Дмитрий Собына - Непокоренный «Беркут»

– Вставай. По рации передали команду одеваться.

Над ним стоял Гена. За время службы Иван привык просыпаться мгновенно, открыл глаза и уже готов действовать. Как говорят: встал и пошел. Дома жена постоянно удивлялась: «Вань, ну как ты так можешь – открыл глаза и сразу куда-то побежал, нужно ведь полежать, подумать, что делать».

– Да что там думать, на ходу все и подумаешь, – возражал ей Иван. Быстро надев бронежилет, он положил рядом с собой на сиденье шлем и посмотрел в окно. Там была холодная зимняя ночь; в автобусе тоже было прохладно и сыро, но на улице еще дул ветер, гоняя по обледеневшему асфальту бумагу, пустые баклажки и другой разноцветный мусор, подаренный Киеву так называемой «революцией гидности». Бррр, здесь получше, чем на улице – подумал Иван. На улицу жуть как не хотелось выходить.

Рация ожила.

– Выходим строиться, – сказала она голосом майора Силенкова. «Беркута» стали выскакивать из автобусов, быстро становясь в шеренгу. Кое-где возникла толкотня и неразбериха.

– Офицеры, быстро наведите порядок в строю, пусть встанут в шеренгу по четыре. И тишина в строю! – повышая голос, распорядился командир, хмуря брови. Иван встал в первую шеренгу. Перед лицом ярко светилась вывеска метро «Хрещатик». Прохаживаясь перед строем в сопровождении куратора из главка, одетого в длинную черную куртку и растянутую спортивную шапку на голове, полковник проводил инструктаж.

– Сейчас спускаемся вниз. Действуем четко по команде, никакой самодеятельности, – командир замолчал и посмотрел на представителя главного управления, предоставляя ему слово. Выйдя немного вперед и поправив шапку, постоянно сползающую на глаза, куратор сказал:

– Сейчас судебные приставы зачитают постановление суда, а потом вы оттесните людей за баррикады. Бить никого не надо. Оттесните и удерживайте толпу, пока коммунальщики разберут завалы. Договоренность была силу не применять.

Говорил он резко, не произнося, а выплевывая слова, периодически голос срывался на фальцет. При этом постоянно теребил антенну своей радиостанции, вставленную в нагрудный карман.

– Смотри, как надзиратель нервничает. Видно пистон сегодня хороший получил от начальства, – улыбаясь, высказывал свои наблюдения Леха Каустович.

– Товарищ полковник, разрешите вопрос.

– Ну что тебе опять, Серков? – обреченно спросил командир, надевая на голову шлем.

– Я хотел спросить, – начал Коля, пристально смотря на представителя главка, – если договорились силу не применять, может договориться, пускай из баррикад уйдут, а мы зайдем?

– Серков! – одернул бойца командир, видя, как скривился куратор.

– Тебе поставленная задача понятна? Коля кивнул.

– Вот и выполняй ее. Если что-то непонятно, у офицеров спросишь. Смотрите, там будет куча камер и разных писак, они только и ждут от вас ошибок.

Без паузы скомандовал:

– На пра-во! Шагом марш!

Спускаясь вниз, колонна натолкнулась на сопротивление активистов майдана, которые небольшими кучками пытались остановить продвижение «Беркута», становясь у него на пути, держа друг друга за руки и создавая живые цепи. Они не понимали, что нельзя остановить мчащийся с горы тяжелый локомотив. Можно или отойти в сторону, или попасть под колеса. Как резиновые мячики, нападающие отскакивали от мощных передних рядов спаянных одной целью спецназовцев. Кое-где майдановцам удавалось во время своих наскоков повалить с ног милиционера, но тут же его товарищи бросались на помощь, раскидывая провокаторов, как котят.

– Стой, – скомандовал замкомандира Силенков, не доходя метров сто до баррикады. Грозный вал катящегося вперед «Беркута» синхронно остановился. Из-за шума и криков задние ряды, вовремя не расслышав команду, налетали на передние, с любопытством вытягивали шеи, пытаясь заглянуть через спины и узнать, почему стали. Слева стояла такая же колонна «Беркута». Впереди, взявшись за руки, в оранжевых строительных касках стояли майдановцы, цепи которых постоянно усиливались встающими в их ряды новыми людьми. Многие были одеты в светоотражающие жилеты, а лица обмотаны шарфами.

