Андрей Жвалевский - Грабли сансары

Зато головной офис поглотил весь этаж, появились секретарши, куча девочек неизвестного предназначения носилась по этажу с документами.

Так что следующие восемь месяцев после рождения Костика Веник с Гришей по работе почти не пересекались. Веник вообще редко бывал в городе, курсировал как одержимый между Китаем и соседними областями, заматерел, завел шофера и шкаф с выглаженными рубашками на работе, спал в самолетах, ел в машине и излучал такую бешеную энергию, что действительно казался всемогущим.

Гриша получал очень хорошую зарплату, снял квартиру получше, сменил пару девушек и был вполне доволен жизнью.

После очередной планерки Веник небрежным движением руки распустил сотрудников и сказал:

– Все свободны. Гриша, останься.

Гриша остался, хоть и удивился. Обычно у Веника никаких вопросов к нему не было.

– Вот что, Гришка, – сказал Веник, потягиваясь, – производство твое я закрываю.

– Почему? – еще больше удивился Гриша. – У нас уже репутация, да и прибыль…

– Знаешь, сколько ты мне за полгода принес? – перебил босс. – Пятьдесят тысяч рублей! Я в ресторане больше оставляю!

Гриша посмотрел на старого друга. Тот как раз встал из-за стола и продемонстрировал накушенное в ресторанах брюшко.

– Но… – попытался оправдаться он.

– Вопрос решен! – отрезал Веник. – Но ты не волнуйся, без работы не останешься. Я в твоем городе открываю представительство. И ты будешь там главный.

И Веник изложил подробности. Пара месяцев на рекогносцировку. Узнать, что да как, кого из чиновников нужно подмазать, с кем подружиться. Что и как делают конкуренты. А через полгода выйти на рынок быстро и агрессивно.

– Не боись, – сказал Веник. – С тобой поедет Мишка, наш директор по маркетингу. Он все делать будет.

– Так, может, – совершил последнюю попытку увильнуть от высокого поста Гриша, – он и возглавит там все?

– Не может. Во-первых, он потом мне тут нужен. Во-вторых… Умный он слишком, Мишка. И хитрый. Больше о своем кармане думает, чем о моем. Так что будешь его пасти.

Гриша совсем загрустил. Но потом узнал про оклад, бонусы, а главное – служебную двушку в хорошем районе – и подумал: «Ну и ладно. Давно пора в люди выбиваться».

Напоследок Гриша спросил:

– А как там Улька? Растит сына?

И тут что-то случилось с лицом Веника. И без того неласковое, оно скривилось в гримасе отвращения.

– Не говори мне про нее больше, понял?! – сквозь зубы ответил Веник. – Даже имени не упоминай этой…

И он коротко, зло выругался.

Первое, что сделал Гриша, выйдя от Веника, – набрал Ульяну.

– Что случилось? – спросил он.

На том конце трубки помолчали.

– Веник на громкой связи? – спросила Уля.

– Нет, что ты, – испугался Гриша, – я тут один. Просто Веник мне только что рассказал…

– По телефону не буду, – тщательно проговаривая слова, сказала Уля, – приезжай в парк через час. Пого… Пого… Пого-врим.

Со стороны их можно было принять за супружескую пару. Только жена очень уставшая, с кругами под глазами. И с отчетливым запахом дешевого коньяка.

Они сидели рядом на бортике песочницы. Костик ел песок. Гриша слушал. Ульяна говорила. Запиналась, но говорила:

– Знаешь, что мне сказал Веник в первый же день, когда мы познакомились?

Гриша помотал головой. Он вообще смутно знал историю знакомства будущих супругов Глаголевых.

– Что я стану его женой.

– А ты что?

– Поржала. И сказала, что на первом свидании ему не обломится, зря старается.

– А он?

