Юлия Левако - Стекляшки

свои первые деньги.

Я вспомнила, как год назад шла с одним знакомым парнем до остановки. И в этот момент к

нам подошли и всучили листовки. После этого мой спутник сказал:

– Что за убожество, заниматься таким делом.

Сказано это было очень резким тоном.

Я ответила с оправданием в голосе:

– Но люди пытаются заработать деньги.

– Если они хотят заработать деньги, то пусть устроятся на нормальную работу. А не

занимаются ерундой.

~ 83 ~

На этом наш разговор на эту тему закончился. Я промолчала и лишь подумала о том, что дай

бог, тебе никогда не придется все–таки оказаться в такой ситуации, когда нужны деньги, а

устроится на нормальную работу нет никакой возможности. И я до сих пор на это надеюсь.

Люди так категоричны в том, что для них считается нормальным, а что нет. Например,

работа, если она не противозаконна и не аморальна, может ли она считаться стыдной и не

достойной? Конечно, считаться она может таковой, но вот являться? Думаю, нет. Например,

работа дворником. Это не престижно, а для многих даже стыдно. Да, это грязная работа, но она

очень нужна. Только представьте, что будет, если бы ее не стало. Да, мой знакомый не сказал

про эту работу ничего, но уверена, что и ее он считал недостойной. А еще меня поражает,

почему менеджеры по продажам, старающиеся впихнуть свой товар потребителю, являются

престижными работниками, а промоутеры кажутся какими–то ущербными людьми. В чем

измеряется престижность работы? Сейчас – в деньгах и по положению в обществе. И очень

печально, что престижной является не та работа, которая приносит реальную пользу, а та, что

приносит большой доход. И почему–то чаще всего в последнее время это совсем не совпадает.

Что ни говорите, а мы живем во времена двойных стандартов, когда мы считаем, что работать

медсестрой зазорно, а предпринимателем престижно.

Полтора часа прошли быстро, но очень нервно. Если бы не Паша, развлекающий меня

шутками и анекдотами, я бы чувствовала себя человеком, привязанным к позорному столбу.

Хотя я и осознавала, что для людей сейчас я была пустым местом, и они даже никогда не

вспомнят моего лица. И когда я получила заработанные деньги, мое настроение повысилось:

все осталось позади, а теперь я смогу протянуть до зарплаты в клубе.

С Пашей мы распрощались около пяти часов вечера. Он звал меня выпить кофе в кафешке,

расположенной в этом торговом центре, но я отказалась, сославшись на усталость. Было

неловко так поступать, но я действительно устала и мне хотелось отдохнуть перед походом в

клуб.

Приехав домой, я немного перекусила и прилегла поспать. Но заснуть, конечно же, не

смогла. Я не знаю, почему я такой человек, но я с самого детства никого не могла заснуть днем:

даже если я устала, если я почти не спала ночью. Днем мне все равно не спалось. И даже если

так все же случаюсь, что я засыпала хотя бы на час, то просыпалась я с чувством тяжести и

боли в голове, в абсолютно коматозном состоянии. Поняв, что сон не идет, я прошла на кухню

и включила телевизор. Я всегда считала, что телевизор – это совсем не нужная вещь, она

просто убивает время, которое можно провести с пользой. И я старалась его не смотреть, но

сейчас я включила его, чтобы убрать ту тяготящую тишину одиночества, которая так громко

давила мне на уши. Вы замечали, насколько такая тишина отличается от умиротворенной

тишины у водоема, на природе?

Мне несказанно повезло и после пятого переключения канала я попала на передачу,

посвященную путешествиям. Выпуск был про Испанию. Я прилипла к экрану и просмотрела

все полтора часа, почти не отвлекаясь. Я никогда не была в других странах, но я уверена, что

мне очень понравится путешествовать. Мне так интересно узнавать о новых местах,

традициях, видеть новый мир.

Когда я наконец выключила телевизор, время уже было собираться в клуб. Я выехала

пораньше, чтобы не сидеть дома. Пока я ехала, я думала о сегодняшнем дне и о событиях

последних дней. О том, почему Лера не написала мне даже записки, где я могу ее найти и

стоит ли вообще искать. Может быть ей это и не нужно, может я лезу в чужую жизнь, хотя

меня об этом никто не просит. И стоит ли мне оставаться в клубе, если то, зачем я туда пришла

уже возможно и не актуально.

Пребывая в таких невеселых мыслях, я приехала в клуб. Поздоровалась с Лешей и прошла в

раздевалку. Пока я приводила себя в тот вид, который бы соответствовал моему

~ 84 ~

местонахождению и трансформировал меня из прилежной студентки в танцовщицу, в гримерку

пришла еще и Алла. Она мне рассказала, как сегодня на тесте пыталась списать ответы со

шпаргалки, но это заметил преподаватель и выгнал ее из аудитории. Мы посмеялись над этим,

поскольку ее это совсем не расстроило. Как бы я хотела к некоторым проблемам подходить так

же легко. И я, чтобы поддержать разговор, рассказала, что сегодня подрабатывала

промоутером. На это она спросила:

– Зачем? Деньги нужны?

– Да, кое–что купить нужно, – ответила я, уже совсем не смущаясь, что снова обманываю.

– Ну да, здесь–то ты не много зарабатываешь. Может, потанцуешь пока стриптиз,

подкопишь денег?

Я отказалась.

– Кстати, раз уж ты так скромница, у меня есть кое–что для тебя. Мне предложили

станцевать в ночном клубе, в обычном. За выход платят 600 рублей. Я конечно отказалась, я

здесь намного больше заработаю, тем более в выходные. А тебе в самый раз будет.

Да, для меня уже давно перестало быть секретом, что все девушки в клубе (ну, кроме меня)

работали ради чаевых. Ни сама зарплата и не оплата консумов их привлекала. Чаевые, вот что

делало эту работу для этих прожигательниц жизни такой привлекательной. Те пресловутые

денежки в трусики, с помощью которых они за ночь могли заработать до трех тысяч.

Если судить о том, является ли эта работа нормальной, то однозначного ответа у меня не

было. Конечно, в глазах людей, это было ненормально и аморально. И я сама тоже не считала

эту работу нормальной, или той, которой можно гордится. Но я имела возможность увидеть

всю ситуацию изнутри. И я знала, что работаем здесь в основном обычные девушки, не глупые

и не развращённые. Просто они не имели какого–то четкого представления о нормах морали,

они не видели здесь ничего плохого, они трудились и получали за это деньги. И в этом была не

только их вина, а вина и того общества, что их осуждало, но при этом создавала благодатную

почву для такого поведения. Многие считали, что если девушка танцовщица, то она

легкодоступна. Я убедилась, что это далеко не так. У них в основном есть четкий кодекс