Лана Войс - Отдельно Взятая Жизнь

Но мысленно я почему не могла совсем оторваться от прошлого, даже заботы о моей горячо любимой Юльки не очень отвлекали.

Однажды под вечер, дочку забрал Андрей, показать своим старикам, а я осталась одна.

Я проснулась в шесть утра, посмотрела на застеленную розовым покрывалом Юлькину кровать, и вдруг быстро одевшись в спортивный костюм, поехала на остановку Лесной институт.

Вскоре я уже стояла на моей тайной поляне. Столб, в который было кинуто так много ножей и выпущено так много выстрелов, теперь подгнил у основания и лежал распадающийся в коричневую труху.

Я двинулась знакомым маршрутом вглубь леса, вдыхая запахи лежалой листвы, новорожденных грибов и нагретой хвои. Я перешагивала через кучи хвороста, огибала подозрительные места, узнавая чутьем дорогу вышла к бурелому, которого стало еще больше. Обдираясь о сучки, я расчистила покрытый наросшим мхом вход в землянку и всхлипнула. На мгновение мне почудился рядом Саня.

Я с усилием открыла успевшую врасти в землю дверь. В землянке было сыро и пусто, но все также стоял почерневший стол, а на лежанке лежало полусгнившее тряпье. Сердце мое бешено заколотилась, словно я сейчас увижу Саню и саму себя, тоненькую с решительно сжатыми губами.

Я стала осматривать землянку, тут же побежали в разные стороны потревоженные мокрицы и сороконожки. На полке в пластмассовом пенале Саня хранил ножи, ложки вилки, всего по две и консервный нож.

У печки я обнаружила стеклянную трехлитровую банку, закупоренную железной крышкой, а в ней письмо. Руки мои задрожали, я открыла банку консервным ножом, осторожно вытащила письмо и стала читать:

"Алена, если ты читаешь это значит мне пришли кранты. Ты не убивайся по мне, главное живи сама. Кто нибудь пришьет этого козла и без тебя. Тебе надо жить за нас двоих. Я тебя давно люблю, только чего то стыдно было всегда сказать. Я часто мечтал, что мы однажды поженимся. Ты береги себя, Аленушка. Целую крепко. Саша."

Я вышла и зарыдала в голос.

Слезы лились фонтаном. Я плакала обо всем том, что я запретила себе вспоминать, но оно прорывалось гнойниками в мои тревожные сны, а еще и наяву знакомыми движениями или посадкой головы у случайного прохожего.

Я стала часто приходить в землянку, и приводить ее в порядок. Постепенно прочистила вентиляцию, выбросила старую мебель, поставив пластиковую дачную мебель: шезлонг, стул и стол. И даже однажды притащила несколько кирпичей, подремонтировать печь.

* * *

Спустя месяц Андрей позвонил и пообещал нам с Юлькой трехдневную поездку на теплоходе по Яровке. У Андрея дела шли не очень хорошо: классический упадок хорошо когда то начинавшегося бизнеса. Но, мелкие радости мы пока еще могли себе позволить. Я прихватила этюдник, краски, карандаши. Собрала чемоданы, розовый в белую клеточку Юлькин и черный мой. С утра примчался Андрей, перецеловал нас, подкинул к потолку визжащую от восторга Юльку и мы отправились к месту посадки.

Теплоход "Нижнеярский речник" уже был заполнен оживленной пестрой публикой. Дав гудки, он медленно отчалил, а мы тут же пошли искать приключений.

На палубе заиграла популярные песни местная группа, потом выступал фокусник.

Я устроившись в стороне, делала наброски артистов, Андрей фотографировал все подряд, а Юлька открыв рот, наблюдала движение вокруг. По обеим берегам Яровки располагались селения, перемежающиеся с лесами. Моторные лодки носились в разных направлениях.

Шел второй вечер путешествия, Юлька утомленная множеством событий зевала и терла глаза. Андрей отнес малышку в каюту, уложил, и когда на небе высыпали звезды, мы танцевали на палубе под медленный блюз

По такому случаю я одела бирюзовое атласное платье с открытой спиной и выглядела великолепно. Разгоряченный Андрей заказал официанту бутылку шампанского в каюту. Мы вернулись в обнимку, Юлька спала за занавеской, а мы тихо, чтобы не разбудить ребенка, целовались. В дверь постучали, просунули шампанское, мы выпили, потом у меня закружилась голова и я отключилась.

Разбудил крик Андрея:

– Аленa! Юлька пропала!

Я подскочила как пружина. На столе по прежнему стояли недопитые бокалы, полбутылки шампанского. Вещи Юльки все на месте: клетчатый чемоданчик, розовые туфельки, а Юльки нет.

Я взвыла от страха, а по судну шло объявление "Внимание! пропал ребенок".

Поднялись на борт люди в милицейской форме с овчаркой. Собака обнюхав Юлькины вещи побежала на корму, там закрутилась у левого борта ,и глянув на нас умными глазами гавкнула несколько раз.

Я упала на колени. Как моя крошечная Юлька могла пройти среди такого количества народа и свалиться за борт?

Не нашлось ни одного свидетеля и самое странное, никто не признался что приносил шампанское. Андрей запомнил только то, что заказал шампанское чернявому парню в униформе официанта: белая рубашка, черные брюки и черный галстук бабочка.

Экспертиза показала, что шампанское было набито барбитуратами под завязку.

Нас без конца таскали на следствие, опрашивали команду теплохода и пассажиров. Водолазы искали тело, но так и не нашли, решив, что отнесло течением, а куда, да кто знает. Течение в этом месте сильное, а дно Яровки илистое.

В это страшное время я не могла находиться дома, стены давили почти физически и я порой раздирала лицо ногтями, чтобы унять хоть немного внутреннюю боль.

"Почему?" вопрошала я "Почему?"

Я принимала успокоительные таблетки, мне виделись вокруг смутные тени, призрачные люди, среди них я угадывала моего отца, маму, деда. Я сходила с ума, я разговаривала со своими призраками, смеялась, обижалась и даже спорила. Под действием лекарств, я постепенно перестала следить за собой. Мне стало все равно, причесалась я сегодня или одела свежее белье. Я ходила в одних и тех же обтрепанных джинсах неделями.

Но, каждое утро я вставала на автомате в шесть и уезжала на поляну, чтобы с остервенением метать ножи в собственноручно вкопанный новый столб. Он стоял как мой единственный маяк реальности в мире фантомов.

Андрей посетив меня и увидев, во что я превратилась, не смог пробыть рядом и десяти минут, сбежал под каким то предлогом. Я его не винила, у него есть двое мальчиков, которых надо растить и жена домохозяйка, которая печет ему пироги.

Однажды, когда я возвращалась домой, меня сильно толкнул мальчишка зацепил сумку и пробежал мимо. Я увидела воткнутое прямо в сумку письмо.

Я тут же открыла конверт и сердце упало в пятки, а потом взлетело выше горла. В нем лежала фотография насупленной Юльки с датой вчерашнего дня. Выпал отпечатанный текст. " Сто тысяч долларов. Одна неделя. Следуйте указаниям"

"Она живая!" Сто тысяч долларов воспринимался как что то далекое и незначащее. У меня нет таких денег все равно.