Georgius - Фанфик Гарри Поттер и Светлый круг, часть первая

Однако Оливандеры всегда были жилистыми и крепкими; к тому же вскоре наступила «пора забвения», а старик-эльф, какой-то прибитый и в то же время казавшийся словно несколько более свободным, пробормотал, что «хозяйка Белла погибла, и хозяйка Нарцисса, и молодой господин Малфой. И Самый-Темный тоже»… Оливандер не сразу понял — он еще поправлялся после пытки, благо эльфам приказано было лечить его, вдруг понадобится. И все же через какое-то время до него дошло. Волдеморт пал! Он воспрянул духом и стал ждать авроров. Но те не приходили. И со сломанными палочками никто не приходил. Про них с Эрни словно забыли.

Пока вдруг не объявился Люциус Малфой, похудевший и осунувшийся после Азкабана, но по-прежнему высокомерный. С напускной заботливостью справился о состоянии Оливандера, подтвердил информацию о поражении Темного Лорда, и намекнул, что заключение скоро закончится. Последнему утверждению Оливандер на всякий случай не поверил.

Малфой тоже пропал надолго, а потом вдруг заявился в сопровождении глубокого старика, для которого попросил сделать палочку. Оливандер привычно взял линейку-самомер, спросил, какой рукой тот будет колдовать, измерил магическую силу незнакомца… Записав результаты на пергаменте, сделал нужные подсчеты и заказал ветку осины и перо волшебной совы. Малфой молча кивнул, увел своего гостя, а Оливандер вернулся к столу и стал рассматривать листок. Что-то в подсчетах было такое… что-то очень не нравилось. Магическая сила незнакомца была огромной. Он знал лишь несколько человек с такой силой и только одного в столь древнем возрасте — покойного Дамблдора. Старик выглядел его ровесником.

В те времена было лишь двое таких волшебников. Дамблдор и… Гриндельвальд.

Это — Гриндельвальд?!!

Оливандеру стал нехорошо.

Тут вернулся Малфой с веткой осины и коробочкой с пером; попросил (с явной угрозой в голосе) проверить при нем качество материалов. Посоветовал не торопиться, потому что палочка должна быть «очень хорошей». «Я надеюсь, что вы превзойдете себя, мастер Оливандер, — сказал он, — а я в долгу не останусь. Думаю, свобода — это щедрая плата за хорошую работу». Оливандер подчинился — где-то в глубине шевельнулась неясная идея. Он одобрил перо и попросил другую ветку, побольше. Объяснил, что участки древесины с максимальной концентрацией магии неравномерно расположены, поэтому сильные палочки склеиваются из нескольких кусков. Любой из его коллег после такого объяснения катался бы по полу от смеха. Но Малфою-то откуда было знать? Холодно кивнув, Малфой забрал ветку и вскоре принес другую, побольше. «Работайте», — приказал он и ушел.

Оливандер всегда был рад работе, хотя и шевелилось порой в душе: «Для кого ты это делаешь?» Но ведь он и раньше делал и продавал палочки всем — потому что они для волшебников, для любых, хороших, плохих, без разницы… Потому что волшебники на грани вымирания, а без палочек они не волшебники. И все же… Прикидывая, как разрезать ветку, он опять справился по листку с расчетами и невольно содрогнулся.

Так, в середине есть прямой участок достаточной длины; вообще-то, чуть короче, чем требуется, это несколько ослабит мощность… но для мага такого уровня это будет не особо заметно. Зато отпиленные края, если их отполировать и склеить, превратятся во вторую палочку! Изогнуты, правда, сверх меры, форма получится — как у старинного пистолета. Вот только чем начинять прикажете? Просить еще и запас сердцевины — Малфой заподозрит… Достаточно того, что тот оставил его работать без охраны! Придумаем… или найдем… или понадеемся на удачу…

Удача вскоре пришла.

Здесь все было на виду; пусть охраны и не было, но старый эльф регулярно приходил убирать и, повинуясь прежним приказам, забирал все остатки работы, вплоть до опилок. Надежного места, чтобы спрятать обрезки ветки, не было, и однажды эльф полез в ящик, где они лежали под инструментами. Оливандер в бешенстве схватил его за волосы, оттащил, накричал и потребовал убираться. Перепуганный эльф тут же трансгрессировал, а мастер, несколько ошеломленный собственной вспышкой, некоторое время смотрел на свою ладонь — сам того не заметив, он выдрал у эльфа изрядную прядь!

Потом начал смеяться. Бросился к столу, похватал свои измерители; начал делать расчеты, не переставай хихикать…

Эльф! Волшебное существо!

Посмеиваясь, Оливандер потянулся к тумбочке и достал из ящика палочку. Гарри принял ее с опаской — такого странного инструмента держать в руках еще не приходилось.

— Правильно, — подтвердил мастер, — будьте осторожны и лучше не машите ею. Она получилась, знаете ли, капризной, как престарелый эльф. Как ни странно, лучше всего подчинялась Эрни…

Эрни беспомощно покачал головой:

— Я плохо, очень плохо помню.

…Оливандеру она тоже подчинялась, но хуже. Ему удалось наложить «конфундус» на старого эльфа, и тот вывел их из поместья. (Видимо, подумал Гарри, мастер не вспомнил о способности эльфов трансгрессировать, несмотря на защиту, или не догадался, что эльф может трансгрессировать в паре с человеком; впрочем, об этом мало кто знал). Отправив эльфа назад, он взял безучастного Эрни за руку, попытался трансгрессировать… и не смог. Больше года в подземельи, забыв, что такое солнечный свет, свежий воздух и открытое пространство… скудная еда, пытки, работа для того, чтобы выжить и как-то скрасить чудовищную монотонность заключения… Свежий воздух, свет и простор обрушились на него, как лавина. Оливандеру внезапно стало очень плохо.

До наступления ночи они прятались в кустах неподалеку от ограды. Поместье было странно безлюдным. Хотя понятно, большинство его обитателей и гостей наверняка угодили в Азкабан, Малфой куда-то опять уехал, а Гриндельвальд предпочитал не покидать свои покои. За это время Оливандер дважды был на грани обморока, потом приходил в себя — и, как ни странно, чувствовал себя лучше. К окружающему миру приходилось привыкать заново.

C наступлением темноты он попытался трансгрессировать вместе с Эрни… и не смог. Вместо привычного узкого канала его затянуло словно бы в воронку, сжало, закрутило и выплюнуло обратно. Ошеломленный, он некоторое время лежал, пока головокружение не отпустило, успокоился, нащупав руку мальчика, попробовал снова…

Не получилось. Словно огромная воронка проглотила их, закрутила, сдавила и выплюнула назад. Оливандер опять приходил в себя, пытаясь понять, что же происходит и почему получается так. Рядом тихо стонал Эрни.

Стонал?

— Эрни… — почти беззвучно, ни на что не надеясь, шепнул Оливандер. — Попробуй ты… Возьми палочку.

Казалось, вечность, прошла, прежде чем мальчик отозвался:

— Зачем?