Дмитрий Собына - Непокоренный «Беркут»

– Так это получается, ты брата своего, бандеровца, палкой по спине огрел, – засмеялся второй вэвэш-ник с лычками младшего сержанта.

– Якого ще брата? – увлеченный рассказчик сначала не понял, что его подкалывают товарищи.

– Ну как какого? Того, что ты по спине палкой огрел. Он наверно тоже з Львова и на западенском лучше тебя говорит, – продолжал насмехаться сержант.

– Я не зі Львова, а з Житомирської області. Мова, якою я говорю, звється українською, а бандерівці мені ніколи братами не були. Вони мого діда і бабцю в лісі живцем закопали, за те що дід у школі російську мову викладав, – с вызовом ответил конопатый, смотря исподлобья на младшего сержанта. Видя, что назревает конфликт, в разговор вмешался Иван.

– Ну, вы еще подеритесь, кто на каком языке разговаривает. Я на русском и на украинском одинаково хорошо говорю, так что, мне левой рукой в правое ухо себя бить? – слова Ивана вызвали у вэвэш-ников улыбку.

– Мы все здесь украинцы. Сегодня против радикалов стояли и западэнцы и схидняки, спины друг другу прикрывали. Я с львовянами в одной шеренге стоял, никто не замечал, кто на каком языке говорит. Ты бы сержант извинился перед товарищем из Житомира, – сказал Журба, дружески обнимая за плечи конопатого и улыбаясь его оппоненту.

– Прости, братан! – протянул руку другу младший сержант. Из дверей выглянул лейтенант, посмотрел на младшего сержанта и как старшему по званию приказал:

– Загорулько, хватит курить, заводи всех внутрь. А, да, Степа, зайдешь потом к ротному, он просил.

Услышав слова лейтенанта, Иван начал смеяться:

– Так тебя Степан Загорулько зовут? Да ты же чистый западэнец, – сквозь смех выговорил он.

– И зовут тебя как Бандеру, Степаном, вы теперь с житомирцем как родные братья должны быть, – продолжая смеяться, просвещал Иван смутившегося младшего сержанта. Пожав друг другу руки, вэвэшники пошли внутрь здания. Последним заходил конопатый, в дверях он повернулся и сказал:

– Дякую вам.

– Да ладно, не за что, – махнул рукой боец. В приподнятом настроении уже совершенно проснувшийся Журба спустился с крыльца и пошел полюбоваться ярко подсвеченным «Домом с химерами», который притягивал взгляд своей необычной красотой. Проходя через хорошо освещенный двор Администрации Президента, он заметил густые голубые ели, слегка присыпанные снегом, и ухоженные клумбы с вечнозеленым кустарником, подсвеченные маленькими фонариками. «Да, вчера этой красотой любоваться было некогда», подумал Иван, останавливаясь прямо напротив причудливого здания. Возле дома стояли два автобуса с милицейскими номерами, но даже они не портили его мистическую красоту. Подсвеченные снизу скульптуры на фасаде здания в дребезжащем на ветру свете прожекторов казались ожившими. Жабы с белыми шапками снега на голове словно подмигивали своими выпуклыми глазами. Игра света и тени создавала ощущение, что нереиды, забрасывающие свои сети по углам дома, покачиваются на морских волнах.

– Что, не спится? – отвлек от созерцания оживших статуй Железняк.

– Да ты знаешь, Сергей Васильевич, что-то нервишки расшатались после сегодняшних событий. Крутился, крутился, а заснуть не могу. Молодым хоть бы хны, только глаза закрыли, уже спят. Правда, стонут и кричат во сне, а некоторые зубами скрипят, громко так, аж жуть берет, – ответил Иван, повернув голову в сторону гремящих щитами вэвэшников, которые только что пришли со стороны Лютеранской улицы.

– Я сам сегодня перенервничал, – поддержал сослуживца Железняк, – еще ни разу в таких переделках не приходилось участвовать. Ну, бывало, потолкались немного, особенно с фанатами футбольными, но в такое массовое месилово еще ни разу не попадал. Вроде бы и тренировались постоянно по плану «Волна», с «бандитами» и с огнем, а вот видишь, в реальной обстановке и не понятно, кому куда бежать и что делать? Как в Великую Отечественную одна рация на взвод. Вперед пошли и уже каждый сам по себе, не понятно, где какое подразделение, кто кем командует?

– «Смешались в кучу кони, люди», как в «Бородино» у Лермонтова, – процитировал Иван.

– Вот и вчера, сплошной хаос и неразбериха, ни плана операции, ни руководства силами и средствами, сплошная импровизация, – стуча от переизбытка чувств ребром правой руки в открытую ладонь, соглашался с Иваном Железняк.

– Тут еще вчера жена из дома позвонила, расстроила, – продолжал он, уже немного успокоившись. – У нас дома тоже начинается такая же вакханалия, как здесь. Уже палатки поставили на площади, митинги проводят в поддержку Евромайдана.

– Как сказал один известный поэт: «Ведь, если что-то происходит, значит – это кому-нибудь нужно? Значит – кто-то хочет, чтобы это было», – немного изменил слова стихотворения Иван.

– Ну, да. Ты меня удивляешь, Ваня, откуда такие познания в литературе?

– Просто в школе русская литература был мой любимый предмет. Не все тебе знаниями щеголять, – улыбаясь, ответил боец. Сергей Васильевич посмотрел вокруг и сказал:

– А красиво здесь.

– Красиво, – поддержал его Иван, – особенно мне «Дом с химерами» нравится. Я им уже не первый раз любуюсь, а всегда вроде что-то новое для себя находишь.

– Мне тоже нравится. Взгляд притягивает, потому что необычный. Это ведь первый дом в Киеве, построенный из бетона, – с энтузиазмом стал рассказывать командир роты.

– Я и не знал. А еще что-то интересное про этот дом есть? Умеешь ты рассказывать, как учитель в школе. Такое ощущение, что по ночам лекции готовишь.

– Да ну, – смутился, улыбнувшись, Сергей Васильевич, – просто историю очень люблю и много читаю, а это все дает свои плоды.

– Я тоже много читаю, но как ты рассказывать не умею, – возразил ротному Иван.

– Ладно, давай лучше про дом расскажу, – продолжая улыбаться, сменил тему Железный.

– Его строили с 1901 по 1903 год по проекту архитектора Владислава Городецкого. Крутой обрыв, на котором решился строиться архитектор, считался неподходящим для этого, поэтому землю там он купил почти даром. Оригинальность проекта состояла в том, что дом спроектирован в форме куба, с нашей стороны – Банковой – он имеет три этажа, со стороны площади Ивана Франко – шесть. Для устойчивости склона было вбито пятьдесят бетонных свай. После окончания строительства Городецкий вместе с семьей поселился на четвертом этаже, а остальные комнаты сдавал. В 1913 году он продал свое строение. После революции дом национализировали и поделили на коммунальные квартиры. Позже сделали поликлинику номер один для партийных работников. За время эксплуатации здание сильно обветшало и дало трещину. В 2003 году началась его реставрация и сейчас это Малая резиденция президента Украины, предназначенная для приема иностранных делегаций. Во всех изданиях пишут, что на реставрацию этого старинного уникального здания ушла куча денег, но ты знаешь, мне кажется, дело не в уникальности «Дома с химерами». Просто место его расположения – Администрация Президента. Что, в Киеве мало красивых старинных зданий? Стоят, разрушаются, никому до них нет дела. Уникальность у нас в стране – это оказаться в нужное время в нужном месте, а твои таланты и способности мало кого интересуют.