Андрей Тарасов - Оболочка разума

– Да не морочь ты мне голову! – вспылил Мишка Франк. – Я тоже газеты читаю! Говорят, его из-за тебя кондрашка хватила!

Даже трубка-обрез мощным пыхом разделила возмущение хозяина.

– Кондратий тебя раньше хватит! – посулил доктор Рыжиков. – Если будешь коптиться как окорок и сало наедать. А он здоровей нас с тобой, бегает по корпусу и пыхтит как самоходный вулкан.

Для пояснения он тут же набросал бегущего со свирепым выражением Ивана Лукича, своего корифея, у которого вместо лысины зияло жерло, извергающее пепел и огонь.

– Ну вот! – подтвердил свои подозрения Мишка Франк. – А прикидываешься мальчиком. Чем-то ты его до этого довел! Ведь так просто любимых учеников не гонят взашей!

– Меня никто не гнал! – сказал доктор Рыжиков миролюбиво, но с примесью самолюбия. – Я сам ушел. И доводить я никого не доводил. Я только тихо и мирно сказал, что такая тактика и отправила на тот свет сенатора Кеннеди. А консервативная должна была спасти.

– Только и всего?

– Только и всего!

– Врешь ведь! – убежденно пыхнул дымом Мишка Франк. – Еще что-то добавил!

– Добавили, – послушно согласился доктор Рыжиков. – Приступ начался, когда ему сказали, что вас тут считают убийцей в белом халате. Ну тут он, конечно, побагровел, набычился… Ну и…

– А кто сказал? – полюбопытствовал Мишка Франк.

– Ну… Какая тебе разница, я ведь пришел не жаловаться… Это на меня тебе нажаловались, вот и разбирайся. Наказывай.

– Я вашему сусеку не начальник, чтобы в ваших катаклизмах разбираться, – снял с себя эту приятную обязанность Мишка Франк. – Ладно, я и так знаю.

– Что ты такое знаешь? – заинтересовался доктор Рыжиков.

– Кто там масло в огонь подливает… Да не в ней, в общем, дело. Сколько тебе говорить можно: не лезь на рожон!

– А куда лезть? – справедливо спросил доктор Рыжиков, снова что-то прилежно рисуя.

– Иди ты…

– Ну хорошо, пойду, – послушно вздохнул доктор Рыжиков. – Но если можно, то поеду на велосипеде.

Мишке Франку на миг не хватило энергичных выражений, и он заменил их ужасающим облаком дыма. Похоже, он почти сердился. А с виду человек добродушный, век из себя не выведешь. Толстый, усатый…

– Тебе-то что стоит быть осторожней с начальством, если оно такое обидчивое! Шею свернуть не боишься?

– Нет, не боюсь… – просто и без фасона ответил доктор Рыжиков. – Отбоялся. Знаешь, что об этом было сказано? «Теперь, я знаю, будет трудно, но чтобы страшно – никогда». Ты хоть стихи читаешь… или только докладные?

Мишка Франк даже поперхнулся своим любимым дымом. И этот тип якобы муху не обидит! Да он бегемота толстокожего из себя выведет, тихоня! Со стихами своими…

– Тебе бы годик потерпеть, посидеть тихо! Ему замена скоро нужна будет, а кроме тебя, и взять некого! Он сам тебя и выдвинет! Ну потерпеть ты можешь?

– Что я, наследник богатого дядюшки, чтобы мечтать о его скоропостижной кончине? – отказался от такой романтической роли доктор Рыжиков. – А до этого кланяться и улыбаться каждой его глупости? Я-то бы еще смог, но люди жить хотят. А это все на их шкуре и жизни… Мне уже за сорок, меня вызывают оперировать во все больницы города. Даже в военный госпиталь. Бегаю от больного к больному, как заяц от борзых. А у себя – все за мальчика, могут в любой момент то на аппендицит поставить, то на грыжу… Приходится тайком меняться больными с коллегами. В общем, я к тебе как к городскому начальству. С официальным заявлением. Прошу выделить мне корпус на шестьдесят коек… – Он стал со свойственным ему оптимизмом набрасывать роскошный архитектурный проект. – Из них тридцать – для ветеранов войны, инвалидов с нейротравмами. Десять детских, десять спинальных, десять женских… Первый этаж – приемная, процедурная, спортзал, профилакторий для восстановления… Второй – палаты, перевязочная, столовая. Третий – оперблок, интенсивники, мастерская…

