Наталья Шувайникова - Преподавательница: Первый учебный год

Домофона не было, и девушки беспрепятственно вошли в подъезд. «Фу»,– поморщилась Ира. В подъезде было темно, сыро и пахло кошками. Вика обречённо вздохнула. Видеть Славу было стыдно. Вика вспоминала, как они воспринимали его как какой-то неодушевлённый предмет интерьера. А потом ещё и посмеивались над ним. По сути – простой, тихий, скромный парень. А теперь, может, болеет. Мало ли что. И присмотреть за ним, наверное, некому.

Квартира Славы была на третьем этаже. «Ну что, звоним?»– выдохнула Ирина и встала в соблазнительную, по её мнению, позу. Вика кивнула. Они звонили, потом стучали. Дверь никто не открывал, но временами по ту сторону слышалось какое-то шебуршание. Наконец защёлкал замок и дверь приоткрылась. В дверную щель выглядывал Слава, живой и здоровый. Увидев подруг, он шарахнулся как ошпаренный и хотел захлопнуть дверь, но Ирина выставила ногу в ажурном чулке, и дверь захлопнуть не удалось. «Слава, с вами всё в порядке?» – крикнула Вика. «Я в институт больше не пойду,– всхлипнул Слава.– Я не хочу быть преподавателем. Я – не вернусь!»

«Да уж, довели мужика,– сказала Ирина, когда они с Викой вышли из подъезда.– Даже жалко его…» Вика молчала и вспоминала, как стесняясь их шумного женского коллектива, тихонько и одиноко сидел в своём уголке Слава, думала о том, что ведь всё же живой человек и что он прекрасно понимал пренебрежительное отношение к нему. «Никогда не буду больше к людям так относиться»,– решила Вика. А бесшабашная Ирка фыркнула: «А вообще, дурачок какой-то!»– и состроила глазки парням, медленно проезжающим мимо на красном «ниссане».

Увольнение Славы особо никого не расстроило и о нём быстро забыли. Жизнь на кафедре пошла своим чередом.

Вике предстояла первая лекция. Подходя к аудитории, она немного волновалась. «Да что там немного… Уже сильно я волнуюсь. Так волнуюсь, что дрожат коленки. И слова забываются». Войдя, она поздоровалась и представилась. «Одни девочки? – подумала Вика, раскладывая учебный материал. – Много очень красивых. Особенно вот эта – смуглая, высокая, яркая. Выглядит шикарно, как актриса из известного фильма. Или вон та – с родинкой над верхней губой. Ой, и эта, нежная блондинка… Все красивей меня! А как по-разному одеваются… Некоторые в джинсах. Я тоже люблю джинсы. Но на лекцию в них не пойдёшь… Некоторые в кружевных блузках. Это что, сейчас модно? Вот с повязкой на голове и дерзким взглядом… Девчонки тоже меня разглядывают… Интересно, как я им? Ну да ладно, пора лекцию начинать». Но начать она не успела. Из-за двери послышался непонятный шум, грохот, и в аудиторию ввалилось несколько человек. «А вот и мальчики… Себя показывают, хотят внимание привлечь. Ой, а это кто? Такой страшный, и выглядит лет на тридцать пять… Почему у него такой взгляд?» – пронеслось в считанные секунды в голове у Вики. «Здравствуйте, попрошу вас больше не опаздывать,– холодно и строго сказала она. – Итак, мы с вами начинаем тему…»

После лекции мальчики подошли к Вике. «Извините нас, пожалуйста,– наперебой говорили они. – Мы больше не будем опаздывать!» (Конечно, беззастенчиво обманули. Жизнь показала, что вовремя приходить на пары никто из них не собирался, и опаздывали они стабильно на каждую Викину лекцию – всё так же минут через пятнадцать после её начала эффектно и с шумом заходили). «Не буду обращать внимания,– думала Вика. – Перестанут».

Того «страшного и в возрасте» студента, как выяснилось, звали Вадим Шнайдер. Вадик. Но так ласково называла его только сотрудница, с чьей протекции он попал в институт. Все звали его только по фамилии, и как часто звучало: Шнайдер сделал то, Шнайдер сделал сё. Произносилась эта фамилия постоянно – каждый день со Шнайдером происходила какая-нибудь нелепая история. Этот студент был ещё какой странный. Мог встать прямо посередине лекции и начать делать зарядку, энергично размахивая руками и вертя головой. При этом он не обращал никакого внимания ни на лектора, ни на других студентов. Мог без дела зайти на кафедру к преподавателям или в методический кабинет, где работали две милые женщины – методисты по очному и заочному отделениям. Там Шнайдер, невзирая на лица, причёсывался, прихорашивался у зеркала и так же молча выходил. А тут он подкараулил Вику на лестнице и поплёлся следом, невнятно бормоча что-то себе под нос о половом различии мужчины и женщины. Вике тогда стало не по себе, она ускорила шаг и, ничего не говоря, «оторвалась» от преследовавшего её студента. Говорить она ему ничего не стала – замечаний он не понимал или делал вид, что не понимает.

После очередной Викиной лекции Шнайдер зашёл на кафедру. В помещении никого не было. У Вики было «окно» и она готовилась к предстоящим занятиям со студентами. Шнайдер подкрался незаметно. Увидев нависающего над ней студента, Вика вскочила из-за стола. У Шнайдера горели глаза и часто вздымалась грудь от тяжёлого дыхания. Вика испугалась. От страха она потеряла дар речи и почти утратила возможность соображать. Шнайдер молчал. Немного придя в себя, Вика встала за деревянный старый стул, держась обеими руками за его спинку и подумала: «Если он сейчас приблизится ко мне, я его ка-ак двину стулом!» Но Шнайдер стоял на месте и не шевелился. Потом он злобно зашипел: «А вы знаете, Виктория Васильевна, чем различаются мужчина и женщина? Вы знаете, что испытывает мужчина, сидя на ваших лекциях?» Вика уже чуть не падала в обморок. «Ничего он не испытывает!»– заорал Шнайдер, круто повернулся и вышел из кабинета. «Сумасшедший»,– подумала Вика, приходя в себя.

За дверью послышался разговор. Разговаривали несколько человек, говорили громко и сердито. Вика выглянула – по коридору, спешно удаляясь, трусцой бежал Шнайдер, у кафедры небольшой группой стояли мальчики с первого курса, и один из них, Саша Ершов, орал Шнайдеру вслед: «И чтоб мы тебя больше около неё не видели!»

«Ну и денёк»,– подумала Вика, возвращаясь на своё рабочее место. О произошедшем она никому не стала рассказывать – ни коллегам-преподавательницам, ни тем более завкафедрой. Было стыдно. Однако после этого случая Шнайдер больше к ней не приближался и следом в кабинет не заскакивал. «Видимо, испугался мальчишек», – решила Вика и успокоилась.

На очередном заседании кафедры Любовь Константиновна решила обсудить стиль одежды своих молодых и пока ещё немного наивных подчинённых. Перед этим она плохо спала ночью, можно сказать, совсем не спала, переживая, как же тактично поговорить с преподавательницами насчёт того, каким должен быть внешний вид преподавателя. Причём претензии в основном у неё были к Ирине и к Свете-лаборантке. Ирина часто надевала уж очень обтягивающие юбки и блузки с декольте, носила вульгарные ажурные чулки. Красилась ярко, наносила много косметики – иногда даже тушь сыпалась с ресниц. «Да ладно макияж, – думала завкафедрой, – девчонки молодые, конечно, хочется быть красивыми. А вот мини и декольте, и эти ужасные колготки в ВУЗе недопустимы».