– Сегодня драки не будет, – сделал вывод Сергей Саркисов, стоявший позади Ивана.

– Почему ты так думаешь? – поинтересовался Журба, отворачиваясь от яркой фотовспышки. Корреспонденты облепили «Беркут», слепя вспышками фотоаппаратов и яркими прожекторами, установленными на видеокамерах.

– А ты посмотри, какой контингент оппозиция собрала. Молодежи почти нет, – растолковывал другу Саркис. Действительно, как Иван сразу не обратил внимания, перед ним стояли мужики в основном от сорока и старше.

– Молодец, Серега, наблюдательный. С твоими данными надо было идти в опера, – посоветовал Иван.

– Нас и здесь неплохо кормят, – довольным голосом, поглаживая живот, процитировал Саркис. После нескольких минут бестолкового стояния поступила команда: «Вперед!». Офицеры на ходу разворачивали колонны в шеренги. Выстроившиеся цепью активисты при виде идущего на них «Беркута» запели гимн Украины.

– Напоминает кадры из старого советского фильма «Варяг». Такое впечатление, что все они приехали из киностудии «Довженко». Посмотри, какие суровые лица, можно подумать, мы их сейчас расстреливать будем, – весело делился своими впечатлениями Саркис. После перестроения он оказался слева от Ивана.

– Что-то у тебя, Серега, настроение слишком веселое.

– Да надоела однотипная работа, здесь хоть разнообразие.

Противники столкнулись, и «Беркут» сразу начал теснить активистов к их сооружению. Они пытались сопротивляться, но было видно, что подготовленным бойцам явно проигрывают. Напротив Ивана стоял мужик лет пятидесяти с обвислыми казацкими усами и веселыми морщинками «гусиными лапками» в уголках глаз.

– Хлопці, що ж ви робите? Навіщо мене штовхаїте, – возмущался он, но в его голосе было слышно какую-то наигранность.

– Отец, ты зачем сюда пришел? Сидел бы дома, на печке грелся, – посоветовал активисту Саркисов.

– В мене двойко діточок, ти їх годуватимеш, поки я на пічці грітимуся?

– Так вы же здесь за идею стоите, – возмутился Леха Каустович. Он уже давно прислушивался к разговору.

– Від ідей ситий не будеш, та й сім’ю не нагодуєш, – хитро улыбаясь в усы, пояснил мужик.

– А ты откуда, батя?

– З України, синку. Ми всі тут з України, – философски изрек майдановец.

Сопротивление было недолгим, совсем скоро активисты были прижаты к баррикаде.

– Стой! Стой! – прошелестела по строю «Беркута» команда. Постепенно шеренги останавливались. Кое-где возникали драки, но их быстро прекращали, растаскивая дерущихся в разные стороны. Видя бесперспективность дальнейшего сопротивления, многие активисты, подсаживаемые «Беркутом», залазили на баррикаду и оттуда спокойно смотрели на происходящее. Иван с интересом рассматривал сооружение майдана. Над головой, сбитые из толстого бруса, возвышались большие деревянные рамы, вставленные в баррикаду. Через проемы в строении было видно, что свое детище инженеры майдана строили из всего, что попадалось под руку. Был виден засыпанный снегом мусорный бак и скамейка, перекрученные проволокой, дорожный знак «пешеходный переход», на который нанизаны, как баранки, автомобильные шины. Да, долго Киев еще будет выдыхать свой майдан, – подумал Иван. Мужик с казацкими усами, пока толкались, куда-то пропал, а вместо него перед Иваном стоял крепкий, моложавый мужчина лет сорока. Одет он был в черную болоньевую куртку, сверху на которую наброшен светоотражающий жилет, на голове оранжевая строительная каска, из-под которой сзади торчали собранные в хвостик волосы. Когда активист повернулся, боец прочитал на жилете надпись: «Народний депутат України». Заметив, с каким интересом мужик смотрит на баррикаду, Иван предложил: