Сергей Могилевцев - Азовский

Но потом я подрос, и в честной драке один на один освободился наконец от своего угнетателя. Однако Башибулар от этого, естественно, не исправился, а доучился всего до седьмого класса, из школы нашей ушел, и целыми днями ошивался в подъездах, пил, купил, и старательно избивал малолеток. Хамство его и компании, в которой он верховодил, возрастало почти ежедневно. Никто им сопротивления не оказывал, у бандитов были заботы свои, и нет ничего удивительного, что он положил глаз на этих раскормленных Прокуроровых дочек. Дело было весной, в воскресенье, и дочки в компании девочек, среди которых, кстати, была и моя сестра со своим верным Дружком, отправились на Моряковскую горку собирать первоцветы. Башибулар с подручными, обговорив все заранее, двинули туда следом за ними, прихватив с собой изрядный запас портвейна и сигарет. Девичья компания, ничего, естественно, не подозревая, мирно себе собирала цветочки, солнышко ясно светило, море внизу спокойно блестело, кустарниковые дубы вокруг зеленели первыми листьями, а эти подонки, накурившись и напившись портвейна, ринулись на девчонок со всех сторон, словно партизаны во время внезапной атаки. Тут поднялся, конечно, ужасный девичий визг, сестра и Дружок, который успел у кого-то из атакующих отхватить изрядный кусок от штанов, стрелой пустились вниз в сторону моря, другие девчонки ринулись следом за ними, оставив накурившихся и охмелевших подонков далеко у себя за спиной. Некоторым из них даже досталось девичьей сандалией пару раз между ног, у кого-то впоследствии обнаружили под глазом синяк, короче, все девчонки, за исключением Прокуроровых дочек, вмиг покинули поле сражения, не понеся никакого урона. А две толстушки, которые бегать, увы, не умели, остались заложниками у этих пьяных скотов. Ну, они их и изнасиловали под ясным солнышком и под блеск спокойного моря. А потом перепились и заснули прямо на той же полянке, среди первоцветов и зеленой весенней травы. Тут их и забрала милиция. А вечером, к изумлению всего города, отпустила. Оно и понятно – нашему прокурору хотелось всем показать, что ничего страшного на самом деле не произошло. Что никто никого не насиловал, что ребята просто мирно с девочками собирали на полянке цветы. А то, что курили и пили портвейн – ну что же, с кем не бывает? Так всему городу и объявили. Из этого выходило, что изнасилование вроде было, а вроде его и не было. Скорее всего, не было. На том и успокоились. Прокуроровы дочки же месяца на три куда-то исчезли, а к концу лета появились опять во дворе – такие же раскормленные, розовые и прозрачные. Я не сомневаюсь, что скоро их опять изнасилуют. Вероятней всего, Башибулар со своими друзьями, которые как пили по подъездам, так пьют и курят сейчас. Совсем искурились, просто дохляки стали какие-то: ткни пальцем, и сейчас же рассыплются. Они и берут лишь тем, что их много. Лишь численностью, как волки в стае. Или даже шакалы. Терпеть не могу, когда люди объединяются в стаи!

– Кстати, о Чехословакии, – говорит Кеша, оторвав глаза от журнала. – Нынешние танковые бои в Праге мало чем отличаются от немецкого прорыва под Нарвой. Там тоже в одном узком месте немцы заперли целую танковую армию. В городе вообще сложно вести танковую атаку. Особенно в таком старом городе, каким является Прага. В узких улочках очень легко подбить танк из-за какого-нибудь укрытия или из-за поворота. Можно даже с крыши кинуть гранату, и всему экипажу в танке придет конец. Даже если они и вылезут через люк или башню, их сразу же перестреляют поодиночке. Я чувствую, что много наших ребят погибло в Чехословакии в этом году. А самое обидное, что воюют они там не с солдатами, а с рабочими и студентами. Уж лучше умереть в честном бою, чем погибать от руки снайпера-первокурсника.

– Да нет там никаких атак, тем более танковых, – говорит Кеше Бесстрахов. – Просто наши танки вошли в Прагу, и стоят там в разных местах. У телевидения, у почтамта, перед домом, где заседает правительство. Ну, еще на площадях и на пересечении важных улиц. И ни в кого они не стреляют из пушек, а значит, никаких танковых атак там нет и в помине.

– Милый мой, – весело улыбается Бесстрахову Кеша, – я, конечно, ценю твои познания в военном искусстве, но если в город входит колонна танков, чтобы город этот занять, то это и называется танковой атакой. Варианты здесь могут быть разные: некоторые города обороняются с помощью аналогичных, только уже своих, танков и пушек. А некоторые, как Прага в этом году, вынуждены рассчитывать лишь на студентов, бросающих с крыш зажигалки с бензином. Разницы тут нет никакой. В обоих случаях это называется оккупацией города, которая произошла в результате атаки. Кстати, откуда у тебя такие сведения о положении в Праге? «Голос Америки» слушаешь по ночам?

– Ну что вы, – скромно так отвечает Бесстрахов, – какой «Голос Америки»? У меня и приемника-то своего нет. Обещали родители купить, но еще не купили.

– Вот и напрасно, что не купили, – серьезно говорит ему Кеша. – Вчера, между прочим, передавали очень интересную новость. Во вторник в Ялте будет выступление джазового оркестра из Калифорнии. Точнее – Калифорнийского университета. Всего один вечер, так что я очень советую вам съездить туда. Где вы еще сможете увидеть американцев?

– Оркестр из Калифорнии? Вот здорово! – весело кричит Бесстрахов. – Нет, это правда?

– Послушай «Голос Америки», и сам все узнаешь. В семь часов вечера в помещении Чеховского театра. Это на набережной, недалеко от Дома моряка, как раз напротив морского порта. Мне кажется, после всех этих событий в Чехословакии мы еще долго не услышим джазовых музыкантов из Калифорнии.

Я просто обалдел от этого сообщения Кеши! Я, надо сказать, вражеские голоса слушаю регулярно, и просто ума не приложу, как такую информацию мог пропустить?! «Голос Америки», кстати, у нас постоянно слушает чуть ли не половина класса. Но вслух об этом, тем более в присутствии учителя, говорить как-то не принято. Зато на переменах или после уроков это одна из основных тем наших бесед. Кеша все это хорошо понимает, а поэтому, рассказав о концерте американцев, переходит к новой истории. Однако дверь неожиданно открывается, и в класс, прервав мои мысли и Кешины рассуждения, поспешно заходит директор в сопровождении Кнопки. Из-за спины у них испуганно выглядывают Маркова и Весна.

– Константин Арсентьевич, – говорит Кеше директор, – не будете ли вы так любезны пройти в мой кабинет и немного там посидеть?

– Конечно, – говорит Кеша. – С удовольствием посижу у вас в кабинете.

Он собирает с учительского стола тетради, и, сложив их стопочкой, спокойно выходит из класса. Маркова и Весна все так же испуганно бочком садятся за парты. Совершенно очевидно, что они наябедничали директору на нашего Кешу, но собираются делать вид, что ничего не знают и вообще здесь не при чем. Директор обращается к Кнопке: