Андрей Смирнов - Итальянский роман

Короче говоря, по условиям перемирия Италия получила жалкие восемь сотен квадратных километров французской территории. Без Ниццы. Она – а равно и Корсика – вновь ненадолго стала итальянской лишь два года спустя, осенью 1942 года, когда Гитлер пожаловал её Муссолини с барского плеча. Но это бы ещё полбеды. Гораздо хуже, что не готова воевать Италия оказалась не только с Францией, но и вообще ни с кем. Ни материально, ни морально. Одна военная катастрофа следовала за другой. К осени 1943 года большинству итальянцев во главе аж с самим королём это осточертело настолько, что они пришли к тому, с чего, по-хорошему, следовало бы начать: решили воевать с Муссолини. Тот позвал на подмогу Гитлера, который вторгся в Италию с севера. Итальянцы позвали на подмогу весь остальной мир, который вторгся в Италию с юга.

– Здравствуйте, дорогие американские освободители! – сказали итальянцы. – Добро пожаловать, дорогие британские освободители! И вы тоже здравствуйте, не совсем понятно как тут очутившиеся польские освободители! Уж мы вас так ждали, так ждали, вовсе уж неожиданные бразильские освободители! Здравствуйте, дорог… Слушайте, а вы-то вообще кто?

– Мы – «Сражающаяся Франция», – сказал генерал Шарль Де Голль. – Тоже приехали вас освобождать.

– Не-не-не, тут ошибка какая-то, – сказали итальянцы. – Мы французов видели. Французы совсем не так выглядят.

Ошибки, однако, не было. Большая часть деголлевского воинства состояла из алжирцев, марокканцев, сенегальцев, тунисцев и прочих обитателей французских колоний в Африке. Британцы и американцы привезли их с собой не потому, что те представляли такую уж серьёзную военную силу, а, скорее, за компанию. Впрочем, командующий французским экспедиционным корпусом в Италии генерал Альфонс Жюэн придерживался на этот счёт иного мнения. Ему не давали покоя лавры Наполеона. А посему, когда Союзники упёрлись в протянувшуюся поперёк всего Апеннинского полуострова немецкую оборонительную линию «Густав» и слегка в ней увязли, Жюэн решил проявить инициативу. Наиболее слабозащищённой точкой вражеской обороны была гора Петрелла. Практичные немцы рассудили: чего её защищать, если она гора? Умный противник, дескать, в неё и так не пойдёт. Но у Жюэна были гумьеры – марокканские солдаты с детства отлично умевшие лазать по родным западноафриканским Атласским горам.

– Гумьеры! – сказал им Жюэн, нахлобучив воображаемую наполеоновскую треуголку. – На этот раз вы сражаетесь не только за свободу своей – точнее, моей – Родины. За спиной противника есть женщины, лучшее в мире вино, золото. Если победите, – всё это будет вашим. Любой ценой убейте всех немцев до последнего. Обещаю: на пятьдесят часов вы станете абсолютными хозяевами всего, что найдёте по ту сторону линии фронта. Никто не накажет вас за то, что совершите, никто не хватится того, что возьмёте!

Воодушевлённые гумьеры перелезли через гору, прорвали немецкую оборону, захватили в плен множество вражеских солдат, отрезали – в буквальном смысле – пленным головы, после чего отправились на поиски обещанных женщин и вина. Шестьдесят тысяч преступлений против мирного населения: убийства, изнасилования, пытки. Число же грабежей и поджогов никто сосчитать даже не пытался. К счастью, чуть дальше за бывшей линией фронта водились итальянские партизаны, которым пришлось на некоторое время отвлечься от борьбы с немецкими оккупантами и начать ставить к стенке франко-марокканских освободителей. Против чего французские офицеры не особо и возражали. Они ж потом домой собирались возвращаться. Нельзя же было туда, во Францию, таких зверей везти.