– Начал объяснять, что он не спешит, у него есть план…

У Веника, сколько его помнил Гриша, всегда был план. Иногда совершенно дебильный (облить в феврале водой ступеньки школы, чтобы никто не мог войти), иногда гениальный (например, как спасти бизнес с помощью бюджетных денег). Веник всегда свой план воплощал.

План завоевания руки и сердца Ульяны тоже был воплощен почти в деталях. Он дарил цветы. Срывал лекции, стоя под окнами поточки с бумбоксом на плече – а из бумбокса надрывался Паваротти. Когда Ульяна все-таки согласилась зайти к нему «посмотреть классный фильм» – они действительно смотрели «Реальных упырей», запивая багровым кагором, и только после этого Веник позволил себе поцеловать Ульяну.

И так далее, вплоть до предложения руки и сердца четырнадцатого февраля в «Фениморе Купере». Столик он резервировал за три месяца, а кольцо для помолвки три раза переделывали, пока не понравилось жениху.

– Ну, – неуверенно сказал Гриша, – так это же круто… У него есть план, он хочет его реализовать…

– Гриш, я тебе уже говорила. Он все время чего-то хочет. Сначала меня, потом сына, теперь самую крутую сеть в стране. Потом папочку своего за пояс заткнуть. И он сделает, нет вопросов. Он сможет. Вот только и я, и сын – это уже пройденный этап. Он птичку поставил, добился своего и прет дальше. А мы где-то там, сзади телепаемся.

Ульяна уронила голову и тяжело вздохнула. Гриша никак не комментировал. Как тут прокомментируешь?

– Сын ему очень был нужен, да, – продолжала Уля горько. – На полгода прислал ему из Китая радиоуправляемый вертолет. Малой оценил. Ох оценил. Взял за хвост и треснул об пол. А для меня муж торт заказал. Десять килограммов. С ореховым кремом. У меня с рождения аллергия на орехи. Вот ты знаешь, что у меня аллергия на орехи?

Гриша кивнул. Он знал. Однажды пытался подарить Уле шоколадку с фундуком.

– А Веник… Кто я такая, чтобы помнить все эти мелочи! Зато фото торта во всех инстаграмах. И клиенты на всех языках поздравляют. Заботливый, понимаешь, отец.

– Ну он же старался, – попытался защитить друга Гриша.

– Да, он мне нанял няню. И клининговую компанию. А на хрена мне эта няня? Мне муж нужен. Чтоб было с кем по вечерам поговорить. Он же меня работать не пускает, ты, говорит, должна сидеть с ребенком, ребенку нужна мать. А отец ребенку не нужен? Живой. А не в скайпе раз в неделю. Ой, был тяжелый день, я долго говорить не могу…

Гриша развел руками. Просто чтобы не сидеть как истукан.

– В отпуск мы собрались… Я и ехать-то не хотела, но он напланировал. Это же круто, это ж картинка, это ж фоточки можно постить, там «мы с сыном в бассейне» или «мы с сыном на море». Это престижно, сейчас модно быть папой. Модно, понимаешь? Только сын должен быть чистый и не капризный. А если он не такой, то «забери его у меня, он слюнявый», поэтому с нами няня. Чтоб жена ночью по щелчку, а ребенок мешает. Я эту няню ненавижу, целый день чужая тетка в доме. А еще она на меня стучит Венику, я уверена. А может, и спит с ним… А за день до отлета он такой говорит, езжайте одни, я не могу, у меня дела. Ну я ему и вывалила…

Ульяна всхлипнула.

– Гриша, я не знаю этого человека, я не за него замуж выходила. Я с ним в отпуск ехать боюсь, мне с ним говорить не о чем. Ты его отца видел? Он в него превращается! Я ему не нужна. И Костик не нужен. Это страшно, когда ребенок утром улыбается, а папаша не реагирует. Малой к нему ползет через всю кухню, а Веник переступил через него и дальше пошел. Спасибо, что ногой не пнул! Я… Короче, я показала Венику настоящую спермограмму.