Ольга Солнцева - Колледж. Максик, Жека и Толян

– Дорогие коллеги! Ну, давайте уже! Позвольте мне, как виновнику нашего торжества, первый тост.

Тут дверь в храм литературы широко распахнулась, и в нее влетел Лев Маркович Вундермахер, который прямо с порога заверещал:

– Николай Сергеевич, дорогой! С днем рождения! Всех вам благ – земных и небесных! Давайте, друзья, выпьем за нашего замечательного руководителя!

20

Доктор экономических наук Вундермахер был ровесником Кукушкина, но по виду и по характеру они были совершенно разными людьми. Округлая фигура, всклокоченные врхры и редкие острые зубы придавали Льву Марковичу неясное сходство с каким-то грызуном, от которого никогда не знаешь, что ожидать. Именно за эту непредсказуемость студенты считали его самым прикольным преподом и прощали ему антигуманистические методы воспитания. Провинившимся ученикам доктор Вундермахер прописывал самый показательный расстрел перед строем, который, как известно, служит самым мощным средством устрашения невиновных.

Происходило это обыкновенно так. Самого шаловливого учащегося верховный инквизитор выводил к доске, ставил спиной к классу и зачитывал все возможные пригрешения. Не успевала жертва опомниться и крикнуть: «Это не я!», как Вундермахер со свистом и грохотом ударял деревянной линейкой об стол. Орудие пытки ломалось надвое, причем его кусок нередко отлетал в кого-нибудь с первой парты. Посрамленная жертва тем временем отправлялась в «штрафбат», а Лев Маркович рассказывал очередной анекдот из жизни великих людей.

Месяц назад один приятель свел его с людьми из консалтинговой фирмы «Теоретик». Здесь брались за любую научную работу – от реферата до диссертации. Хитроумный, точно Гермес, Лев Маркович тут же смекнул, что учредитель их образовательного бизнеса срочно нуждается в остепенении, хотя сам, быть может, того и не осознает. Он, этот таинственный человечище, наверняка, имел далеко идущие планы – стать, например, ректором какого-нибудь университета, а может, даже и министром образования. В таком случае, соображал Гермес-Вундермахер, ученая степень пригодится ему ь не меньше, чем стильный галстук и модный айфон.

Не откладывая своих планов в долгий ящик, Лев Маркович подкараулил в коридоре кассира Ленчика и за тридцать секунд изложил суть дела. К первоначальной сумме теоретиков 30 тыс. у.е. им была прибавлена еще треть, то есть десять штук гринов.

Ординарец ничего не сказал, но выслушал сообщение до конца.

И вот сегодня их учредитель, наконец, созрел для важного решения. Вернувшись от шефа, Леонид Максимилианович пригласил Гермеса в актовый зал.

– Через три месяца сдадите текст на флешке, – сказал он и передал конверт с задатком. – Следующий транш, как только соберем задолженности.

Вундермахер был потрясен: впервые в жизни Фортуна ударила его по голове увесистым конвертом. Он, можно сказать, был растроган до глубины души, какое доверие к нему проявили важные люди. Он, как наивный чукотский юноша, все прикидывал, как бы свести уважаемого джентльмена с консультантами, как бы выторговать у последних комиссионные и сколько будет стоить банкет. А тут все оказалось так лапидарно! Ему просто сунули бабло и велели принести флешку.

Лев Маркович пробовал было возразить, что в научных кругах так дела не делаются:

– Ну вы-то, Леонид Максимилианович, как человек опытный, в курсе, что могут возникнуть …

– А вы-то на что? – резко перебил Лёнчик. – Банкет я возьму на себя, а защита за вами. Или вы решили откосить?

– Нет, нет конечно! – затряс плешивой головой Гермес-Вундермахер. – Бог с вами!

– Ну, тогда лады, – резюмировал кассир. – Вы же от нас теперь все равно никуда не денетесь!

Он был немногословен, как бог Арес, которому древние приписывали звериную жестокость. Слегка похлопав растерявшегося доктора по нагрудному карману, он дал ему понять, что разговор окончен.

Лев Маркович был потрясен, и уже хотел снова схватиться за начальственный рукав, но тут в дверь постучали.

Это была Аллочка, которая наконец-то нашла их обоих.

– Леонид Максимилианович! Лев Маркович! Вас Николай Сергеевич просил звать! Мы через минуту уже начинаем!

Вундермахер одернул руку. Лёнчик встал с места и вышел из аудитории.

По пути в библиотеку хитроумный Гермес решил завернуть в туалет. Там он еще раз пересчитал зеленые бумажки и засунул «котлету» в промасленный пакет от завтрака. Конверт А5 он, на всякий случай, разорвал на мелкие кусочки и спустил в унитаз.

21

Вновь прибывшему гостю поставили стул в торце неровного стола. Леонид Максимилианович поднялся с места и от имени учредителя пожелал Кукушкину долгих лет жизни и крепкого здоровья.

– Вот, уважаемый Николай Сергеевич, примите ценный подарок!

Кукушкин рассыпался в благодарностях. Вентилятор установили на подоконнике, подсоединили к розетке и включили на полную мощность. Коньяк поставили почему-то перед Сердякиным.

Пир начался.

Некоторое время все сосредоточенно жевали, потом слово взяла Лолита Андреевна. Она попросила кавалеров наполнить бокалы и произнесла речь за здравие начальника.

– За вас, Николай Сергеевич! – звонко произнесла смелая разведчица.

Педагоги выпили, а потом стали сосредоточенно жевать, пока с новой инициативой не выступил информатик Матвеевич. Он плеснул себе минералки и, прочистив горло, предложил выпить за присутствующих здесь дам.

Сердякин очнулся, точно от забытья, нелепо вскочил, схватился за коньячную бутылку и почтительно согнулся, чтобы обслужить Аллочку, но в этот момент почувствовал на виске почуяв пристальный взгляд кассира. От этого он как-то весь сник, скривился, рука его дрогнула, и он неуклюже задел тарелку со шпротами.

– Ай! – только и успела вскрикнуть Аллочка.

Разверстая банка, точно живая, вдруг дернулась среди одноразовой шелухи и сползла по скосу парты в сторону Аллы Леонидовны и Леонида Максимилиановича. В считанные секунды на брюках Ленчика образовалось жирное пятно, а нетронутые золотые рыбки прыгнули Аллочке прямо на колени.

Увидев, во что превратились брюки кассира, дамы заохали и запричитали. Костюм от Армани, как и сам корпоратив, оказался безнадежно испорченным.

Беспомощно оглядываясь по сторонам, Григорий Петрович почувствовал, что его собственное сердце тоже куда-то поползло. Кровь прилила к щекам горе-географа, он обмяк, точно мешок с трухой, и выпучил глаза, будто выброшенная на берег рыбина. Его присыпанные мелом руки задрожали и замерли.

Окинув беглым взглядом изменившихся в лице коллег, Гермес-Вундермахер первым вскочил со стула и ретировался из библиотеки столь стремительно, словно на нем, и вправду, были крылатые сандалии.