Андрей Жвалевский - Грабли сансары

Гриша нашел ее на кухне. Уля истово мыла тарелку.

– Я не беременна, – сквозь зубы произнесла она.

Гриша молчал. Он не знал, что сказать.

– Треплется каждый месяц направо и налево, – раздраженно говорила Уля, – просто одержимый стал.

Уля запястьем убрала с лица волосы, и Грише показалось, что у нее на лице слезы. Или след от мокрой руки?

– Прости, я обещала не напоминать. Я больше не буду.

Гриша стоял у нее за спиной и долго молчал.

– Ничего страшного, – с трудом выдавил он из себя, – я понимаю.

– Ничего ты не понимаешь, – буркнула Уля, – ну да ладно.

Гриша честно пытался убедить себя, что это не его проблема, но выбросить из головы нервную Улю не мог. Ему очень хотелось помочь. Он многое прочитал про мужское бесплодие, залез в медицинские дебри и вспомнил, что у него отец – врач.

Богдан Семенович, как всегда, был конкретен и через пару вопросов попросил прислать анализ.

Уля переслала бланк через пять минут.

Ответ Богдана оказался печальным. Он объяснил по скайпу, что Веник бесплоден окончательно и бесповоротно. Лечение возможно, но очень дорогое и хлопотное. Папа начал сыпать аббревиатурами: ИКСИ, TESA. Гриша перебил его:

– А можно лечить без его ведома?

– Нет, конечно. А что, нельзя рассказать твоему другу о проблеме?

Гриша путано объяснил, что, наверное, можно, но не нужно, а вообще не стоит.

Тогда отец посоветовал воспользоваться донором и даже обещал найти надежный банк спермы.

Грише стало тошно. Он решил не пересказывать Уле все, что узнал, по телефону. Такие новости говорят в глаза.

Ульяна, как смогла, вымыла и вычистила свое новое жилище, повесила шторы, расставила цветы на подоконниках, но общее впечатление не сильно улучшилось.

А может быть, атмосферу уныния создавала хозяйка – внимательная, вежливая, с приклеенной улыбкой. И неестественно прямой спиной.

– Слушай, а вам очень нужен этот ребенок? – тихо спросил Гриша.

Ульяна вздохнула.

– Я не понимаю, – сказала она, – Веник как будто помешался. Дни считает. В прошлом месяце… Короче, два дня задержки, он уже чуть ли кроватку не побежал покупать. Он как будто пари заключил. И если не получится, то он все проиграет…

– Так может, банк спермы? – спросил Гриша.

Улю передернуло:

– Я пыталась. То, что в интернете предлагают, это жесть. А в официальном у меня одноклассница работает. Проще на заборе написать: «Веник бесплоден». Не так быстро все узнают… Ладно, ты прости, что я тебя во все это впутала, я понимаю, что это не твое дело. Спасибо, что поговорил с отцом. Мне надо уехать в другой город, в другой банк. А во время овуляции я уехать не могу, Веник меня пасет.

Гриша кожей чувствовал, как на Улю наваливается тоска.

– Послушай, ну пусть он пересдаст анализ, узнает правду. Он сильный, он справится! – сказал Гриша.

– Да-да, – ответила Уля, – раньше я тоже так думала… Слушай, он меня иногда пугает. Ты-то его с детства знаешь, и когда вы подростками бедную учительницу на танцах до слез доводили, это жестоко, но хоть как-то объяснимо. Но он до сих пор меры не чувствует. Если что-то надо, то напролом. Любой ценой. А тут он еще и с отцом зацепился, они как два барана… Извини… Но Веник, по-моему, собирается ему всю жизнь доказывать, что он круче. И справится со всем сам. И заработает больше. И ребенка родит лучше. Больше. Быстрее…

Уля нервно сцепила руки, чтобы успокоиться. Потом вдохнула поглубже и сказала:

– Гриша, помоги мне.

Гриша впал в ступор.

– То есть я не прошу… То есть прошу, но не предлагаю, – быстро поправилась Уля, – я понимаю.

Они посидели еще немного. Уля допивала остывший кофе. Гриша соскребал с тарелки остатки бисквита.

– Есть бесконтактный способ, – сказала Уля.

– Что? – опешил Гриша.

– Ты мастурбируешь в баночку, дальше не твоя забота. Мы больше об этом не вспомним. Клянусь. С твоим анализом и высчитанной овуляцией это почти стопроцентный успех.

Гриша покачал головой. Почему-то не хватало воздуха. Через секунду понял почему – он перестал дышать. Гриша шумно выдохнул, вдохнул, снова выдохнул. Уля ждала, не отводя от него взгляда.

– Уля, – наконец смог выдавить из себя Гриша, – я тебя очень люблю… То есть я вас обоих очень люблю…

– Все. – Ульяна перевела взгляд на стенку. – Забыли.

– Нет, серьезно, – продолжал оправдываться Гриша, – я бы любому из вас почку отдал! Кусок печени…

– Да все нормально, – старательно изобразила улыбку Уля, – ты не обязан. Прости, я глупость сморозила.

– Просто это неправильно. Ну нельзя так!

– Конечно нельзя!

Она еще шире улыбнулась. Бледные губы казались нарисованными акварелью на белоснежном лице.

Гриша покачал головой еще раз, потом вздохнул и безнадежно спросил:

– А когда у тебя эта… овуляция?

Гриша сидел в ванной и переживал дежавю. Снова у него была в руках пластиковая баночка, которую нужно было наполнить… биологическим материалом. Только при сдаче спермограммы он смотрел порно, а тут пришлось напрягать фантазию.

Он попытался представить себя с Владой. Сколько у него ни было девушек, Влада оставалась самой потрясающей. Гриша закрыл глаза и постарался вспомнить их самый-самый секс. Поначалу все шло хорошо, а потом вдруг возникла Ася.

Свечи, которые он для нее зажег. И презерватив, который из-за нее не надел.

И фотография маленького существа, которую ему пять лет назад прислал отец. «Это твоя дочь. Очень на тебя похожа».

Гриша хорошо помнил, как он рассматривал фотку на экране ноутбука и выискивал хоть что-то родное. Не получалось. Это был просто младенец, каких миллионы. Красный и сморщенный.

«О чем я думаю!» – спохватился Гриша и попытался вернуться к Владе.

Но в голову упорно лезли Ася и Ника, его дочь.

– Прости, – сказал Гриша, – я не могу.

Уля посмотрела на пустой контейнер и решилась поднять на Гришу глаза. Его лицо было непроницаемым.

Сначала Уля хотела сказать, что это не страшно, потом чуть не сказала, что все понимает, а потом протянула к Грише руку, но тут же ее отдернула.

– Я могу уйти, – сказала она, – а ты позвони, когда… если…

– Я тут никому никогда не говорил, – сказал Гриша, – но у меня есть дочь.

Уля замерла.

– Что? – спросила она.

И Гриша, захлебываясь словами, начал рассказывать, как когда-то, дурак, согласился на секс, как был не готов ко всему, что за этим последовало, как сбежал, как сначала алименты платил отец, а теперь их платит сам Гриша. О том, что Ника живет с бабушкой и дедушкой и понятия не имеет о его существовании. Но она есть.

– Прости, – сказал Гриша, – просто в голове перемкнуло. Я зачем-то вспомнил в самом начале. И все. И не могу ничего. Как парализовало.