Ольга Солнцева - Колледж. Максик, Жека и Толян

– Чё это? – как можно равнодушнее бросил Максик.

– Чипсы. – Так же равнодушно ответил Жека.

Он уже знал, что не следует лезть к людям со своим желанием подружиться, но накануне ему как раз дали премию, и у него было отличное настроение. Его прямо распирало сделать что-то хорошее.

– Берите! – улыбнулся он. – Давайте дружить. Я Жека.

Друзья насторожились еще больше, чувствуя подвох, но Жека надорвал пакет, и из него золотистыми бликами посыпалась наживка. Максик, который больше не мог бороться с соблазном, первый протянул руку и аппетитно захрустел.

– А где кола? – прохрипел Толян.

Несмотря на голод, он держал фасон: к закуске должны подаваться напитки.

– Ты это, принеси нам запить, – важно растолковал Максик придурковатому однокурснику. – Ты же, типа, поляну решил накрыть. У тебя бабки-то остались?

Но Жека, несмотря на свой простодушный вид, уже не был не таким наивным, как год назад. Он аккуратно вынул из новенького портмоне две смятые десятки и для убедительности перевернул кошелек вверх тормашками, демонстрируя его пустоту любителям халявы:

– Вот. Больше нет.

Две пятитысячных бумажки он предусмотрительно положил в потайной карман.

Толян недобро оглядел хранилище финансов. У него самого никогда не было ни бумажника, ни кошелька. Он порылся в кармане брюк и вытряхнул оттуда семь рублей мелочью вперемешку с двумя разломанными сигаретами. Бесцеремонный Максик звонко вытряхнул из своей сумки-планшета три монетки по пять целковых.

Общими усилиями набралось как раз на литровую бутыль.

Первый глоток сделал главный спонсор. Не то от сладкой жижи, не то от предчувствия дружбы его улыбка стала еще шире. Ему всегда хотелось завести друзей, но всегда что-то мешало. Больше всего ему мешал его собственный язык, который плохо шевелился во рту и то и дело поворачивался не туда. Его мать была глухонемой, а сам он заговорил лишь на восьмом году, когда был определен в коррекционную школу. Получив в колледже квитанцию на оплату, он понял, что должен искать работу.

В «Макдональдс» его взяли после первого же собеседования. Он с трудом отвечал на простые вопросы, но строгой женщине-рекрутеру именно это особенно понравилось. Ему поручили мыть туалеты.

В первый же день ему объяснили технику безопасности и правила отжима тряпки.

– Главное, не разговаривать с посетителями! – велела новая начальница, которой на вид было не больше двадцати. – У нас все записывается. Если будешь хорошо выполнять все требования, то скоро тебя повысят. Держи!

Жека натянул фирменную кепку на самые глаза и промолчал целых полгода. А недавно его вызвали в офис и поздравили с повышением – он стал ответственным за утилизацию отходов.

– Вкусно? – поинтересовался юный карьерист.

Новые друзья хрустели чипсами и важно отхлебывали по очереди. Щедрый Жека догадался, что его приняли за своего.

Это было еще в апреле, а сейчас на дворе стоял уже ноябрь. Приятели миновали уже третьи трубы. До двери с табличкой оставалось каких-то сто метров.

Максик стал что-то насвистывать, но взглянув на Толяна, осекся. Тот, по своему обыкновению, о чем-то напряженно думал. Наконец, миновав проходную, фиолетовый от холода «перец» прохрипел:

– Надо этому Пердякину люлей навешать.

Максик с Жекой навострили уши, ожидая продолжения сюжета.

Но Толян только сплюнул:

– Совсем оборзел!

– А чё? – вскинулся Максик и сдвинул бейсболку на затылок. – Давно пора!

Жека уже догадался, что друзья замышляют что-то важное, но не стал уточнять, что именно.

6

Преподаватель культурологи, или как ее чаще называли, хренологии, Григорий Петрович Сердякин не находил общего языка ни со студентами, ни с коллегами. Он, скажем так, был в меру занудлив и использовал только проверенные методики. Как и другие преподаватели, он давал уроки по самым разным предметам, кои гордо именовались в расписании «академическими дисциплинами».

Что же еще отличало Григория Петровича от местных профессоров и доцентов? Во-первых, он не орал на шаловливых отроков, как директор Кукушкин, во-вторых, не ставил им одни лишь неуды, как англичанка Лолита, и в третьих, не высмеивал их пубертатные угри, как информатик Матвеич. Но несмотря на всю интеллигентность, тинейджеры особо невзлюбили именно Григория Петровича, коего тут же окрестили Пердякиным.

Может быть, причиной тому была его нечеткая речь (в армии будущему педагогу выбили два передних зуба). Не исключено, что чуткие носы улавливали стойкий запах сердечных капель. Кроме того, он прихрамывал на левую ногу и глядел собеседнику прямо в глаза. В конце прошлого семестра он по приказу начальства поставил всей троице «незачет» по экономической географии. Ни один из трех друзей не смог найти на карте его родной Челябинск. Это невежество Григорий Петрович почему-то принял за московский снобизм и распсиховался на пустом месте.

А всему виной был, на самом деле, его собственный дурной характер.

Когда-то, еще в прошлом веке, обидчивый географ закончил пединститут по специальности «химия и биология» и спустя пятнадцать лет женился на молодой и весьма симпатичной гражданке. Правда, супруга сразу же стала попрекать его низкой зарплатой. Полтора года назад его неперспективную школу закрыли, а с горе-географом стали происходить разные неприятные события.

Сначала у него пропала жена, которая к тому времени обзавелась дипломом менеджера и ипотечным кредитом. Спустя какое-то время, она, правда, сама ему позвонила и предложила развестись по-хорошему, благо теперь ей было где жить с новым спутником жизни. Григорий Петрович, как интеллигентный человек, не стал препятствовать ее будущему семейному счастью, продал свою «однушку» и взял плацкарту до Москвы.

В поезде к нему подсела цыганка и нагадала, что в столице его ждет новая любовь и удачная карьера. Челябинский педагог не слишком этому поверил, но отдал вещунье сотню за благую весть. Уже на Казанском вокзале он обнаружил, что вместе с сотней к профессиональной мошеннице каким-то таинственным образом перекочевало и все содержимое его бумажника.

В газетном киоске разменял последнюю сотню, случайно завалявшуюся в брючном кармане: за полтинник купил журнал «Куда пойти учиться». Увидев объявление, что коммерческому колледжу Бизнеса и технологий требовались опытные педагоги широкого профиля, он не раздумывая, поехал туда.

Как и многие столичные абитуриенты, челябинский педагог тоже не сразу вошел в нужный подъезд. Когда же он нашел канцелярию, то его сердечный трепет стал расти с каждой минутой.

– Да вы не волнуйтесь, – ободрила его барышня за компьютером, – у нас очень доброжелательный начальник.