– Юра… – Мишка Франк все больше вытаращивался по мере этого строительства. – Раньше в городе была одна одноэтажная больница. И людям вполне хватало. Всех лечили: и слепых, и глухих, и с животом, и с горлом… А теперь посмотри, что делается. Сердечникам подавай корпус, почечникам – корпус, глазникам – корпус. И детской хирургии, и пожарникам…

– Ожоговикам, – оторвался от проекта доктор Рыжиков.

– Ну, ожоговикам. Все равно всем по корпусу. И каждый – роскошнее прежней больницы. Совесть у вас есть? Город же не вырос до Токио! С вами мы до двухтысячного года, кроме больницы, ничего не построим! А жилье, а магазины, а соцкультбыт? Вы же все городское строительство хапнете!

– С тобой хапнешь, – не очень-то и разогнался доктор Рыжиков. – Значит, отказать? Инвалидам войны отказать? А знаешь, сколько их только по моему профилю?

– Слушай, не ты один заступник инвалидов, – вступился за городскую власть Мишка Франк. – Я тебе могу показать, что для них делается. Дать список мероприятий? А про вас еще старик Щедрин сказал. Раньше люди помирали от одной болезни, по имени кондрашка. И на весь город был один врач. А как врачей стало больше, то на все их специальности размножились и болезни. А тут попробуй выторгуй лишнюю копейку в облплане.

– Понял, понял, – разочарованно сказал доктор Рыжиков. – Ворон ворону глаз не выклюнет. Вместе в одних президиумах дремлете, станете из-за меня ссориться…

– Ах, так? – Мишка Франк встал в боксерскую стойку. – Повтори-ка!

– И повторю! – сказал доктор Петрович. – Только драться будем велосипедными насосами!

– Трус! – выпустил презрительное облако дыма один из городских руководителей.

– Помпадур! – не задержался доктор Рыжиков.

– Изверг в белом халате! – вернул Мишка Франк. – Врач-палач!

Низенький и грузный, как паровоз, умные и грустные черные глаза выглядывают над прижатыми к лицу волосатыми кулаками. Все это и увидела секретарша, заглянувшая в дверь напомнить о близком совещании. Заглянула и сказала: «Ой!» Первый раунд кончился.

– Ладно! – отложил избиение кулачных дел начальник. – Скажи хоть, куда человека-то спрятал.

– Какого человека? – изобразил невиннейшее удивление доктор Рыжиков.

– Какого, какого! Ну мне-то ты можешь сказать? Что я, побегу выдавать? Только зачем тебе вообще вся эта детективщина? Снова переполох в благородном доме, крик, шум… Ну ладно, скажи, не выдам… Ну, я попрошу завгорздрава…

– Купить хочешь? Десантники не продаются!

– Ну ты хоть объясни, зачем… Ладно. Совещание начинается. Если бы я один решал, что ты думаешь… А тут на каждый строительный рубль сто желающих. Да не желающих, требующих. Нуждающихся вот так… – Мишка Франк провел рукой по горлу. – Бедные мы еще. Да еще математиков сверху спустили, по разнарядке. Зональный центр… Ну что я один могу? Ну а чем ты на хлеб заработаешь? Грузчиком, что ли, пойдешь? Может, прорабом ко мне? – Он насобирал в ящиках штук десять папок разной толщины, сложил под мышку. – Видишь, сколько строек? Одни только горящие, которые больше миллиона. Хочешь, последнее отдам, что имею?