Дмитрий Собына - Непокоренный «Беркут»

– Мужики, не хотите послушать очевидца, что возле памятника Ленину творилось, а то в новостях все десять раз переврут. Стоял Ленин шестьдесят лет, никому не мешал, с ним несколько поколений выросло, а вчера кучка интеллектуалов бухих и обкуренных решили за всех киевлян – памятник на Бессарабке им не нужен.

Включив телефон на громкую связь, Иван приподнял его, повернув динамиком. Все, кто был в автобусе, собрались возле Ивана.

– Рассказывай, братан, все тебя внимательно слушают.

Звук из динамика был плохой, приходилось прислушиваться к словам товарища.

– Особо и рассказывать нечего. Послали нас на бульвар Тараса Шевченко. Была информация, что радикалы будут памятник Ленину сносить. Мы, когда подъехали, возле памятника человек пятьдесят собралось, уже к нему лестницу приставили, чтобы за голову тросом зацепить. Вокруг толпы зевак, все на мобильные снимают, для них это бесплатное шоу. Как из автобуса мы стали выскакивать, радикалы как зайцы в разные стороны от памятника отбежали. Нас перед памятником выстроили. Через некоторое время какой-то интеллектуал из главка дает команду взять памятник в кольцо. Пока в строю стояли, казались грозной силой, а вокруг памятника в жидкую цепь выстроили, весь психологический эффект и пропал. К нам еще ментов из райотдела поставили, вообще без ничего: не то, что броников и шлемов не выдали, даже палок не дали. Толпа беспредельщиков, когда такую картину увидела, сразу духом воспряла. Сначала нас газом начали травить, а потом видят, что сил отбиться не хватает, со всех сторон набросились, палками нас, как ковры выбивали. Их столько набежало, что в очередь становились палкой по «Беркуту» стукнуть.

Рассказчик замолчал, и в трубке было слышно только шипение.

– Пацанов у вас много пострадало? – задал вопрос Гена, до этого внимательно слушавший голос коллеги.

– Четверо трехсотых, один в тяжелом состоянии, а так почти все в синяках.

– Не расстраивайся, братан, – успокоил Гена. – Мы за вас здесь на Банковой отомстили.

Собеседник на другом конце трубки засмеялся:

– Спасибо, братаны, теперь спокойно спать буду. Все, Вань, давай, пока, а то я уже пол автобуса разбудил. Созвонимся. – В трубке послышались длинные гудки.

– Мне интересно, – после недолгого молчания спросил у своих товарищей Коля Линенко, – кто эти операции планирует, где нас, как макивары используют? Вчера выставили солдат без щитов, под памятником Ленину пацанов подставили. Хотелось бы мне в глаза посмотреть стратегу, которому в голову приходят такие гениальные идеи.

В автобусе все замолчали, не зная, что ответить другу. Своими высказываниями Коля задавал вопросы, на которые бойцы не имели ответов, да и навряд ли из тех, кто находился рядом с ними, мог бы ответить. Раскрасневшийся боец не мог успокоиться.

– Гена, ну ты можешь ответить, почему так происходит?

– Я откуда знаю? Устроил тут «что, где, когда». Видя, что все на взводе, в разговор влез Максим Краховецкий.

– Пойдем лучше покурим на улицу, – предложил он. – Нервы нужно беречь.

Когда милиционеры вышли из автобуса, Иван спросил у задумчиво сидящего товарища:

– Вы уже что-нибудь ели?

– Да так, перекусили немного. Там сзади на сидении все разложено, еще не убирали.

Откусывая кусок от бутерброда с тушенкой, Иван громко с набитым ртом спросил у товарища, все еще пребывающего в задумчивости:

– Не слышно, что дальше делать будем? Милиционер отвлекся от своих невеселых дум и ответил:

– Командир с утра заходил, сказал, пока здесь находимся. Ближе к вечеру будет совещание, тогда определятся.

Видя кислое лицо товарища, Иван не удержался.

– Братан, у тебя опять тоска по дому началась? Смотри, комиссуют по статье.

– Не комиссуют, скоро все сами разбегутся, – огрызнулся друг.

С полным животом Иван лениво развалился на сиденье. Глаза сами по себе стали закрываться.

– Геша, я часок посплю. Ты, если что, разбудишь. Он стащил с себя промокшие берцы и подсунул их ближе к печке. В автобусе почти никого не было, и боец вытянул ноги, положив их на стоящее рядом сиденье, перекрыв проход. Через минуту он уже счастливо посапывал. Разбудил его Одас, который громко чихал на весь автобус.

– Игорек, ты что, не видишь, люди спят?

– Вставай, а то все проспишь. Уже и так три часа дрыхнешь. Развалился на весь автобус, все через тебя переступают.

Вставать не хотелось. В автобусе было тепло и уютно, а за окном холодная зима, но сильно хотелось в туалет. Всунув ноги в высохшие ботинки, милиционер сделал несколько упражнений для разминки и выскочил из автобуса. На улице, как в растревоженном муравейнике, все куда-то спешили. Рычали автобусы, выезжая за ворота, и тут же заезжали другие, из которых выскакивали солдаты внутренних войск, строясь в колонны. Офицеры делили колонны на группы, одних куда-то уводили, другие залазили обратно в автобусы. По двору неспешно прохаживались несколько человек в гражданской одежде, возле них крутились люди в форме с погонами генералов и полковников, прислушивались к их распоряжениям и сразу отдавали команды по радиостанции. К стене прижался фургон с надписью на боку «Телевидение», возле него суетились несколько человек, разматывая провода и кабели. Иван быстро сбегал в туалет и вернулся назад, горя желанием узнать, что происходит. Из-за автобуса вышел Силенков. Он явно был не в духе.

– Залазьте в автобус. Замминистра приехал. Журба, проверь людей, чтобы никто по улице не шлялся, – поставив задачу, Олег Викторович поспешил навстречу командиру. Иван открыл двери и уже собирался подняться в автобус, но слова полковника застали его в дверях:

– Ваня, подожди.

Позади него в дверной проем высунулись несколько любопытных лиц.

– У вас в автобусе есть амуниция, пострадавшая вчера на Банковой?

Иван кивнул.

– Собери и пускай к моей машине принесут, – распорядившись, командир сразу повернулся к Силенкову.

– Олег Викторович, заместитель министра сейчас интервью журналистам давать будет, ты подготовь мне список раненных, отдашь моему водителю, он принесет.

– Командир, разрешите вопрос? – из-за спины Ивана высунулся Миша Ахтыркин.

– Что там у тебя?

– Пусть зам министра расскажет, кто дал команду везти вэвэшников в Киев на КРАЗах и ЗИЛах тентованных четыреста километров зимой, – он кивнул головой в сторону нескольких машин с черными военными номерами, стоящими недалеко от автобусов «Беркута».

– Ахтыркин, сейчас это сам расскажешь. Телевизионщики ищут, у кого интервью взять, думаю, ты им сгодишься. Сейчас тебе лицо немного подретушируем, – с металлическими нотками в голосе предложил командир.

– Все, я понял.

Улыбающееся лицо Миши исчезло в салоне автобуса. Полковник повернулся к Олегу Викторовичу.