Дмитрий Собына - Непокоренный «Беркут»

– Может подсадить, пойдешь к своим?

– Да нет, пока еще здесь постою, – повернув голову, ответил активист.

– Смотри, здесь может и кирпич прилететь. Ваши не разбирают, где свои, а где чужие, – предупредил милиционер.

– Главное, чтобы ваши разбирали, – с улыбкой ответил депутат. В это время, кувыркаясь и выбрасывая клубы ядовитого дыма, упала дымовая шашка, прилетевшая из-за баррикады. Иван наклонился пониже к земле, стоящий рядом милиционер подобрал шашку и бросил ее обратно. Напротив, кашляя, депутат закричал кому-то наверху:

– Семеныч, скажи там чтобы, дымовухи не бросали!

– Сделаем, Игорек! – ответили с баррикады хриплым, простуженным голосом.

– Больше бросать не будут.

– Больше и не надо, хватит и этого, – с вызовом ответил депутату боец. Не обращая на него внимания, тот начал куда-то звонить. Иван почувствовал, что начинает замерзать, обледеневшая булыжная мостовая, на которой он стоял, быстро остужала ноги, а вспотевшее тело начал пробивать озноб. Покрутив головой, он увидел рядом с собой Логвиненко Олега, который внимательно осматривал перед собой баррикаду.

В подразделении Олег работал уже не один десяток лет. Он начинал работать еще когда «Беркут» только завоевывал свой авторитет – в середине 90-х. Тогда приходилось сутками сидеть в засадах с операми, чтобы взять очередного киллера или банду рэкетиров. Местным авторитетам физически прививать любовь к шеврону с орлом. Становиться между дерущимися район на район бригадами. В то время воспитывалось уважение к «Беркуту», для того чтобы в начале века гопники, поджидающие в подворот не свою жертву, при виде патруля в синем камуфляже и краповом берете, вспоминали о неотложных делах, ждущих их в другом месте, и поспешно уходили, растворяясь в темноте. Дерущаяся шпана с криком: «Атас, „Беркут“!», испуганно оглядываясь, разбегалась по домам. Охрана казино, работающего под черным флагом, обреченно расходилась в стороны, увидев, как из подъехавшего автобуса выскакивают крепкие парни в масках. С годами Логвиненко уже утратил былую эластичность и реакцию, но еще мог приложить так, что мало не покажется. Ценили его еще и за опыт, полученный за десятки лет службы, которым он щедро делился с молодыми коллегами. Правда, был у Олега один существенный недостаток, из-за которого пассажиром автобуса с едущим в командировку Логвиненко или его соседом по комнате мало кто хотел быть. Когда он засыпал, то храпел громче, чем работающий на полную мощность военный дизель-генератор, а спать Олег мог в любой позе, даже стоя, как конь.

– Неизвестно, почему стоим?! – перекрикивая шум толпы, Иван поинтересовался у Олега.

– Нет. Если надо, сейчас узнаем.

Олег, покрутив головой, увидел недалеко от себя парня в оранжевой жилетке коммунальщика.

– Дружище, ты не в курсе, почему стоим? Рокочущий бас Логвиненко сразу заставил обратить на себя внимание того, к кому он обращался.

– Точно не скажу. Машина не может проехать, что должна растаскивать баррикаду. Какая-то баба себя тросом к ней привязала, а депутаты не дают проехать, под колеса бросаются.

– Вот б…ть, – выругался Иван.

– Что? Гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Услышав за спиной голос Григория Ивановича, боец резко повернулся.

– А вы откуда здесь? Вам же командир сказал возле автобусов находиться, – с удивлением спросил Иван.

– Там и без меня охранников хватает. Возьмите вот лучше водички попейте, – сказал он, протягивая пак воды. Посмотрев с любопытством на возвышающееся перед ним сооружение майдана, уперся взглядом в сбитые из деревянного бруса конструкции, торчащие над головой.

– Ты смотри, что понастроили. Они, наверное, думали, мы на лошадях в атаку поскачем? Для чего эти рамы сколачивали, не понятно.

К Григорию Ивановичу подошел прохаживающийся вдоль строя Васильков.

– Что там, на верху, не слышно? Дальше будем продвигаться или так и будем на месте топтаться? Рация молчит, люди уже замерзают.

– Я откуда знаю, что они думают. Сейчас с Татьяной Черновол носятся. – Увидев непонимающий взгляд Ивана, пояснил: – Э то та радикальная активистка, которая на майдане в СБУшном автобусе люк разбила и внутрь залезла, а перед этим ее по Межгорью у Януковича ловили. Любительница неадекватных поступков. Она сейчас тросом себя к машине примотала. Я хотел посмотреть, но туда не подлезешь, все начальство там, бегают, кудахтают, не знают, что теперь делать, – поделился информацией Григорий Иванович.

– А бойцы, если замерзли, пусть вручную баррикаду растаскивают, пока машину дождутся, в ледышки превратятся. Заодно дело сделают и согреются.

Услышав его слова, несколько бойцов, подпрыгнув, повисли на торчавшей из баррикады деревянной раме, пытаясь ее сломать. Пример оказался заразительным, на помощь товарищам бросилось еще несколько человек и сосульками повисли рядом с коллегами. Конструкция, не выдержав, затрещала и рухнула. Остальные милиционеры тоже начали разбирать баррикаду. Их не останавливало, что защитники били их по пальцам, пытались оторвать руки от конструкций, стараясь сохранить свое сооружение. Как в половодье вода, найдя небольшую щель в плотине, увеличивая напор, расширяет ее все больше и больше, так и спецназовцы, растаскивая инженерное сооружение майдана, расширяя прорыв, небольшими ручейками просачивались на баррикаду, затапливая и смывая с нее активистов. Плотные шеренги милиционеров отодвигают защитников с их мест.

Переминаясь с ноги на ногу, Иван вместе с офицерами наблюдал за происходящим. Недалеко от них был слышен голос надзирателя из главка с требованием остановить наступление, но видя безрезультатность своих попыток, он замолчал. К демонтажу майдановской постройки присоединились коммунальщики и люди в форме МЧС. Журба не выдержал и вместе с товарищами полез на верх баррикады. Запотевшее забрало не давало возможности четко рассмотреть происходящее. Слева, недалеко от себя он услышал громкий пронзительный вопль. Повернув голову на крик, между наступающими бойцами Иван увидел бойца, нога которого провалилась в щель на баррикаде и застряла в ней. Толкающийся людской поток не давал ему возможности выдернуть ногу из западни. Он кричал и пытался руками оттолкнуть давящую на него человеческую массу. Его товарищи, подталкиваемые задними рядами, натыкались на застрявшего милиционера, пытались уйти в сторону, но, зажатые со всех сторон не могли этого сделать.

– Стой! Стой! – закричали они, пытаясь руками остановить давящую на них толпу. Через несколько минут бойцы помогли товарищу вытащить ногу и понесли милиционера с неестественно вывернутой ногой вглубь строя. Со сцены неслись призывы: «Стоїмо! Стоїмо!», но это уже было безрезультатно. Иван видел, что слева и справа чернеют нестройные шеренги «Беркута», отодвигающие майдановцев назад. Продвинувшись почти до конца баррикады, наступление стало выдыхаться. К активистам подходили все новые и новые люди, усиливая строй. Продвижение спецназа застопорилось и постепенно остановилось. Безрезультатное толкание одной стороны с другой ни к чему не приводило. Топтание на месте раздражало людей, в разных местах начинались драки, которые быстро прекращались, зажатые со всех сторон дерущиеся не могли развернуться в полную силу и быстро успокаивались. Вдруг в строю кто-то крикнул: