал я плечами. Ну, в самом деле, что я мог ему напоминать? Картину Пикассо “Голландская ваза и три бородатых всадника”?

– Но в целом, не скрою: ты мне понравился, и я тебе доверяю. Так что уж сделай милость, присмотри за Юки. А придет время – я тебя отблагодарю. Свои долги я возвращаю всегда. Это я, по-моему, уже сказал?

– Да, я слышал…

– Ну, вот и хорошо, – подытожил Хираку Макимура. И небрежным жестом прислонил клюшку к перилам веранды. – Вот и поговорили.

– А что еще написали в газете? – спросил я.

– Да больше почти ничего. Что задушили чулком. Что отели высшей категории в городе – самое сложное место для расследования. Ни имен, ни свидетелей не найти. Что личность убитой устанавливается. И все… Такие происшествия часто случаются. Очень скоро об этом забудут.

– Наверное, – сказал я.

– Хотя кое-кто, я думаю, не забудет, – добавил он.

– Похоже на то, – согласился я.

Юки вернулась в семь. Сказала, что гуляла у моря. Может, хоть поужинаете на дорогу, предложил Хираку Макимура, но Юки только головой покачала. Есть не хочу, заявила она, поеду домой.

– Ну, появится настроение – заезжайте. До конца месяца я, скорее всего, буду в Японии, – сказал отец. И поблагодарил меня за то, что я приехал. Извини, сказал он, что не смог принять получше. Ну что вы, ответил я.

Помощник-Пятница проводил нас до машины. Проходя мимо стоянки за домом, я заметил припаркованные там джип “чероки”, мотоцикл – здоровенную “хонду” на 750 кубов – и тяжелый мотороллер для езды по бездорожью.