Лидия Реттиева - Игра

Мне еще надо было сделать дела, о которых говорила Наташа. После подачи в окружной центр ходатайства и передачи бумаги в земельный отдел нужных документов, после получения ответа надо будет зарегистрироваться в своем кметстве. А если я не успею сделать это до отлета домой? Если будет ураган, как в прошлый раз, когда Болгарию в буквальном смысле слова занесло снегом: триста городов и деревень осталось без электричества, дороги были непроходимы, людей эвакуировали из пансионатов и домов отдыха; даже в тех районах страны, где снега выпадает за зиму не более одного сантиметра, выпало рекордное количество, правда, быстро растаявшего снега. Люди стояли на крышах домов в ожидании спасателей. Дороги расчищались в течение нескольких суток. Но не будем загадывать. Если мой дом и завалит снегом, то откопают, успокаивала я себя и решила, буду убирать снег, сколько хватит сил.

Приехал Марко. Бегом пронесся по дому. Неизвестно, что он искал. Но что-то его очень беспокоило. Руки у него опять были черные. Не получалось у него ничего с этим агрегатом. Да и не мастеровой он человек. Интересно, кем он работает?

На мой вопрос, правда ли, что ожидается ураганный ветер, он лишь удрученно кивнул. Но его серьезность не пугала, а вполне соответствовала ситуации: кто знает, насколько затянется эта буря и какие будут последствия. Я же переживала больше из-за того, что боялась не успеть вернуться домой до приезда своих. Но жизнь показывала, что если о штормах оповещают заранее, и спасательная служба рекомендует запасаться заряженными аккумуляторами, свечами и спичками, то обычно все обходится малой кровью: ураган или не доходит вовсе, или же по пути теряет силу, либо лишь слегка захватывает своим «крылом».

Перед тем как снова уехать, Марко притащил из машины ящик с компотом манго. Неужели потому, что слышал, как мы Наташей выбирали соки в кафе. И я призналась, что люблю сок манго. Мне очень хотелось, чтобы Марко остался. Но у него были свои планы. А я поймала себя на том, что невольно любуюсь им. Просто любуюсь. Марко уехал, даже не подозревая, какой образ жизни вела вчера его подопечная. Но какие-то перемены он во мне все же почувствовал и бросил в мою сторону подозрительный взгляд. Хотя должно было бы быть наоборот. Но я знала, что коробка с фотографиями скоро объявится.

Я так надеялась, что Марко вернется, и мы попытаемся затопить огромную печь-камин в гостевой комнате. Во всяком случае, попытаемся, посмотрим, будет ли ветер задувать пламя. Ширина дымохода такая, что я могу пролезть, закутавшись в одеяло. Я побрела к себе наверх и в ожидании возвращения Марко прикорнула в кресле и не услышала, как он вернулся. Проснулась от тепла, даже жарко стало. Скинув с себя одеяло, разомлевшая, с удовольствием потянулась. Я, кажется, перестаралась: все болело. Ну еще бы, столько снега перекидать. Марко грохотал посудой, шуршал свертками с едой, громыхал бутылками с водой и соками. По его приготовлениям можно подумать, что нас ждет здесь недельное заточение. Он позвал меня к столу, а сам снова уехал куда-то.

Стоя под душем под струями горячей воды, я, увидев в запотевшем зеркале свое отражение и потемневшие от возбуждения глаза, призналась себе: вот оно, нагаданное приближение к разгадке давней истории с таинственным неизвестным. «Спокойнее, – приказала себе. – Приближение – это еще не разгадка».

Вечер принес новый снегопад. И с уборкой снега вскоре все можно было начинать сначала. Стихии я не боюсь, я черпаю силу в ветре, мне нравится гулять в непогоду. И вдруг я услышала, как с тяжелым гулом издалека приближается что-то громадное. Я успела вбежать в дом и быстро найти задвижки печей. Ветер задувал через дымоход с бешеной силой, выбрасывая из камина облако пепла и золы. Казалось, что раскачивалась в сильных порывах ветра висевшая над очагом массивная цепь с крючком для котелка. Вскоре пропал свет. Телефон местный тоже перестал работать. Хорошо, что я заранее приготовила возле каминов и подсвечников свечи и спички. Надо экономнее использовать воду и провиант. Вино есть. Но сколько можно пить вино? Только бы воду не отключили. Я открыла кран. Из него тонкой струйкой полились остатки накопившейся в водопроводной трубе воды. Интересно, здесь центральный водопровод или скважина с насосом, работающая на электричестве?

Гул усиливался по мере приближения урагана, и вдруг мне показалось, что по крыше дома с грохотом проносится тяжелый железнодорожный состав. Я даже присела, с опаской вглядываясь в потолок – не рухнет ли. От напряжения сдавило виски. Я подошла к окошку и тут же отпрянула – проносившаяся над мною белая мгла создавала впечатление, будто я вместе с домом стремительно движемся к обрыву.

На случай экстремальных ситуаций мне чей-то заботливой рукой была написана шпаргалка: на кухонном столе рядом с телефоном лежал лист плотной бумаги, на которой аккуратным почерком были записаны важные телефонные номера: Центра за спешна помощь и т. д. Я не все названия поняла, но МЧС – 112, как и у нас, полиция – 166, пожарники – 160, скорая помощь – 150. Дорожная полиция – 165. А внизу мелким почерком дописан курс евро; оказывается, один евро равен почти двум левам, на данный момент 1.958. Один лев это 100 стотинок (копеек, сентов в нашем понимании). Выходит денег, подсунутых мне Красимиром Баневым, хватило бы на обратную дорогу. И еще был номер дежурного секретаря консульства МИД Эстонии и адрес посольства Болгарии в Хельсинки. И номер телефона почетного консула ЭР в Софии господина Мирослава Борисова.

Напряжение ожидания нарастало. Но ничего не происходило. И потому надо было лишь ждать. Это самое тяжелое – ждать в предчувствии, что вот-вот что-то произойдет. Все, что я сумела сделать, готовясь урагану, я сделала. В такой ветер печи топить нельзя. Может не быть тяги или, наоборот, вылетевшие из трубы горящие угли могут вызвать возгорание крыши. Хорошо, что Марко уже успел протопить большой камины и котел с водой. В моей комнате было тепло, даже жарко. Я раскрыла обе створки дверей в расположенный рядом кабинет, чтобы впустить туда тепло. Страшно много метров дымоходов здесь. На доме четыре большие трубы, кажущиеся ажурными из-за квадратных отверстий под черепичным колпаком. Из двух, я сама видела, когда топились печи, шел дым. Про две трубы левого крыла дома я ничего пока не знаю. И трубы такие огромные и смешной непривычной формы. Словно на них надеты шапки или птичьи домики с отверстиями. Это отверстия для дыма. А домики они напоминают потому, что сверху трубы накрыты черепичными навесами.

Номера телефонов, оставленные мне Марко, я решила переписать себе в блокнот. Слабое пламя свечи отблескивало от пера, светлячком отсвечиваясь на бумаге, и мне это кажется двойным эффектом. Словно золотое перо, которым я пишу, имеет подсветку. Мне все нравится здесь. И письменный стол, и найденная в ящике стола ручка с золотым пером, я даже нашла там знакомую черную с бронзовой полосой коробку с чернилами «Паркер». У меня дома такие же. А в папке сохранившиеся со старых времен чистые листы настоящей писчей бумаги, слегка шероховатой – на такой одинаково хорошо писать и чернилами, и простым карандашом.