В октябре 1944 года вдоволь навоевавшиеся с женщинами и детьми Жюэн и Де Голль помахали ручками и отбыли из Италии. Увозя в багаже Ниццу и Корсику. Теперь уже навсегда.

– Ну, погодите! – сказали итальянцы. – Мы будем сражаться на полях. Мы будем сражаться в центре. Мы будем сражаться на флангах. Мы будем сражаться во вратарских площадках. И мы никогда не сдадимся! Forza, Italia! Forza, Azzuri!

В финальной игре чемпионата мира по футболу 2006 года в Берлине защитник сборной Италии Марко Матерацци точным ударом головы отправил мяч в сетку ворот сборной Франции.

– А ты хорош! – сказал ему капитан французов Зинедин Зидан. – Потом, в конце матча, когда наша великая команда вашу жалкую командочку, как и всегда, обыграет, я, может, даже подарю тебе свою футболку.

Национальная гордость Матерацци взвилась на дыбы, и он прочитал Зидану короткую лекцию, в ходе которой припомнил все двухсотлетние обиды. Виновата в них, по версии итальянца, была почему-то лично зидановская сестра. Француз в исторический диспут вступать не стал, а вместо этого точным ударом головы отправил Матерацци в нокдаун.

– А ты хорош! – сказал Зидану арбитр и выгнал его с поля.

– Чёртовы макаронники! – рвал на себе волосы и яростно сверкал глазами сидевший на трибуне Жан Жанович.

– Проклятые лягушатники! – кипятился и потрясал кулаками Джованни Джузеппевич.

Хозяин чемпионата, миролюбивый и рассудительный Ганс Гансович, побледнел и уже было изготовился их разнимать. Но не потребовалось. Со времён последней войны все они поумнели и больше не дерутся. Лишь иногда по старой памяти да от избытка чувств переругиваются через Альпы. Оно и правильно. Ведь как ни крути, Жан Жанович и Джованни Джузеппевич – братья. Пусть и двоюродные.

А чемпионат мира тот Италия всё же выиграла. Так-то.

К утру кончилась вода. Жадно вытрясаю из бутылки последние капли. Рассматриваю вариант пойти назад или вниз, но осознаю, что в этом случае решимости вернуться на маршрут мне потом может и не хватить. Иду вперёд. И вверх. Должна же эта чёртова Альта Виа меня хоть куда-то привести?..

Учитывая, что я ничего не ел с прошлого, а не пил – с этого утра, идти… Тяжело, в общем, идти. На крутых подъёмах останавливаюсь и отдыхаю через каждые десять-пятнадцать метров. Временами теряю разметку, блуждаю, по два раза забираюсь на одну и ту же горку.

Впереди слышу звон колокольчиков: коровы. Там, где коровы, – там теоретически должны быть и люди. Размечтался. Итальянские коровы оказываются существами совершенно автономными. Они бродят где попало, устилают все дороги и тропинки навозом, у них есть благоустроенные коровники и огромные колокольчики на шеях, которые слышно за пару километров. Единственное, чего у них нет – это хозяев. Или хоть каких-нибудь ухаживающих за ними людей. Во всяком случае, мне их обнаружить не удаётся.

Подсознательно понимаю, что иду по очень живописным местам. Основная часть сознания, однако, занята обработкой животрепещущего вопроса: «где взять воды?» Самое обидное, что разнообразной формы и принципа действия поилки и фонтаны попадаются в изобилии. Все как один пересохшие. И по-прежнему ни единого человека или хотя бы вменяемого указателя. Только маршрутная разметка и на каждом втором дереве таблички: «заповедник», «охраняемая территория», «охота запрещена», «сбор грибов запрещён», «мусорить запрещено» и вообще всё запрещено. Ситуация усугубляется тем, что если раньше внизу располагалась очевидно цивилизованная местность с домами и посёлками, то сейчас признаки жилья испарились. В какую сторону выходить, если уж совсем припрёт, понятно не очень.