Владимир Вычугжанин - Рука из могилы (сборник)

Повторная экспертиза «железно» подтвердила наличие кровавых пятен на куртке и «привязала» обнаруженные следы к преступлению на улице Кижеватова.

Подозреваемый начал дергаться, хотя и не знал еще о «находке» сыщиков. До поры до времени он был уверен, что уйдет от ответственности. «Ведь каким-то обостренным чувством, – замечает уже Вдовин – преступник ощущает, знает: есть у нас доказательства его вины или нет».

И вот Равиль догадался: доказательства – и неопровержимые! – у сыщиков появились. Он впал в транс, он был шокирован. И сознался во всем.

Посылая письмо матери погибшей сожительницы, он рассчитывал, что оно будет вскрыто и внимательно прочитано. Он самоуверенно полагал, что такая «исповедь» сработает на его версию.

– Понимаешь, мудрец какой! – говорит Маюлов. – Как он психологически готовился и подготавливал следователя! Такие «гвозди» в виде слёзных писем «загонял»!

Решимость сыщиков идти до конца, уверенность в своей правоте не дали возможности убийце уйти от ответственности.

Какими только способами не отправляют на тот свет свои жертвы злодеи из зарубежных детективов! Для расправы с невинными, ничего не подозревающими людьми они используют никому невидимые смертоносные лучи, пистолеты, замаскированные под видеокамеры, и даже… зубастого крокодила, запущенного тайком в бассейн.

Владимир Алексеевич любит почитать детективы на досуге.

– Ну, такое вранье, – охотно объясняет он свое пристрастие. Ну такая нелепица в этих книжках, что после серьёзных дел… просто отдыхаешь душой!

Изобретательные авторы запутаннейших интриг с многочисленными трупами и невероятнейшими способами душегубства, наверное, покраснели бы от стыда за свое «вранье», узнай они, что в российской глубинке, в Пензенской губернии, одно убийство совершено сковородником, а другое – печным совком!

И усмехаться замысловатым выдумкам автора очередного детектива Владимир Алексеевич будет как-нибудь вечерком, когда… вернется в Пензу. А сейчас перед ними на полу в одном из домов райцентра лежит труп женщины, убитой несколько часов назад.

Сотрудники районного отдела милиции выполнили основное требование в таких ситуациях: до приезда специалистов на месте происшествия не побывал никто из посторонних!

– А то ведь как чаще всего происходит? – возмущается Владимир Алексеевич. – Не успеет поступить сообщение об убийстве, а уж около трупа потопчутся все начальники, вплоть до самого главного. Подойдешь после такого «паломничества» любопытных, и только скажешь: «Ну, табун пробежал!» Какие следы, какие вещественные доказательства отыщешь после вторжения стольких любопытных… ног?

– Вот был случай в одном из районов Пензы, – продолжает Владимир Алексеевич. – Там тоже на месте происшествия «табун прошелся». Да на наше счастье, один из преступников получил сильное ранение, видимо, при сопротивлении погибшего. Эта верная примета и помогла нам вскоре задержать подозреваемого и его сообщников.

В райцентре же хотя никто и не потоптался на месте преступления, загадок оперативно-следственной группе было оставлено немало. Начнем с того, что хозяйка дома была убита множеством ударов довольно легкого предмета. К такому выводу эксперты пришли вот почему: кожа на темени была повреждена многими, судя по ранам, ударами, но черепная кость быть цела.

Так упорно, но несильно могла бы бить женщина или… ребенок! Рядом лежало и орудие убийства – печной совок, каким обычно очищают поддувало от золы. Установить, что преступление было совершено этим кухонным инструментом, для опытных криминалистов не составило труда.

На столе в кухне осталась недопитая бутылка самогонки. Кто её пил, хозяйка или гость? По крайней мере, если он и не пил, то «разгулялся» вовсю! В комнатах дома, в буфете, в комоде он везде оставил кровавые следы. Очевидно, перерыл все хозяйское добро в поисках денег.

Чья была кровь на белье, на вещах хозяйки? Из ее разбитой головы крови вытекло не так уж и много. А тут на всех, тронутых рукой убийцы предметах, оставлен четкий алый след. Экспертиза позже подтвердила догадку оперативников: это кровь преступника, он был ранен. Группы крови хозяйки и убийцы не совпадали.

И – новая загадка! Преступник рылся во всех вещах убитой, пил самогон из той самой бутылки, все перепачкал своей кровью, но… ни одного отпечатка пальца! Придет ли такое в голову автору хитроумнейшего детектива?

Владимир Алексеевич начал расследование, как и положено, с выяснения личности убитой, её образа жизни, круга её знакомых. Установил, что как и многие её знакомые, эта пенсионерка подрабатывала тем, что подпольно варила самогон и сбывала его «алчущим».

Круг её клиентов, ввиду опасности запрещенного промысла, был довольно узок. Но, скорее всего, именно среди этих лиц и следовало искать убийцу.

Проверили всех, кто, по сведениям соседок, навещал с известной целью погибшую. Среди них не оказалось ни одного человека, в отношении кого подтвердились бы подозрения в тяжком преступлении. Проверили, разумеется, и соседок, и подруг, поскольку, если помните, почерк злодеяния напоминал женский…

Поиски подозреваемого зашли в тупик. Но тут к одной из соседок погибшей приехал брат, проживавший где-то неподалеку от районного центра.

Человек этот, назовем его Гудков, был известен сотрудникам районного отдела милиции. Был он инвалид. Но не этим он привлекал всеобщее внимание.

Как человеку изувеченному, ему было присуще обостренное чувство справедливости. Выражалось же чувство в следующей жизненной установке: или все должны быть инвалидами, или все должны сидеть в тюрьме! Борец за справедливость не упускал ни одного случая воровства, мошенничества, казнокрадства. Обо всем подобном, становившемся ему известным, Гудков систематически «сигнализировал» в правоохранительные органы.

А потому, по понятной логике, считал себя «своим человеком» в милиции. Каково же было его удивление и негодование, когда старший оперуполномоченный из Пензы вызвал его на допрос! Да еще в качестве подозреваемого!

Владимир Алексеевич имел на то веские основания. Гудков был… безрукий. О несчастном случае, лишившем его обеих рук по локоть, инвалид не любил распространяться. Однако не уставал демонстрировать легкость, с какой он управляется культями самыми сложными инструментами.

Вот и сейчас, чуть не с первых слов в разговоре с сыщиком, предложил показать, как легко он может выстрелить из его табельного оружия. Владимир Алексеевич благоразумно, до последнего патрона, разрядил свой пистолет и передал его безрукому. Тот без особого труда, прицелясь в окно, несколько раз щелкнул курком.