Дмитрий Серков - Изгой, Крах Советской империи

[ Бюро «Алекс» – одна из первых частных компаний в СССР, работавшая в области

обеспечения безопасности, в августе 1991 года по просьбе правительства РСФСР

подразделения Бюро Алекс обороняли здание Верховного Совета ].

– Каким образом вы-то здесь оказались? – спросил Алекс у «тезки», – вы же не

подчиняетесь парламенту.

– Мы приданные силы. Руководство сделало ставку на команду Ельцина, – ответил

«черный чулок», – если проиграем, то полетят головы. А так посмотрим, время покажет.

Мы играем в русскую рулетку. Все: и ты, и я, и народ, и даже эти, – он указал пальцем

вверх, – пан или пропал.

– А сам, что думаешь?

– Не скажу, – под маской обозначилась улыбка, – а вот, не скажу. Кто тебя знает.

– И я так думаю, – Алекс пожал руку «Алексу», – кто это с «калашниковыми»?

– Друзья! Белый Дом находится под охраной российского МВД, – «тезка» присел на

корточки, – ох, что ночью будет. И покурить-то нормально нельзя, маска поганая мешает.

Новости слышал?! Война идет во всех эшелонах власти. Янаев отменил все три указа

Бориса Ельцина, так как они «противоречат законам и Конституции СССР», – он скорчил

гримасу, – кто их разберет.

– Там черт голову сломит в этих законах, – подыграл Алекс. Ориентироваться в

законах стран, где приходится работать – издержки его профессии. В Союзе же, где жизнь

всегда текла в заданном русле, граждане мало интересовались правилами. Опирались

скорее на мораль и «что такое хорошо и что такое плохо».

– То-то и оно, – парень баловался зажигалкой, то и дело зажигая пламя и тут же гася

его, – к чему все это? Все равно никаких прав не имеем, а чиновники, кому надо, пусть

учат пресловутые законы. То ли дело на «загнивающем Западе»: права человека,

собственности. В полицию попал, тебе десять раз твои права зачитают.

– Ничего, скоро и у нас все будет, – не разделял пессимизма Алекс.

– Какое там! Если только внуки доживут или правнуки.

– Неужели, ты такой старый? – иронично заметил он.

Но собеседник не обратил внимания на издевку.

– Надоело, – парень встал и, повернувшись, скрылся за углом.

Алекс прошел по коридору и вышел на улицу.

Прошел слух, что на Манежной площади замечено движение танков с замазанными

номерами. Раз пошли на такое, то будут не только запугивать, но и действовать. По

мнению людей на набережной, бронетехника направляется к парламенту.

– Земля слухами полнится, – хладнокровно прокомментировал это известие Алекс.

Он привык ждать подходящего часа для выполнения приказа, мог часами сидеть,

глядя в окуляр снайперского прицела, или стоять под проливным дождем. Но ожидание в

нынешней ситуации и полная неопределенность впереди его тяготили, рождая в уме

неблагонадежные мысли. Если там, наверху играют в кошки-мышки, то должен ли он

слепо потакать указаниям свыше?

Народ с готовностью ждал обещанного момента. Часть «демонстрантов»,

доведенных до «кондиции» алкоголем, расходиться не желала. Другие – и их было много

больше – чувствовали остроту момента, понимали, что именно их руками творится сейчас

история, не могли покинуть поле боя. Война уже идет: столкнувшись два времени – старое

и новое – не могли уже разойтись в разные стороны.

Бом-бом!

Победитель будет один!

Вступил в силу комендантский час.

* * *

«На час ночи намечено блокирование Дома правительства спецназом. Охрану будут

обеспечивать около двух тысяч организованных защитников, среди которых триста

вооруженных профессионалов», – заявил перед депутатами РСФСР министр обороны

Константин Иванович Кобец.

Не исключается и возможность применения психотропных средств.

* * *

Алексу впервые более чем за сутки дали возможность отдохнуть. Несомненно, он

был профессионалом, но никто в Доме Советов этого пока не знал. Иначе…

* * *

Он стоял в уже знакомом кабинете перед пустым столом с несколькими телефонами и

листками бумаги. Дверь в смежную комнату была открыта, и оттуда раздавался легкий

шорох, кряхтение и чей-то приглушенный шепот. Полумрак по-прежнему рассеивался

свечением голубого экрана, а в комнате горели три неоновые лампы под потолком.

Ему даже не предложили присесть, как раньше, а бесцеремонно доставили в кабинет.

Сейчас же он стоял и оглядывался, предоставленный собственным мыслям, предвкушая

бурю.

Приземистый хозяин сменил свой костюм на свитер и потертые джинсы и выглядел

заправским дачником. От официоза не осталось и следа, но спокойнее не стало. Казалось,

атмосфера вокруг сгустилась до состояния желе и гудела от напряжения. От гула

закладывало уши, на языке явственно ощущался металлический вкус адреналина. Вот он,

час расплаты. Халатность капитана сыграла с Алексом злую шутку.

Чиновник уселся в кресло и предложил присесть «гостю» на жесткий стул. Свет

погас, и зажглась настольная лампа, создавая иллюзию допроса. Может, он и дока в

политике и подковерных интригах, но играть в спецслужбы у «колобка» получалось слабо.

Хотя легче от этого не стало.

Алекс чувствовал, что голова его уже покоится на плахе. Неужели провал?

Из ящика стола чиновник извлек небольшую красную книжицу и покрутил перед

носом у Алекса, подтверждая опасения.

– Вам знакомо это?

Алекс пожал плечами. Оставалось только догадываться, как ксива капитана,

украденная у того из кармана ушлым вором, попала в руки крупного государственного

деятеля. Но сейчас перед ним стояла одна задача: вырваться из капкана, в который утерей

своего служебного удостоверения его загнал опекун и куратор.

– Отвечай! – хозяин кабинета развернул настольную лампу, ослепив Алекса, – я,

кажется, с тобой говорю.

Детский сад. Голос не гремел под сводами потолка, не срывался на крик, но змеей

заползал в душу, пробуждая забытые страхи. Наверное, с кем-то такой способ работает.

«Колобка» стоило бояться. Его розовых щек, глубоко посаженных поросячьих

пронзительных глаз, пухлых причмокивающих губ.

Ссутулившись в пучке света, Алекс втянул голову в плечи, лицо предательски

исказил испуг, сил хватило произнести только едва различимое:

– Нет, я не знаю… что это.

– Значит, не знаешь, да?

– Нет, и не понимаю причину разговора, – Алекс старался сохранить достоинство,

храбрился, но голос его дрожал. Он постепенно входил в роль.

– Кто твой друг? – злорадствовал чиновник.

– Какой?

– Вместе с которым ты был у меня.

Всем своим видом Алекс выказывал полное непонимание сложившейся ситуации.

– Нас было четверо…

Лампу опустили, и он увидел выражение лица своего собеседника. «Компенсирует