Маша Трауб - Лишние дети

Тут даже мы со Стасиком стали прислушиваться, поскольку Светка впервые в жизни возразила воспитательнице. И впервые отказалась делиться с Ленкой, которую слушалась безоговорочно.

Видимо, Зинаида Петровна испугалась присутствия на празднике бабушки – автора костюма и ушла в кладовую. Через минуту она появилась с нарядом, оказавшимся лучше Светкиного. Это было что-то невероятное – сверкающее платье, венок весь в цветах, ленты. Даже туфельки под цвет платья, и новые, кипенно-белые колготки. Настоящие, капроновые, а не обычные, спадающие с ног белые гольфы, в которых стояли все, включая меня и Стасика. Мы все ахнули, увидев роскошное платье – ярко-алое, шелковое. Как у настоящей принцессы. И венок. Такой красоты мы в саду еще не видели.

– Надевай это, – велела Зинаида Петровна.

Ленка тут же сняла летний сарафан с пришитыми бумажными цветами и облачилась в платье. Она стала такой красивой, что даже Стасик не мог отвести глаз. Туфельки на крошечном каблучке, белые, с бантиком на носке, Ленка обувала так, словно была Золушкой.

– Хорошо, – довольно объявила Зинаида Петровна, игнорируя Светкины слезы. Теперь уже ее костюм казался простеньким и бедненьким. Ленка ходила королевной и все время бегала в туалет, чтобы рассмотреть себя в зеркале. Завидовала ли я ей? Конечно, как и все девочки в группе. Но то, что Ленке достанется главная роль и самый лучший костюм, было заранее понятно, так что я не удивилась. Светка продолжала безутешно рыдать.

Зинаида Петровна объявила всеобщую готовность и повела нас в актовый зал, где уже собирались и рассаживались родители.

– А можно в туалет? – спросила Ленка. От волнения она забыла сходить.

– Терпи!

Кто спросил про костюм? Кажется, Стасик. А может, и Светка, которая продолжала страдать. А может, Таня Кислицына. Мне кажется, это была все-таки Таня. Она умела так задать вопрос, что казалась дурочкой с переулочка. Таня внешне походила на ангелочка – светлые волосы, голубые глаза. Но она точно не была дурочкой, просто привыкла прикидываться глупышкой. На нее никогда не сердились и не ругались – что взять с милой очаровательной девочки, которой достались куриные мозги?

– А чей это костюм, Зинаида Петровна? – Танечка округлила глаза и улыбалась.

– Юлин. Она должны была быть Весной, – ответила воспитательница.

– Юля ведь умерла, да? Разве Лена может его надеть? – Таня улыбалась как полоумная.

– Может, конечно. Теперь костюм принадлежит садику.

– Но это же костюм умершей Юли. Разве вы не должны его отдать ее родителям? Лена же не сможет выступать в костюме умершей девочки?

Зинаида Петровна пыталась что-то ответить, но не нашла, что сказать. А Ленка стала сдирать с себя прекрасное платье.

В итоге у нас не получилось выпускного утренника. Никто так и не смог выйти на сцену. Я сняла с себя картонное обмундирование и сидела рядом с Ленкой, у которой тряслись руки так, что она даже венок не могла содрать с головы. Зинаида Петровна что-то объясняла родителям, лишенным детского спектакля.

Нам оставалось провести здесь меньше месяца. Для меня детский сад уже закончился. Со смертью Юли. Школа меня уже не пугала. Как и всех нас. Мы, поколение детей, выживших с Зинаидами Петровнами и Еленами Ивановнами, оказались живучими, циничными, проблемными и яркими одновременно. Поколение лишних детей.

Стасик ушел в другую школу. Как и Ленка со Светкой. Только я из всей группы пошла в местную, по прописке. И когда одна девочка, моя одноклассница, назвала меня Ретузой, я только улыбнулась в ответ. Девочку, кстати, тоже звали Леной.