Дмитрий Собына - Непокоренный «Беркут»

– Ты знаешь, мне кажется, что сегодня мы перешли свой Рубикон. Мы ненавидим майдан, а он ненавидит нас. И это уже не та ненависть, которая, как только что раздутый огонек, вспыхивает, чтобы тут же погаснуть под чувством вины или сострадания. Это ненависть, которая разгорается в груди ярким пламенем, раздуваемая сильными порывами ветра агрессии с противоположной стороны, затмевающая иногда красной пеленой безумия все чувства, даже инстинкт самосохранения.

Иван из-под капюшона посмотрел на капитана по-новому, как вроде видел в первый раз.

– Ну, вы даете, Владислав Васильевич. Не знал, что у вас есть поэтическая жилка.

– Да это когда-то в газете прочитал и запомнилось, – улыбаясь, ответил Васильков. – Кстати, ты своего обидчика нашел? – поинтересовался он.

– Да нет, быстро бегает, но надежда есть, – ответил Иван, махнув головой в сторону разгорающегося противостояния.

Не выдержав каменного дождя, милиционеры снова пошли вперед, догоняя и от души «благодаря» радикалов за синяки и ссадины, оставленные их снарядами. Мимо стоящих беркутов, поддерживая под руки, провели молодого вэвэшника с окровавленным лицом, а через несколько минут прошел спецназовец, баюкая опухшую, безвольно повисшую руку. Вверху «скорые», воя сиренами, сменяли одну за другой, увозя раненых милиционеров. Несколько вэвэшников тащили перепуганных, грязных радикалов, которые еще несколько минут назад с таким упоением бросали в них камни, а сейчас размазывали кровавые сопли по лицу. Силовики, разгонявшие боевиков, возвращались назад, выстраиваясь в боевые порядки. Перед шеренгами милиции начали подниматься угольно черные столбы дыма от быстро разгорающихся шин.

– Ну, вот и чистый воздух пошел из Галичины, – сказал Андрей, кивнув головой в сторону заслонившей небо черной тучи.

От Кабмина спускались свежие колонны вэвэшников, вместе с ними пришел и командир с майором Барсуковым.

– Олег Викторович, уводите людей к автобусам, а мы здесь с Константином Викторовичем еще постоим, – отдал команду полковник.

Силенков во главе нестройно растянувшейся толпы «Беркута» пошел наверх. В автобусах уставшие бойцы, сняв экипировку, валились на сидения. Иван снял броню и вышел на улицу, разыскивая фельдшера. Его он нашел возле одной из «скорых», где он помогал бинтовать голову еще совсем юному, безусому срочнику, по лицу которого были размазаны кровь и слезы. Увидев Ивана, медик спросил:

– Что, лицо обработать?

– Да, если можно, – попросил боец. Внимательно осмотрев лицо, фельдшер вынес вердикт:

– Нормально, веко уже лучше, опухоль немного спала, сильных ожогов нет, думаю, дня четыре-пять и будешь как новенький. Руку еще раз йодом помазать? – спросил он, обработав лицо.

– Спасибо. Не надо.

Иван пошел обратно к автобусу.

– Вань! – окликнул его стоящий около микроавтобуса с открытыми задними дверями Чиж Мирослав. Он, счастливо улыбаясь, жевал печенье, запивая его чаем.

– Чай будешь с печеньем? Пацаны угощают, – кивнул он в сторону стоявших около него парней в милицейской форме.

Чиж – милиционер второй роты, в «Беркуте» служил уже давно и как говорят: «Пенсия его была уже не за горами». Имея высшее образование, Мирослав старшим прапорщиком ходил не первый год и сколько ему ни предлагали стать офицером, всегда отказывался. Веселый и заводной характер Мирослава товарищам нравился, хотя иногда он мог их и по-дружески поддеть. Чиж просто болел бодибилдингом, он упорно ходил в спортзал, гремя там железом, глотал протеин и витамины и подолгу стоя перед зеркалом, любовался бугрящимися мышцами, особенно ему доставляло удовольствие, когда кто-то одобрял его накачанную фигуру.

– Смотрю, Мирослав, ты скромностью не отличаешься. Это ж солдатам чай привезли, – сказал Иван.

– А что тут скромничать, дают – бери, бьют – беги, – заразительно засмеялся Чиж.

– Кстати я им печенья принес, так что все по-честному.

Ивану уже протягивали парующий кипятком одноразовый стаканчик с чаем.

– Держи печенье, – поделился из своих запасов Мирослав.

– Спасибо! – поблагодарил милиционеров Иван. Он отошел немного в сторону, чтобы не мешать подходившим солдатам, и стал возле Чижа.

– Вань, задержанных в автозак грузят, пошли, посмотришь, твоего обидчика нет? – позвал проходящий мимо товарищ.

Журба бросил в мусор недопитый стакан с чаем и пошел вниз, он все еще не терял надежды найти своего утреннего обидчика. Возле автозака стоял какой-то голый мужик в грязных чунях. Иван подошел поближе, чтобы рассмотреть показавшееся ему знакомым лицо. Он узнал этого радикала, ведь это он в тулупе и папахе на голове не раз за прошедшие дни мелькал на баррикадах. Помнил, как он радовался вместе со всеми, потрясая своим ледорубом, когда очередной камень, брошенный его друзьями, находил свою жертву, как захваченный всеобщей эйфорией бросал в милицию бутылки с «коктейлями Молотова». Сейчас он подрастерял свой пыл, стоял, сгорбившись, возле милиционера.

– Держи, – отдал он задержанному ледоруб, видя тщетные попытки конвойного это сделать. Хотелось еще что-то добавить, но взглянув в глаза, как у испуганной, забитой собаки и услышав исходящее от него амбре перегара и давно не мытого человеческого тела, мысленно махнул рукой. Постояв еще пару минут, Иван пошел назад к автобусу. По дороге вспомнился вчерашний разговор с пожилым митингующим, все-таки как отличаются люди друг от друга. Мужчина лет сорока пяти, опрятно, но не богато одетый, спокойный, уравновешенный, сразу привлек внимание Журбы. Он не орал лозунги и речовки, спокойно ходил вдоль шеренги милиционеров, пытаясь завести разговор. Искал себе собеседника. Солдаты, уже привыкшие к любителям поболтать, молча его игнорировали, не реагируя на попытки привлечь внимание. Времени у Ивана было много, еще почти вся смена впереди, почему бы и не поговорить. Он привлек внимание мужчины, и они где-то около получаса спорили, отстаивая каждый свою точку зрения. Из этого разговора Журба сделал вывод, что если правительство, которое выберет народ после отставки Януковича, не оправдает их надежд и чаяний, то люди опять выйдут на майдан.

– Так это вечный майдан получится, – удивлено возразил Иван собеседнику.

– Да нет, власть будет бояться и станет работать для людей, а мы будем контролировать ее, – безапелляционно заявил мужчина.

– Вас сколько сейчас здесь в Киеве, ну сто тысяч. Ты что думаешь, после прихода нового правительства не наберется тысяч двести граждан, которых оно не устраивает? Вот тебе и новый майдан и так до бесконечности.

Иван понял, спорить с собеседником бесполезно. Этот идеалист был уверен, что во всем виноват Янукович, он не дает расцвести народному счастью. Переубедить его было почти невозможно. Аргументы, что лидеры оппозиции уже были в правительстве и ничего не изменили, натыкались на ответ: «Им не дали возможности раскрыть свои таланты». В конце концов, Иван сдался.